Кэт Мартин - По велению сердца
Прильнув к нему, она отвечала на его поцелуи, на ласки его языка, разжигавшие в ней огонь. Вдруг он отстранился от нее. Дернув завязки блузки, распахнул ее и обнажил грудь. Потеребив сосок, взял его губами, нежно покусывая.
— О Боже, как я хочу тебя!
— Джейсон…
Предвкушение радости захлестнуло ее. Она забыла, где находится, ощущая только горячие волны наслаждения.
— Джейсон…
— Любимая!
Она застонала от последних, невыносимо сладких мгновений, и Джейсон издал горловой звук.
Он вышел из нее, орошая семенем устланный соломой пол. Тяжело дыша, прижал ее к себе.
Губы его коснулись ее затылка, края уха. На несколько минут они застыли в объятиях друг друга.
Его рука снова коснулась ее груди, но в этом прикосновении не было чувственности, а только нежная ласка.
— Мы должны идти, любовь моя.
Велвет плотнее прильнула к нему.
— Это было невероятно, Джейсон. Я не представляла, что человек может испытать такое наслаждение. Если бы я не хотела быть твоей женой, то вполне удовлетворилась бы этим.
Она пожалела, что сказала это. Он отстранился от нее, запахнул блузку на ее груди и застегнул бриджи.
— С моей стороны было эгоистично пойти на такое, — пробурчал он. — Но я не жалею об этом.
— Не жалею об этом и я. И уже жду, когда же это случится еще раз.
Он обернулся к ней, еще больше помрачнев:
— Нет, черт побери! Если мы будем продолжать в том же духе, то все кончится ребенком. Что ты будешь делать, если у тебя будет ребенок от меня?
Велвет замигала, стараясь избавиться от навернувшихся на глаза слез.
— Я бы любила его, Джейсон. И хотела бы родить ребенка от тебя. — Руки ее дрожали, когда она прижала их к его груди. — Я могла бы любить тебя, Джейсон… если бы ты мне позволил.
Его лицо стало бледным, он схватил ее за плечи и встряхнул:
— Как ты не понимаешь: я не хочу, чтобы ты любила меня! И не хочу, чтобы у тебя был ребенок от меня. К тебе я испытываю страсть — и ничего больше. Ты прекрасная, желанная женщина, и я хочу тебя. Но больше между нами ничего нет. И не будет!
Боль пронзила Велвет. Она понимала, что он говорит серьезно, хотя знает, что его слова ранят ее. Повернувшись, он направился к выходу и у двери остановился. Спросил, не поворачиваясь:
— Где ты будешь ночевать?
Она глубоко вздохнула, стараясь справиться со стоящим в горле комом.
— Я… мне показали место в комнатке на чердаке.
— Там удобно?
— Довольно чисто и даже уютно. Меня вполне устраивает.
Он по-прежнему не оборачивался.
— А дверь закрывается?
— Да.
— Обязательно закрой ее.
И вышел.
Стоя в тени конюшни, Джейсон подождал, пока Велвет вышла на улицу и затем исчезла за дверью черного хода гостиницы. Тогда он вернулся в бар; на сердце у него было тяжело. Что же такое скрывается в этой девушке, если он не может устоять перед ней? Ведь она так молода и наивна. Почему же он чувствует себя с ней так неуверенно?
Его сознание поспешно ответило: Велвет была сложившейся женщиной, а отнюдь не наивной девушкой. Сильная, решительная и твердая, она точно знала, чего хочет.
Он тяжело опустился за столик справа от камина. В начале вечера в баре появилась группа солдат, недавно вернувшихся из Индии. К этому времени половина из них уже напилась в стельку, остальные пока держались на ногах.
Четверо из них заигрывали с трактирной служанкой, а один, разжиревший тип с сержантскими нашивками на рукаве мундира, ущипнул девушку за бедро. Та дернулась, расплескав пиво из кружки, которую ставила перед солдатом, и хлопнула сержанта по руке:
— Не распускайте руки, сержант.
— Я заплачу тебе, — произнес он свистящим шепотом. — Приласкай меня, и я заплачу тебе, милочка… больше, чем ты заработаешь здесь за неделю. Мы с ребятами уже несколько месяцев не видели женщины.
Джейсон беспокойно заерзал на месте, думая о Велвет: ему не понравился разговор за соседним столиком. В этой придорожной гостинице работало не много женщин, и кое-кто из солдат уже положил глаз на «рыжеволосую цыпочку», которую они заметили на кухне.
Девушка увидела серебряную монету в руке сержанта. Она бросила через плечо взгляд на хозяина трактира и кивнула головой:
— Ладно, я побуду с тобой. Через час я заканчиваю работу. Буду ждать тебя на конюшне. Никто и не подумает заглянуть туда ночью.
Джейсон испытал такой стыд, что даже шея его побагровела. Боже, он ничуть не лучше этого сержанта, если взял такую девушку, как Велвет, в конюшне. Они были близки три раза, но еще не занимались любовью в постели. И каждый раз, оставляя ее, он снова хотел ее.
За соседним столиком сержант бубнил, что ждать девушку целый час слишком долго. Не дожидаясь конца его монолога, девушка убежала за новой порцией пива для всей компании. Джейсон тоже заказал выпивку, стаканчик рома он выпил чересчур быстро, толком не распробовав напиток; зато следующий стакан ударил ему в голову.
Должно быть, он на несколько минут задремал, разморенный ромом, потому что, очнувшись, увидел, что за соседним столиком сержанта уже нет, а два его товарища спорят между собой. Один завидовал, что сержант возьмет свое до того, как пройдет пресловутый час; другой утверждал, что девушка отвергнет его домогания, какую бы сумму он ей ни предложил.
В разговор вмешался третий солдат, который уверял своих сослуживцев, что это не имеет значения и девушка все равно окажется под сержантом, хочет она этого или нет.
— Черт подери, мерзко даже говорить об этом, — вставил свое слово и долговязый капрал. — Наш сержант слишком груб, когда дело касается женщин. А та маленькая цыпочка такого обращения не заслуживает.
Сердце Джейсона страшно заколотилось. Хмель мгновенно вылетел из головы. Вскочив, он отшвырнул стул и выбежал из бара. Его сапоги загрохотали по черной лестнице, ведущей в каморки слуг.
* * *Велвет проснулась не сразу и попыталась различить что-нибудь в маленькой чердачной комнатке. Шум, разбудивший ее, продолжался. Это было звяканье металла: кто-то пытался поднять крючок, на который была закрыта дверь. Она знала, что, ложась спать, плотно закрыла свою дверь, и решила, что пытаются открыть соседнюю.
Перевернувшись на спину, она поудобнее устроилась на узком комковатом матрасе и вдруг вскочила, почувствовав, что в комнатке кто-то есть. Какой-то человек смотрел на нее. По спине пополз холодок, руки мгновенно вспотели. Она села на кровати, но закричать не успела.
Мясистая рука зажала ей рот, опрокинув ее на спину.
— Привет, крошка. — Незваный гость намотал ее волосы на свою руку, и от страха она вздрогнула. — Ты довольно приятная штучка. Сейчас мы с тобой вволю повеселимся.
