Гейл Каллен - Не дразни герцога
— Ваша светлость! — воскликнула она. — Вы не должны…
Проигнорировав ее слова, Кристофер поволок Уолтона к двери. И он так резко распахнул ее, что напугал двух лакеев, беседовавших недалеко от лестницы, ведущей к черному входу.
— Проследите, чтобы этот человек немедленно покинул поместье, — приказал Кристофер.
Он толкнул Уолтона, тот споткнулся и едва не упал, но его подхватили слуги.
Журналист взглянул на него через плечо и ухмыльнулся:
— Прекрасно, Мэдингли. О результатах вашего поведения вы скоро узнаете из моей статьи.
Кристофер повернулся, увидел Эбигейл, которая в изумлении застыла на пороге кабинета, и, взяв ее за руку, втащил внутрь.
Когда он закрыл за собой дверь, Эбигейл застонала и опустила голову.
— Я не узнала того, что тебе нужно.
Кристофер с трудом сдерживал обуревавшие его противоречивые эмоции.
— Хочешь сказать, то, что тебе было нужно? — Он указал на пустые бокалы из-под бренди. — Чего ты хотела этим добиться? Чтобы он стал с тобой заигрывать?
— Я решила, что если его немного подпоить…
— То он решит тебя поцеловать?
— Нет, я…
— Или это твоя обычная методика расследования? — спросил Кристофер, приблизившись к ней.
Кристофер чувствовал, что теряет над собой контроль, но никак не мог остановиться. Еще немного, и Эбигейл позволила бы этому мужчине, который ей в отцы годится, ее поцеловать.
— Кстати, ты хорошо придумала.
Она в замешательстве посмотрела на него.
— Когда произнесла мое имя, а потом сделала вид, будто испугалась, что я найду вас.
Эбигейл покраснела как маков цвет.
— Я… я хотела привлечь твое внимание, потому что у меня ничего не получилось.
— Привлечь мое внимание? Верится с трудом.
Он возвышался над ней, Эбигейл с вызовом смотрела на него, запрокинув голову, хотя ощущала себя совершенно беспомощной. Кристофер видел ложбинку между ее грудями в вырезе платья, которое она надела для Уолтона. Что-то лопнуло внутри его.
— Ты не хотела привлечь мое внимание, — хрипло произнес Кристофер и заключил Эбигейл в объятия. — Ты думала обо мне. После того как ты дразнила меня, мучила своими поцелуями, я не позволю, чтобы с тобой переспал не я, а кто-то другой.
Кристофер страстно поцеловал ее. Эбигейл застонала, коснулась дрожащей рукой его груди, и Кристофера охватило желание обладать ею. На мгновение Эбигейл забыла о своей журналистской цели. Сейчас она просто была влюбленной женщиной.
И все же у Эбигейл хватило сил оттолкнуть Кристофера.
— Думаешь, я в отчаяния отдамся тебе, лишь бы сохранил мою тайну?
Кристофер властным жестом провел рукой по ее бедру, потом по груди. Эбигейл забыла обо всем на свете.
— Разве нет? — спросил он, обдав, Эбигейл горячим дыханием.
Эбигейл бросилась к двери, но, выбежав в коридор, вспомнила о предосторожности. Вдруг кто-нибудь их увидит. Эбигейл замедлила шаг и, дрожа от страха, смахнула слезы. Кристоферу наплевать на нее. Он не станет защищать ее честь, если их обнаружат.
Она не принадлежит к его классу, и ему наплевать на ее репутацию.
Кристофер сам говорил, что спал только с женщинами, которые не принадлежат к высшему обществу. Так вот почему он сейчас решил ее соблазнить? Ей следовало бы возненавидеть Кристофера, но это было выше ее сил. Она сама виновата в том, что Кристофером двигали злость и желание отомстить за ее предательство.
Гвен все еще ждала подругу в ее спальне, но Эбигейл чувствовала, что не сможет рассказать ей всю правду. Она сказала, что у нее ничего не получилось, что Кристофер вышвырнул Уолтона из поместья, но ни словом не обмолвилась о том, что произошло между ней и Кристофером после этого.
— Герцог сказал, что тебе теперь делать? — нерешительно спросила Гвен.
Эбигейл покачала головой:
— Я обещала ему помочь, но не смогла. Не знаю, что он теперь предпримет. — Эбигейл опасалась, как бы Кристофер не опозорил ее перед всеми, кто находился в поместье. Ее успокаивало лишь то, что он не причинит зла Гвен, хотя пригрозил, что именно так и поступит.
— Я буду рядом с тобой, — заверила Гвен. — Если ты будешь меня защищать, он поймет, что я солгала насчет тебя. Не надо было меня выгораживать.
— Я не могла поступить иначе. Ты очень много для меня значишь, Гвен.
— Но ведь именно я уговорила тебя приехать сюда! Мэдингли должен винить меня!
— Я виню только себя! — воскликнула Эбигейл и уже тише добавила: — Я сама должна отвечать за свои поступки.
— Значит, ты сдалась? Ты не будешь писать статью?
— Мне не о чем писать! Я знаю, он что-то скрывает. Что-то, что причинило ему боль. Я не могу поступить так жестоко.
Гвен с тревогой смотрела на нее.
— Твои чувства к нему заставят тебя страдать, Эбби. Эбигейл пожала плечами:
— Ну и пусть. Теперь я в его власти.
Кристофер смотрел в зеркало в своей гардеробной, мрачно размышляя о том, что Эбигейл его победила. Он не мог побороть страсть к ней и в то же время злился на нее. Два журналиста были готовы написать о нем в газетах, и Кристофер не знал, удалось ли им докопаться до его тайны. Все эти чувства бушевали у него в сердце, и он не знал покоя ни днем, ни ночью.
Раньше Кристофер мог написать о своих мыслях, разложить их по полочкам с помощью карандаша и бумаги. Но теперь даже это не помогало ему.
Он не мог не думать о том, что Эбигейл, как оказалось, не принадлежит к высшему обществу. Значит, правила, обязательные для него, на нее не распространялись.
Или он просто перестал стремиться быть совершенным во всем?
За ужином Эбигейл появилась в простом платье, не скрывавшем, однако, соблазнительные линии ее тела. Кристофер не мог отвести взгляда от Эбигейл. Но в том, что он натворил в юности, виноват только он. Эбигейл лишь пыталась узнать, что именно он натворил.
Кристофер опасался, как бы Эбигейл не сбежала, и выставил хорошо спрятанных наблюдателей под предлогом того, что Уолтон может тайно вернуться в поместье. Вдруг Эбигейл уедет, чтобы написать свою драгоценную статью, как и Уолтон? Он в любом случае остановил бы ее, однако Эбигейл не пыталась сбежать.
Для нее много значила работа в газете. Это радовало Кристофера.
Но что заставило Эбигейл появиться в поместье, притворившись, будто она происходит из семьи джентльмена? Ведь тем самым Эбигейл ставила под угрозу репутацию Гвен. И это все ради того, чтобы доказать свой талант отцу? Отчаяние, написанное на ее лице, когда он узнал о ее предательстве, свидетельствовало о том, что для Эбигейл все это было гораздо серьезнее. Но Кристофер в тот момент кипел от злости и не мог спокойно задавать ей вопросы. Эбигейл была в его власти, он мог сделать с ней все, что угодно, даже затащить к себе в постель.
