Барбара Картленд - Райский остров
Гитруда снабдила графа чистыми льняными простынями, которые они привезли с собой, и хотя Роксана была слишком занята своими собственными приготовлениями, чтобы посетить виллу, она слышала, что это очень красивый и удобный дом.
Граф всегда ухитрялся получать тем или иным путем все, что ему было необходимо.
Роксана подумала, что это типично для Бали, где уважали чужое имущество, что, хотя хозяин виллы уже давно уехал, ничего не пропало из дома, никто ничего не украл и не сломал.
Приготовления к предстоящей свадьбе затянули Роксану в свой водоворот.
Зная, как привлекательно выглядят на праздниках женщины с цветами в волосах и в ярких саронгах, Роксана очень боялась, что она будет теряться среди них.
После долгих колебаний она в конце концов решила, что наденет одно из своих самых нарядных белых вечерних платьев.
Оно было отделано белым кружевом по лифу и, подчеркивая ее стройную изящную фигуру, заворачивалось сзади в пышный турнюр, образованный каскадом кружевных оборок.
Гитруда сделала ей фату, спускающуюся ниже пояса, и украсила волосы белыми цветами, образовавшими ореол вокруг головы.
Роксана выглядела прелестно и вместе с тем казалась такой неземной, воздушной, что для влюбленного графа она была воплощением самой Афродиты.
Он прислал ей букет из белых гардений, и, стоя с сияющим лицом в ожидании его прибытия, она думала о том, как это замечательно, что они должны пожениться на острове, и не только потому, что их благословят здешние боги, но еще потому, что их окружают все эти замечательные люди, так бесхитростно радующиеся их счастью.
Роксана успела полюбить местных жителей, ей было приятно, что здесь никто не выказывал зависти, не плел интриг и не злословил. На этой свадебной церемонии не было напыщенной помпезности, без которых не обошлось бы на ее свадьбе ни в Англии, ни в Голландии.
— Он пришел! — взволнованно воскликнула Гитруда, увидев графа, подошедшего к бали, где его ждала Роксана, спрятавшись за опущенными бамбуковыми стенами, чтобы со двора не было видно их тщательных приготовлений.
Первые несколько мгновений граф просто стоял и смотрел на нее, и она читала в его глазах только любовь и восхищение, и со свойственной всем женщинам интуицией она поняла, что еще ни одна женщина до нее не видела такого выражения на лице графа.
Он подошел к ней и, не касаясь ее, сказал:
— Это очень странная свадьба, моя любимая, но я верю, что языческие боги благословят нас с тобой по-своему. Ты сама выглядишь как богиня, и я люблю и поклоняюсь тебе всем сердцем, всей душой и всеми мыслями.
И пока он говорил, Роксана знала, чувствовала, что он повторяет клятву, которая для него священна так же, как если бы он произносил ее и перед алтарем собора Святого Павла.
Она взглянула на него и нежно сказала:
— Я люблю тебя… и для меня больше ничего не существует на свете более важного, чем ты и твоя любовь ко мне.
Он подал ей руку, и в этот волнующий момент Гитруда внезапно подняла бамбуковую стену, скрывающую их до сих пор от людей, которые собрались во дворе. И жених с невестой под громкие радостные приветственные крики всей деревни спустились во двор.
Двор был набит до отказа всеми желающими принять участие в этом празднике.
У всех мужчин в волосах алели яркие цветки гибискуса, все женщины были украшены цветочными гирляндами и многочисленными браслетами, ожерельями и серьгами, позвякивающими при движении.
Священник в темно-зеленом саронге и белом байю, головном уборе, свидетельствовавшем о его сане, ждал их во дворе возле одного из святилищ. Перед ним на покрытом материалом импровизированном столе были разложены медный колокольчик, цветы и сосуд с освященной водой.
Гвида Тано уже рассказал Роксане и графу, что они должны делать, и они опустились на колени перед священником.
Граф держал в качестве подношения фрукты на пальмовом листе, которые выбрали из всех других даров.
Священник освятил этот дар, дотронувшись до него колокольчиком, отломил кусочек листа и сбрызнул освященной водой из сосуда.
Затем он разорвал белый шнурок, отбросил его в сторону и бросил вслед ему несколько пригоршней цветков гардении, которые лежали перед ним.
Потом его движения стали более плавными и медлительными.
Он сел с закрытыми глазами, тихо шепча молитвы и производя ритмические пассы руками над цветами, лежащими перед ним, и над женихом и невестой.
В это время оркестр, расположившийся за спиной священника, играл необыкновенную завораживающую мелодию, в которой слышался шелест ветра среди цветущих деревьев и кустарников или бамбуковых зарослей, таинственный шепот звезд, приглушенное журчание ручья.
Среди гостей, наблюдающих эту церемонию, стояла абсолютная тишина, только звуки чарующей мелодии звучали над собравшимися.
Роксана, стоя на коленях перед священником, безмолвно молилась о том, чтобы она смогла дать графу счастье и чтобы они любили друг друга до конца своих дней.
Наконец священник поднялся и, взяв сосуд с водой, обрызгал сначала голову Роксаны, затем графа.
После этого он вручил им по цветущей веточке тьемпак, которую граф сунул в петлицу, хотя по обычаю следовало заложить ее за ухо, а Роксана приколола к волосам.
Покончив с этим, священник протянул Роксане квадрат, вырезанный из пальмового листа, а графу вручил кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, традиционное балийское оружие, с которым мужчина идет на битву и защищает свой очаг.
Граф пронзил лист, который держала в руках Роксана, прекрасно понимая скрытый смысл этого обряда, но, взглянув на девушку, он понял, что для Роксаны все это казалось таинственным и непонятным, и с обожанием подумал о том, как она невинна.
В конце церемонии священник протянул им обоим яйца, как символ плодородия, которыми они несколько раз обменялись под звон медного колокольчика.
Священник поднял руки на головой, обращаясь к богам, и призвал их громким голосом дать молодым свое благословение.
Роксана посмотрела на графа и, увидев выражение его глаз, прошептала свою молитву:
— Пожалуйста, боже, позволь мне дать ему сыновей, таких же сильных и красивых, как и он сам.
А затем, словно испугавшись, что жених может прочитать ее мысли, она вся вспыхнула, а граф, глядя на нее, понял только, что и в мыслях она была также невинна, и подумал о том, что именно о такой жене он мечтал всю свою жизнь.
Он коснулся ее руки, и его охватило живое, горячее пламя, как и в тот первый раз, когда он поцеловал ее. Теперь она вся принадлежала ему! Его возлюбленная, его жена, его любовь!
