Сара Уэстли - Поединок с тенью
– Это разумно. Я обращусь к отцу с этой просьбой, хотя мое влияние на короля не столь велико.
– Я прошу только о поддержке, ваше высочество, ибо собираюсь послать королю официальное прошение по этому делу.
Дженевра заметила, как лицо ее мужа внезапно озарилось радостью, и поняла, что он переживает наивысшее счастье.
Роберт преклонил колени перед Ланкастером.
– Ваше высочество, долгие годы милорд Нортемпстон заменял мне отца. И за свое нынешнее счастье я тоже должен благодарить его. Если мне улыбнется удача и я буду удостоен графского титула, то сделаю все, что в моих силах, чтобы поддерживать его достоинство.
Сердце Дженевры сжалось от волнения. Она смотрела, как Роберт целует руку герцога. Потом, после церемонного прощания, они в сопровождении пажа направились в свои покои.
– Ну, женушка! – воскликнул Роберт, когда они остались наедине. – Не думал я, что этот визит принесет нам столько сюрпризов. Завтра утром мы уезжаем в Тиркалл. Интересно, что ждет нас там?
«Дрого», – подумала Дженевра и содрогнулась.
Глава тринадцатая
Тиркалл оказался совсем не таким, каким представлялся Дженевре. Она никогда не расспрашивала Роберта о поместье, где он родился и провел раннее детство, надеясь увидеть его собственными глазами.
Когда Роберт говорил о родовом гнезде, то называл его замком, однако старое оборонительное сооружение, вскарабкавшееся на вершину невысокого холма и окруженное рвом, очевидно, уже давным-давно обветшало.
Новый дом усадьбы стоял внизу, на излучине реки, к нему примыкал ручей, вращающий колесо мельницы, поэтому казалось, что дом находится на островке.
Окруженный пространными полями, пастбищами и лесами, приносившими владельцу немалый доход, дом представлял собой тихую гавань, однако стены его были изрезаны узкими бойницами, выходившими на изогнутый мост, дугой перекинувшийся от барбакана до входа. Зубчатая стена, окружавшая дом, словно вонзалась в небо.
И все же это был именно дом, а не замок, несмотря на несколько башен и тяжелые дубовые двери, поскольку у него были большие, с переплетами окна, застекленные и оправленные в свинец, как в некоторых церквах. Над крышей поднимались высокие трубы, и вылетавший из них дым уносился прочь легким ветерком. Ручей бежал довольно проворно, так что вода в нем была чиста и сладка на вкус.
После Мерлинскрэга, стоявшего на обвеваемом ветром утесе, внизу которого шумели морские волны, а сзади простирались крутые горы, Тиркалл, окруженный холмистыми полями, представлялся убежищем сельской тишины. Вряд ли контраст между двумя поместьями мог быть больше.
И все же Роберт полюбил Мерлинскрэг за саму его дикость, и Дженевра надеялась, что сможет также полюбить Тиркалл как теплый гостеприимный дом, где им предстоит провести зиму. «Это благословение Божие, – подумала она, – что наши владения столь различны».
Неподалеку по деревне сновали куры и гуси, свиньи и собаки. Сама деревня представляла собой беспорядочно разбросанные избушки, при каждом дворе имелся сад, коровник и свиной хлев. Небольшая церковь и домишко, стоявший рядом, а также церковный участок, уходивший вдаль, располагались на краю деревни.
Чуть подальше трудились на своих полосках крестьяне, несколько волов тянули плуги, а детишки, вооружившись рогатками, обстреливали камнями птиц, чтобы те не зарились на осенние посевы.
Урожай уже собрали. В амбарах между двумя большими дверьми орудовали цепами мужчины, обмолачивая зерно. Другие его веяли. Ничто не нарушало привычной картины. Все шло ритмично, как и принято на этой земле. Привлеченная пронзительным ржанием, Дженевра перевела взгляд на луг, где паслось несколько кобылиц. Жеребята тем временем прыгали, скакали и гонялись друг за другом, просто радуясь тому, что появились на свет.
Дженевра погладила Хлою по шее. Та прядала ушами, откликаясь на призывное ржание. Роберт с довольным видом рассматривал молодняк.
– Кобылы неплохо потрудились, – заметил он. – Будем надеяться, что у нас хватит сена и овса, чтобы прокормить всех зимой.
– Но ты ведь и об этом позаботился, – улыбнулась Дженевра.
– Да. Амбары должны быть полны. Если корма не хватит, придется заколоть большую часть скота. К сожалению, земли тут недостаточно плодородны.
– В монастыре монахини пытались улучшить способы земледелия. Ты этим занимался?
– Этим как раз занялся мой новый управляющий, надеюсь, он добьется успеха.
Они уже почти подъехали к барбакану. Сторож и герольды обменялись сигналами, и кавалькада зацокала копытами по мосту через ров и спокойной рысцой поскакала по накатанной дороге, ведущей к дому.
Разумеется, родные Роберта знали о его приезде и приготовились к встрече. Широкие ворота распахнулись, открывая вид на внутренний двор. Зазвучали рожки, затрепетали знамена. Возвращался лорд с женой и сыном-наследником, его принимали с подобающей пышностью. На Роберте не было никакого оружия, а на его воинах были защитные шлемы, ярко сиявшие на низком солнце, и толстые кожаные камзолы, надетые на случай неожиданного нападения.
Дженевра рядом с Робертом проехала через ворота и двор, а потом спешилась у входа в главное крыло, расположенное на юге. Там их поджидала группка женщин, две из них выделялись богатой одеждой.
Роберт взял Дженевру за руку и подвел к старшей. Это была худощавая дама лет шестидесяти. Она распростерла руки, приветствуя их.
– Добро пожаловать домой, сын мой! – произнесла она. Однако в голосе ее, как и в письмах, явно не хватало тепла, которого так ждала Дженевра.
Роберт по-прежнему не отпускал руку Дженевры. И когда он заговорил, голос его тоже звучал холодно:
– Для меня большое удовольствие – снова видеть вас, да к тому же представить вам новую дочь. Мама, это Дженевра Хескит, моя жена, леди Сен-Обэн.
Мать Роберта запечатлела короткий поцелуй на его щеке, а потом повернулась и принялась разглядывать Дженевру. И, словно удовлетворившись, потянулась, чтобы поцеловать и ее.
– Добро пожаловать! Я давно уже дожидалась дня, когда мой сын привезет в дом наследника.
Этим словам, вроде бы сказанным вполне кстати, не хватало искренности. Однако мысли Дженевры отвлек от свекрови тихий голос Роберта, зазвучавший вдруг тепло и родственно. Он отодвинулся от Дженевры, чтобы поздороваться с сестрой.
– Алида, – он заключил обе руки сестры в свои. – Да благословит тебя Бог, сестра моя!
Она подняла руки и коснулась его лица.
– С тобой сейчас все в порядке? – пылко спросила она. – О, Роберт, что за глупый вопрос я задала, да?
«Хотела бы я, чтобы он так смотрел на меня», – подумала Дженевра, подавляя приступ ревности, вызванный выражением любви и нежности на лице мужа.
