Элизабет Хойт - Тайна ее сердца
«Господи, скорее бы уже».
Уильям вытащил изо рта палец и похлопал Мэггс по щеке мокрой ручкой.
— Младенцы такие неряшливые, — провозгласила бабушка Элвина и тут же опровергла собственные слова, принявшись прищелкивать языком и ворковать с Уильямом.
— У него режутся зубки, — пояснила Геро. — Хочешь, заберу его? Иначе он испортит тебе платье.
— Нет, позволь мне подержать его еще немного, — пробормотала Мэггс. — Он такой красивый.
— Это верно. — Геро с любовью посмотрела на сына, и ее губы изогнулись в улыбке.
Грудь Мэггс сдавила тоска. Этого. Именно этого она хотела.
Мэггс подняла глаза и поймала на себе пристальный взгляд мужа. Он, словно бы прочитав ее мысли, наклонил голову в безмолвном обещании. У Мэггс перехватило дыхание. Ну разве мог бы другой мужчина быть так к ней добр? Он так ее оберегал. Целый день сопровождал вместе со своими сестрами и мачехой по магазинам и ни разу не выказал раздражения или скуки. День прошел так чудесно, что только одеваясь к ужину, Мэггс вспомнила, что Годрик обещал помочь ей с поисками убийцы Роджера. Она понимала, что должна расспросить мужа о его планах и убедиться, что он не забудет о собственном обещании, но пока ей нужна была небольшая передышка.
Передышка от воспоминаний о смерти и потерях.
— А, Мэндевилл, — протянул герцог.
Обернувшись, Мэггс увидела, что приехал ее старший брат Томас Рединг, маркиз Мэндевилл. Рядом с ним стояла его очаровательная жена Лавиния, волосы которой, как показалось Мэггс, стали еще более рыжими.
— У тебя пятно на жилете, — бросил Томас, обращаясь к брату.
— Знаю, — сквозь зубы процедил Гриффин.
Мэггс вздохнула. Ее братья никогда не дружили, но по крайней мере теперь они хотя бы разговаривали друг с другом.
Джентльмены тихо беседовали, когда дворецкий объявил, что ужин подан.
Геро забрала у Мэггс малыша Уильяма, звонко чмокнула его в щечку, а потом передала няне, что-то сказала ей и тоскливо смотрела им вслед. Она поймала на себе взгляд Мэггс и печально улыбнулась.
— Обычно я сама укладываю его спать. Знаю, это глупо, но я не могу никому позволить сделать это вместо меня.
— Сможешь заглянуть к нему позже, — ласково произнес Гриффин, предлагая жене руку.
Вложив в нее ладонь, Геро сморщила нос.
— Не стоит потакать моим сентиментальным причудам.
— Но мне нравится тебе потакать, — прошептал Гриффин, уткнувшись носом в огненно-рыжие завитки на виске жены, и Мэггс покраснела, сочтя, что эти слова не предназначались для ее ушей.
— Идем? — Рядом с ней оказался Годрик.
— Конечно. — Мэггс взяла мужа под руку, заметив, как дрожат ее пальцы. Тело помимо ее воли откликалось на близость Годрика, на исходящее от него тепло, и Мэггс с ужасом осознала, что даже если бы ей не нужен был ребенок, она все равно хотела бы этого мужчину.
«Это неправильно», — лихорадочно думала Мэггс, пока Годрик вел ее в столовую и усаживал за стол. Она рассеянно опустилась на место, не в силах собраться с мыслями, которые гудели, точно пчелы в улье. Ее тело не должно испытывать такого томления. Она ведь любит Роджера. Да, она благодарна Годрику за все, узнала его немного лучше и даже начала испытывать к нему что-то похожее на восхищение. Только вот это не было любовью.
Ее тело не должно реагировать на близость без любви. Это неправильно.
По левую руку от Мэггс сидела Шарлотта, а по правую — о Боже! — оказался герцог. Мэггс мысленно вздохнула. Герцог Уэйкфилд был слишком пугающим и обескураживающим джентльменом, чтобы она могла вести с ним непринужденную беседу. Лакеи внесли огромные блюда с рыбой и начали раскладывать ее по тарелкам, а Мэггс никак не могла придумать, о чем же поговорить с его светлостью.
К счастью, герцог заговорил первым:
— Понравился ли вам спектакль в Хартс-Фолли, миледи?
— О да, ваша светлость, — пробормотала Мэггс, наблюдая за тем, как герцог разделывает рыбу. — А вам?
— Должен признаться, я не слишком люблю театр, — скучающим тоном протянул герцог, но взгляд его глаз смягчился, когда он посмотрел на Мэггс. — Но его очень любят Феба и кузина Батильда.
Впервые за все время знакомства с этим человеком Мэггс ощутила некое подобие симпатии.
— Вы часто возите их в Хартс-Фолли?
Герцог пожал плечами:
— Туда или в другие театры. Им также нравится опера. Особенно Фебе. Думаю, музыка компенсирует то обстоятельство, что она не очень хорошо видит происходящее на сцене. — Герцог нахмурился и перевел взгляд на тарелку.
У Мэггс сжалось сердце.
— Все так плохо?
Герцог лишь кивнул в ответ и, кажется, испытал облегчение, когда за столом раздался голос Томаса.
— Этот закон действует слишком короткий период времени, — говорил он Гриффину. — Когда всех торговцев джином арестуют, торговля спиртными напитками на улицах Лондона мало-помалу сократится.
— Прошло два года, — возразил Гриффин, — а от твоего закона никакой пользы. Разве что информаторы набили себе карманы. До сих пор джином торгуют в каждом четвертом доме Сент-Джайлза.
Томас прищурился, когда лакеи внесли второе блюдо — жареное мясо с овощами — и открыл рот, чтобы дать достойный ответ.
Однако его опередил герцог.
— Гриффин прав.
Оба брата в изумлении посмотрели на его светлость. Герцог никогда не был дружен с Гриффином. Более того — он был категорически против их с Геро брака, и всегда считался другом и союзником Томаса.
И все же герцог отложил вилку и откинулся на спинку стула.
— Закон просуществовал два года. За это время он должен был доказать свою эффективность, однако ничего подобного не произошло. Единственная его польза состоит в том, что он позволил исправить недочеты аналогичного закона 36-го года. Только… — герцог поморщился, — это слабое утешение. Мы в тупике. Джин выпивает из города кровь и силу, подобно мерзкому паразиту.
— И что вы предлагаете? — медленно произнес Томас.
Герцог вперил в него взгляд холодных глаз.
— Нам нужен новый закон.
Гриффин, Томас и герцог вступили в жаркую политическую дискуссию, в то время как Годрик просто крутил в пальцах бокал, внимательно прислушиваясь к аргументам каждой из сторон. Он не являлся пэром, поэтому не заседал в парламенте, но в последнее время, казалось, каждого представителя мужского пола в Лондоне затронула тема приносимого джином вреда и рассуждения о том, что с этим делать.
И уж конечно, эта проблема не обошла стороной Сент-Джайлз.
Мэггс вздохнула и повернулась к Шарлотте.
— Тебе понравились купленные платья?
— Да, хотя мне очень хотелось то, из голубого муара.
