Джорджетт Хейер - Цена желаний
– Если ты хочешь, чтобы этот манекен стал твоим зятем, то знай, я этого не желаю, – заявил Кеннет.
– Конечно, нет, – сказал Роджер. – На самом деле как раз поэтому я и думал его выгнать. Хотя, имей в виду, у меня были и собственные соображения: во-первых, мне на него наплевать, а во-вторых, я полон желания уволить кого-нибудь, просто чтобы попробовать, что это такое.
– Зато ты хорошо знаком с обратной ситуацией, – ядовито заметил Кеннет.
– Это точно, – подтвердил Роджер, совершенно не реагируя на обидное замечание. – И, самое смешное, последний раз меня вышвырнули почти за то же самое. Только я, как всегда, и не собирался возвращать деньги. Я не говорю, что не подумал бы об этом, если бы у меня были средства, но у меня их не было. Однако если ты считаешь, что увольнение Мезурьера заставит Тони выйти за него замуж, то я не буду этого делать. Ведь если она выйдет за него, то будет ждать, что я стану называть его Рудольфом, а мне не нравится это имя. Правда, я думаю, чертовски глупое имя. Более того, если мне придется так его называть, я буду очень смущаться. Не то чтобы мне очень нравилось имя Джайлз, но это просто дело вкуса. Я ничего не имею против имени как такового, абсолютно ничего.
Это поразило Кеннета, который быстро взглянул на Роджера и сказал:
– Джайлз? Ты полагаешь… Чушь! Она месяцами с ним не разговаривает!
– Об этом я ничего не знаю, – сказал Роджер. – Я знаю только, что если убрать эту бородавку по имени Рудольф, то Тони выйдет за Джайлза.
– Ну, я надеюсь, может, ты и прав, – сказал Кеннет. – Джайлз – хороший парень. Надо последить за ними.
– Я бы тебе посоветовал следить лучше за своими картинами, – заявил Роджер. – Не скажу, чтобы мне самому хотелось не сводить с них глаз, но, может, ты иначе к ним относишься.
– Да, иначе, – сказал Кеннет, на которого столь непрофессиональная критика не произвела никакого впечатления. – Не делай глупости, не увольняй Мезурьера.
– Ну хорошо, – согласился Роджер. – Только я не хочу его видеть на моей вечеринке.
Упоминание о вечеринке тут же вынудило Кеннета заметить, что это новоселье – радостное событие только для самого Роджера. Кеннет заявил, что не собирается на ней присутствовать, но в конце концов все же пришел, поддавшись уговорам, но не Роджера, а Вайолет. Весь вечер она была необычайно добра к нему и так мало внимания обращала на Роджера, что через некоторое время он пришел в хорошее расположение духа и даже воспользовался поддержкой Роджера в споре с Вайолет относительно того, удобно ли идти на танцы в Альберт-Холл, если не прошло и двух недель после смерти Арнольда. Так как дискуссия началась в ресторане, который находился в этом же доме, и участников ее вовсе не заботило, что их могли услышать, в сторону стола Верикеров было устремлено множество возмущенных взглядов, а один поборник приличий провел остаток вечера за сочинением жалобы домовладельцу.
Как и следовало ожидать, Вайолет наотрез отказалась поощрять даже простое упоминание о появлении на балу, который должен был состояться через три дня. Она сказала, что есть такая вещь, как уважение к мертвым, на это Кеннет возразил, что он питает к мертвому Арнольду не больше уважения, чем к живому.
– И потом, я заплатил тридцать шиллингов за билеты и собираюсь их использовать, – добавил он.
– Ты можешь их продать, – заявила Вайолет. – Мистер Каррингтон, вы согласны со мной, что ему не следует туда идти?
– В общем, пожалуй, согласен, – ответил Джайлз. – Тони, ты ведь не пойдешь?
– Нет, – сказала Антония. – Рудольф вечером занят.
– Если Вайолет не пойдет, я возьму тебя, Тони, – заявил Кеннет, вызывающе глядя на свою невесту. – А если ты не пойдешь, то я возьму Лесли!
– Я уже тебе сказала, дорогой. Я с тобой не пойду, – ответила Вайолет. – Мы наверняка встретим огромное количество знакомых, и даже боюсь себе представить, что они могут подумать про нас. Тони вольна поступать как хочет, но, я надеюсь, она достаточно разумна, не говоря уже о подобающих чувствах, чтобы и близко не подходить к этому балу.
– После этой краткой речи все зааплодировали, – незамедлительно изрек Кеннет. – Ты пойдешь, Тони?
– Она ужинает со мной и идет на спектакль, – вмешался Джайлз.
– Ну да. Таким образом выказывая должное уважение к покойному.
Джайлз засмеялся.
– Что-то вроде того. Тони, ты пойдешь?
– Да, пожалуй, – сказала Антония. – Это будет компания или просто мы с тобой?
– Конечно, не компания, – сказал Кеннет. – Где твое чувство приличия?
– Я не сомневаюсь, что все эти маленькие convenances[19] кажутся тебе бессмысленными, дорогой, – заметила Вайолет, – но мистер Каррингтон абсолютно прав. Публичный бал и тихий ужин с кем-то вдвоем в ресторане – две совершенно разные вещи.
– Какой проницательный у тебя ум, лапочка! – восхитился Кеннет.
– Ну, хватит ссориться, – взмолился Роджер. – Лично я совсем не возражаю против того, чтобы Кеннет шел на бал, вовсе нет. Если бы я хотел пойти туда – а я этого не хочу – то не стал бы морочить себе голову, раздумывая, прилично это или нет.
– Мы в этом не сомневаемся, – сказал Джайлз. – О, прости, Роджер, я твой гость, но ты сам напросился!
– Можешь не беспокоиться за мои чувства, их не так-то легко ранить, – ответил Роджер. – Моя теория состоит в том, что каждый должен делать то, что ему нравится. В этом мире слишком много мешает. Если Кеннет хочет пойти на танцы, почему бы ему не пойти? И если Вайолет не хочет – это ее дело. Я вот что скажу: приходите сюда поужинать со мной, Вайолет.
Это небрежное предложение было встречено весьма настороженно, по крайней мере двумя из компании. Антония сердито посмотрела на Роджера, считая такое предложение грубоватым, а Кеннет буквально испепелял Вайолет взглядом, пока ждал ее ответа.
Она с изяществом отказалась, однако Кеннет этим не удовлетворился и по дороге домой все время возвращался к этому приглашению, предупредив ее, что, если она лелеет мысль провести вечер с Роджером, лучше ей тотчас от нее отказаться.
– Какой ты глупый, дорогой! – вздохнула она. – Конечно же я не собираюсь этого делать! Разве ты не слышал, как я отказалась.
– Слышал, – сказал Кеннет довольно сурово. – Но в бесхитростной болтовне Роджера, любовь моя, проскользнуло, что два дня назад ты ужинала с ним – обстоятельство, до сих пор мне неизвестное.
Она слегка покраснела.
– А, ты имеешь в виду вечер, когда тебя не было дома! – сказала она. – Ну что такого, если я поужинала с ним? Тони, по-видимому, ушла куда-то с Рудольфом, и бедный Роджер остался один в квартире. Я просто его пожалела.
– У тебя прекрасная душа, моя любимая! Я полагаю, ты не сказала об этом, потому что забыла.
