Шанна Кэррол - На берегах любви
Круглое озерцо, не больше пятнадцати футов в диаметре, стеной окружали деревья. Мари, отпустив лошадь напиться и пощипать травы, зачерпнула пригоршню чистой свежей воды, потом еще одну. Сбросив обувь, она опустилась на траву и долго лежала, глядя в лазурное небо, пока наконец не заснула спокойным безмятежным сном без сновидений.
Проснулась она почти полчаса спустя, разбуженная тревожным храпом лошади. Солнце уже стояло высоко над головой, посылая сквозь густую листву стрелы огненных лучей, отражавшихся в озере разноцветными бликами. Земля вокруг была устлана фруктами аметистового цвета, а усыпанные плодами ветви деревьев образовали причудливую решетку над поверхностью воды. Стоявшие здесь покой и тишина лишь изредка прерывались криками зеленых попугаев.
Девушка неожиданно рассмеялась. Она чувствовала себя отдохнувшей, радость переполняла ее. Реальный мир исчез, вытесненный другим, в котором не было места горестям, боли, предательству.
Мари сняла блузу, пояс с тяжелым пистолетом, бриджи и, обнаженная, подошла к озеру, потом сделала шаг в холодную воду, задохнулась, сделала еще шаг… и с громким криком провалилась в глубину. Вынырнув, она вспомнила, что когда-то, еще девочкой, совершила ту же ошибку, и, засмеявшись про себя, быстро поплыла. Вода приятно охлаждала разгоряченное тело, черные кудри плыли за ней, словно странные водоросли.
Наконец она снова выбралась на берег и, упав на траву, перевернулась на спину; ее полная молодая грудь победно смотрела в небо розовыми лепестками сосков.
Невдалеке послышался какой-то звук, и из кустарника показался дикий кабан: похрюкивая, он остановился примерно в пятнадцати футах от нее.
Мари, затаив дыхание, потянулась к пистолету. Кабан заворчал, наклонил голову. Рука Мари застыла в воздухе. Если бы только ей удалось добраться до воды и прыгнуть обратно в озеро…
Внезапно пролетевший мимо ее плеча осколок камня попал прямо в кабанью морду. Зверь хрюкнул и отпрыгнул назад. На какую-то долю секунды в глазах его промелькнуло испуганное, почти человеческое выражение, затем он взвизгнул и исчез за деревьями.
Испуганная не меньше, чем кабан, Мари схватила пистолет и, вскочив, обернулась… За деревьями стоял Джейсон: на губах его играла одобрительная усмешка.
– Что вы здесь делаете?
– Спасаю тебя от диких зверей.
Мари нацелила пистолет в золотисто-рыжие завитки на его груди, стараясь, чтобы рука ее не дрожала.
– Не приближайтесь. – Она сделала шаг назад. – Я не шучу.
– Вот как? Я спасаю красавицу от опасного хищника, а она еще после этого мне угрожает. Вряд ли это благородно, мисс.
Мари вспомнила лейтенанта Шелла. Тот тоже не поверил.
– Вы следили за мной.
– Я видел, как ты спускалась по склону, и успел оказаться здесь раньше тебя. Только и всего, клянусь Богом.
– И ничего мне не сказали…
Джейсон погладил себя по подбородку, в глазах его появилось озорное выражение.
– Я отвлекся…
Мари вспыхнула. Она должна ненавидеть этого человека за его предательство, ложь, за боль, которую он ей причинил.
– Мари…
– Нет. Я уже не та глупая девчонка, что когда-то с обожанием смотрела на знатного лорда. Тюремное заключение, унижение, кровь и смерть – вот что я узнала с тех пор, а еще предательство, в его худшем виде. Человек, которого я любила, лгал мне и в трудную минуту сбежал как последний трус. – Слезы застилали ей глаза. – Как тихо вы подошли; так же незаметно, как и тогда. И что же? Что может сказать в свое оправдание знатный шотландский лорд?
Джейсон побледнел.
– В этом мире, – произнес он после долгого молчания, – лишь последний глупец может позволить себе повторить свою ошибку. Но я ни от чего не отказываюсь. А ты можешь сказать то же самое о себе?
– Мне не от чего отказываться.
– Разве? – Он сделал шаг вперед. – Ну так докажи это.
Рука Мари крепче сжала пистолет, но Джейсон словно не заметил этого, завороженный блеском ее дымчато-серых глаз, черными кудрями, совершенным телом, созданным для страсти. Единственное, чего ему хотелось, – сейчас же удовлетворить эту страсть или умереть.
Выстрел грянул. В последнюю секунду Мари успела рывком поднять руку, и свинцовая смерть, задев плечо, оставила на коже шотландца багровый след.
Не останавливаясь, не обращая внимания на боль, Джейсон вырвал из ее рук и отбросил в сторону дымящийся пистолет, а затем схватил Мари в объятия.
– Нет!
Жгучее прикосновение его губ заглушило этот беззвучный крик.
Тихий шелест травы… Смена дня и ночи… Жар ее любви – это свет дня, ее иссиня-черные волосы – это темнота ночи. Вечная женщина. Бесконечная. Непостижимая.
Мари нащупала на его теле шрам, идущий от ребер к бедру. У нее есть такой же незаживающий шрам, но только невидимый, он сокрыт в ее сердце. Пусть. Это не важно. Сейчас для нее существует только любовь и эти золотистые глаза.
Она крепче прижалась к нему и окутала его плащом своих волос. Если бы так же можно было скрыть пустоту, зияющую внутри!
Неподвижными глазами они смотрели в огонь, пока он не перешел в них, вызвав взрыв. Его пальцы впились ей в бедра, и два тела, слившись в одно, содрогнулись в экстазе.
Мари зевнула, сонно вытянулась и погладила бедро неподвижно лежавшего рядом Джейсона. Он пошевелился во сне, и она, улыбнувшись, приподнялась на локте, чтобы лучше его рассмотреть. Какой у него мирный вид: жесткие черты лица смягчились и сквозь них проглядывали невинность и чистота, так знакомые ей когда-то.
Неожиданно ее охватила тревога, однако она отогнала сомнения прочь. Есть только этот миг, это счастье. Она должна хотя бы на время забыть о печалях и страданиях.
Мари снова закрыла глаза.
Чьи-то чужие руки. Грубые, шершавые, мозолистые. Оттолкнуть их, позвать на помощь. Кого позвать? И где ее оружие? Уже множество рук тянутся к своей добыче, пытаются повалить на землю. Блеснуло лезвие кинжала. Девушка, смеясь, вонзила его себе в грудь, и разочарованные насильники так и не получили желанного удовлетворения. Смех становится все громче, превращается в пронзительный крик…
Мари рывком поднялась и села. Господи, какое счастье – это был только сон.
– Что случилось? – Джейсон тоже приподнялся и, почесав голову, взглянул на солнце, которое уже почти скрылось за горизонтом.
– Я… мне пора возвращаться.
– Не думаю, что стоит пускаться в путь в темноте. Подожди до утра.
– Но мои люди будут волноваться.
– Они пираты, и не такое видели. Как-нибудь переживут. Мне столько нужно о тебе узнать, Мари, и теперь у нас есть время для этого.
– У нас? – Мари слегка вздрогнула. Кажется, осторожность стала ее второй натурой. – Как это?
