Джорджетт Хейер - Цена желаний
– Я рад. Когда Роджер собирается уйти из мастерской?
– При первой возможности. Должна сказать, что я благодарна тебе и Гордону Трулаву, что вы дали ему денег. Мне, конечно, он не так досаждает, как Кеннету, но и я не могла его уже больше выносить. Он собирается снять квартиру.
– Снять квартиру! Почему он не может остановиться в доме на Итон-плейс, черт побери?
– Говорит, что этот дом не в его стиле. Когда Кеннет услышал это, то почувствовал к нему прилив нежности, но выяснилось, что тот не может выносить такое количество прислуги в доме. Он говорит, что это будет нервировать его. Тут Вайолет, которая страшно хочет жить на Итон-плейс, поддержала его и сказала, что знает очень хорошее место. Я думаю, она собирается взять его за руку и отвести на квартиру.
– Вайолет ведет себя так действительно из благородных побуждений, или на самом деле она пытается поймать Роджера в сети?
– Не знаю. Не думаю, что она пытается поймать его, потому что, прежде всего, если бы она была намерена выйти замуж за богатого человека, она не стала бы обручаться с Кеннетом.
– Тони, но богатые люди не всегда так уж стремятся жениться.
– Ты прав, далеко не всегда. Я-то думаю, она подлизывается к Роджеру в надежде заставить его выделить Кеннету побольше денег на содержание. Впрочем, не думаю, что Кеннет их примет.
– Судя по всему, Кеннета это все очень расстраивает, – заметил Джайлз. – Хотя не могу сказать, чтобы он очень интересовался деньгами.
– Он действительно не интересуется ими, хотя, конечно, у него в данный момент с деньгами туго, да и когда ты уже думаешь, что без пяти минут миллионер, должно быть, тошнотворно узнать, что вернулся к прежней бедности. – Она встала и прицепила поводок к ошейнику Билла. – Мне, пожалуй, лучше уйти. Ты знаешь, Джайлз, я уже почти что хочу, чтобы Арнольд не был убит.
– Тони, ты ужасна!
– Но ты должен признать, что все выглядело прекрасно сначала. Только теперь мы все оказались в такой неприятной ситуации, и все это слишком утомительно. Я очень рада, что у нас есть ты. Ты у нас единственный, на кого мы можем положиться.
– Спасибо тебе, Тони, – сказал он, слегка улыбнувшись.
– И я очень рада, что мы с тобой окончательно помирились. Ты мне нравишься, Джайлз.
– Подумай получше, – сказал он. Она нахмурилась:
– Почему? Ты мне не веришь?
– Да нет, я верю тебе. Только, моя дорогая, я никогда не довольствовался малым.
ГЛАВА XVII
На следующее утро, когда хмель прошел, Роджер радостно объяснил свое состояние долгим насильственным воздержанием. Это вынудило Кеннета указать точное количество бутылок виски, которое потребил Роджер с момента прибытия в мастерскую.
– Неужели ты думаешь, это можно принимать в расчет? – удивился Роджер, и разговор на этом оборвался.
Сразу после завтрака пришла Вайолет, и это обстоятельство побудило Кеннета, все еще пребывавшего в дурном настроении, кровожадно спросить, работает ли она вообще. Сам он был в рабочей блузе и мрачно смотрел на неоконченную картину, стоявшую на мольберте. Вайолет не стала обижаться на его тон и ответила, что как раз отправила по почте пару рисунков моделей одежды и считает, что ей полагается выходной.
– Ну да, – сказал Кеннет. – И, конечно же, ты его посвящаешь мне.
– Нет, дорогой, не тебе, – спокойно ответила Вайолет. – Должна тебе сказать, ты мало приятен. Я собираюсь попытаться подыскать твоему сводному брату собственное жилье.
– Мило с твоей стороны, моя лапочка. Надеюсь, он оценит весь этот чистый альтруизм.
Вайолет немного постояла, крепко сжав губы, затем прошла через комнату к Кеннету и положила руку ему на плечо.
– Кеннет, дорогой, постарайся быть разумным, – попросила она. – Мы должны убрать отсюда Роджера. Из-за него с тобой невозможно сосуществовать. Ты же прекрасно знаешь, что сам он не переедет, если его не заставят, по ни ты, ни Тони ничего не будете делать, вот и придется мне. Должна тебе сказать, ты мог бы быть немного благодарнее.
– Ты это делаешь, чтобы что-то получить с него, – сказал Кеннет.
Она немного помолчала, а затем ответила.
– Ну даже если так? Почему он ничего не может сделать для нас? Может, ты хочешь быть бедным, но я не хочу.
Он посмотрел не нее, прищурившись.
– Золотоискательство, да? А что-нибудь еще тебя интересует, моя девочка? А?
Она замерла.
– Я не потерплю, чтобы со мной разговаривали в таком тоне, Кеннет. Я ухожу.
Последовало молчание. Кеннет вернулся к работе: впервые он был безразличен к ее гневу. Она направилась к двери, но, прежде чем открыть ее, обернулась. Голос ее изменился. Она сказала нежно:
– Если ты хочешь разорвать помолвку, скажи мне, пожалуйста. Ты хочешь, Кеннет?
Он ответил не сразу; повернувшись, он стоял и смотрел на нее из-под нахмуренных бровей.
– Не знаю, – ответил он наконец.
Она застыла, устремив на него взгляд своих огромных глаз. Он вдруг положил палитру, подошел к ней и грубо притянул к себе.
– Нет. Не хочу. Черт тебя побери, у тебя совсем нет сердца, но я хочу нарисовать тебя здесь, на фоне двери, когда свет падает именно так.
Она тоже обняла его своими тонкими руками.
– Постарайся верить мне. Это так больно, когда тебе не верят.
– Тогда оставь Роджера в покое, – ответил он.
– Хорошо, дорогой, как только я выдворю его отсюда, – пообещала она. – Ты же не думаешь, в самом деле, что он представляет для меня какой-то интерес!
Он оставил эту тему, но, вероятно, продолжил бы в более резком тоне, если бы только услышал, что в этот самый момент говорил его сводный брат Антонии.
Роджер, объявив, что вид Кеннета, малюющего картину, выводит его из себя, пошел искать пристанище на кухне, где нашел Антонию, которая с деловым видом гладила носовые платки. Нельзя сказать, чтобы это было более успокаивающее зрелище, но оно имело то преимущество, что не сопровождалось запахом скипидара. Убедившись, что Мергатройд ушла на рынок, Роджер опустился в плетеное кресло у огня и зажег сигарету.
– Тебе попадет, если войдет Мергатройд, – предупредила его Антония.
– Я думаю, она придет не так скоро, – сказал Роджер с надеждой. – Эта девица опять здесь.
– Кто? Вайолет?
– Она собирается найти мне квартиру.
– Хорошо, – сказала Антония. – Чем раньше, тем лучше.
– Не надо злобствовать! – взмолился Роджер. – Потому что, во-первых, ты мне вполне нравишься, а во-вторых, у меня хорошая мысль.
– С чего это я тебе нравлюсь? – спросила Антония из любопытства, не испытывая, однако, благодарности.
– Не знаю. Нельзя давать отчет в таких вещах. Имей в виду, мне не нравится этот жалкий тип, с которым ты помолвлена, но это к деду не относится, а к тому же, насколько я вижу, ты не выйдешь за него. Но я совсем другое хотел сказать. Эта девица Вайолет…
