Джулия Росс - Ночь греха
– Игру?!
Джек посмотрел на брата.
– Конечно. Ее светлость хочет, чтобы я спрятал мой позор в ее юбках и молил о материнском прощении – не за то, что я сделал, но потому, что я не стал тем, кем она хотела меня видеть.
– Значит, ты не сожалеешь?
– Я преисполнен сожалений больше, чем могу выразить, но только потому, что причинил вред мисс Марш. Но ведь речь не об этом? Как бы тщательно она ни исследовала мою душу, ничто из того, что говорит матушка, не может заставить меня остаться в Англии. Понимая это, герцог и герцогиня уже пришли к единственному возможному решению, хотя по очень разным причинам.
Энн стиснула руки так, что костяшки побелели. Они что, забыли о ней? Даже Джек?
– Какому решению? – Голос Райдера был колким, как лед.
– Конечно, брак.
Райдер повернул лицо к отцу.
– Ваша светлость, конечно же, не может разрешить подобный брак!
Как вскакивает тигр, лежавший в засаде, Джек шагнул вперед, и солнце скользнуло по его спине.
– Ради Бога, Райдер, пойми причины! Какие бы слухи ни распространяла тетя Матильда, правда непременно обнаружится. Даже если я дам целое состояние мисс Марш в приданое, она все равно останется отвергнутой любовницей пресловутого лорда Джонатана Деворана Сент-Джорджа. Если Трент не женится на ней, что с ней станется? Она не может вернуться домой, ведь у нее есть незамужние сестры. Позволит ли ее отец, чтобы ее позор погубил и их будущее тоже? Или она должна начать жить самостоятельно, как падшая женщина, отрезанная от друзей и родных, став добычей каждого честного, нравственного англичанина, который считает, что любая подобная женщина годится для забавы?
– Ты думаешь, что брак с соблазнителем будет лучше?
– Времена изменились, сэр, – бросил герцог. – В наши дни мы удерживаем наше положение, только пока сохраняем уважение к средним классам, а их мораль строже, чем у нас. Если девочка не выйдет за этого Трента, она выйдет за Джонатана.
– Значит, вы больше не думаете, что для чести нашей семьи будет гибельно, если один из Сент-Джорджей будет «заарканен» дочерью диссентера? – язвительно спросил Джек. – Конечно, я всего лишь младший сын, но ваша светлость немного высокомерны в решениях насчет мисс Марш. Разве она не может иметь собственное мнение?
– Черт побери, неужели никто в этой комнате не понимает, что эта молодая женщина будет также обречена на жизнь с моим братом? – Лицо Райдера страдальчески исказилось. – Мысль о всякой невинности, попадающей в его власть, ужасает меня так же, как ужасает и матушку. Я не могу безучастно позволять моему брату и дальше развращать невинную англичанку.
– Она не будет в его власти, и она не будет его, чтобы он развратил ее, – сказала герцогиня. – Ваш брат даст мисс Марш только защиту своего имени. Будучи нашей невесткой, она сможет пользоваться богатством и его плодами и жить без скандала, будет ребенок или нет. Джек же немедленно покинет Англию. Он никогда больше ее не увидит.
– Я намереваюсь вернуться в Азию, – сказал Джек. – И не намерен умирать здесь.
Слезы замутили изумрудные глаза.
– Значит, это наше общее наказание.
– Значит, вы ходите с козырей. – Лицо у Джека стало как каменное. – Признаюсь, я ожидал большей тонкости и проницательности.
Герцогиня плачет! Он заставил свою мать плакать! Энн встала, ухватившись за край книжного шкафа. Мгновение комната кружилась, а потом гнев унес прочь это головокружение, и все стало четким и ясным.
– Нет! – крикнула она. – Нет! Я не согласна! Прекратите! Вы можете погубить меня, и вы можете погубить мою семью, но вы не можете заставить меня выйти за кого-либо замуж против моей воли.
Джек сразу же направился к двери, словно для того, чтобы дать ей как можно больше места, но остальные повернулись и потрясенно уставились на нее.
– Как вы смеете обсуждать мое будущее, словно я – часть обстановки? – с яростью продолжала Энн. – Ни один из вас ничего не знает об истинной природе любви. Что бы я ни сделала, что бы вы ни собирались сделать, мой отец никогда не бросит и не прогонит меня – и Артур тоже!
Джек положил руку на засов.
– Энн! Не нужно! Мне следовало настоять, чтобы вы ушли раньше. Прошу вас, пойдемте!
Ее сердце переполняла горечь.
– Оставьте меня в покое! Возвращайтесь в Азию ко всем этим экзотическим женщинам либо оставайтесь в Англии и женитесь на леди, которая не смутит вашу семью неподходящими связями! Мне все равно!
– Вы не можете смутить никого из Сент-Джорджей, – сказал Джек. – Мы не знаем, что такое стыд.
Он распахнул дверь, потом вернулся и стал рядом с герцогиней. Он наклонился и что-то прошептал матери на ухо. Ее зеленые глаза потемнели.
– Мы совершили ошибку, – сказала Энн, дыхание у нее прерывалось, – но она настолько же моя, насколько ваша. Возможно, человек с таким скромным происхождением не может до конца понять всех тонкостей знати, но мы понимаем честность. Я не просто жертва и сама создам свое будущее, одна, если потребуется.
– Вы предпочтете бедность и позор замужеству с моим братом? – спросил Райдерборн. – Так я и думал!
– Благодарю вас за вашу заботу, милорд. Но в бедности нет позора, как нет его и в ошибках честного сердца. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы вы и ваша семья признали, что я – независимый человек с собственным разумом и душой.
Энн кинулась к открытой двери и вылетела из комнаты.
Она бежала, ничего не видя, пока не добралась до лестницы. Она помчалась наверх, подобрав юбки обеими руками, шагая через две ступеньки. Драконы извивались и ревели на столбах винтовой лестницы. Еще одна лестница вела наверх. Лакеи и случайные служанки видели, как она бежала, лишь один молодой человек в белом парике отошел от других и последовал за ней.
– Что вы делаете? – спросила она, поворачиваясь.
– Прошу прощения, мисс, – сказал он, слегка покраснев. – Приказание герцога, ради вашей безопасности.
– А, – сказала Энн, – верно. Я ведь узница, да? Во всяком случае, идите впереди, потому что я совершенно запуталась.
Джек закрыл за ней дверь и прислонился головой к филенке.
– Ну, – сказала его мать, – у утенка растут крылья. Я подозревала, что она на это способна!
– Растут крылья? – спросил Джек. – Хотелось бы мне, чтобы мои были такими же яркими, потому что крылья мисс Марш заставили бы устыдиться зимородка.
Герцогиня подняла глаза.
– Интересно, что вы знаете о стыде, Джонатан?
– Ничего, что я впитал бы с вашим молоком, ваша светлость. В то время как я сосредоточился на том, чтобы играть в вашу славную игру в разногласия, Энн оказалась невольной жертвой, в конце концов. Я прощу вам все колючки, которые вы хотите всадить в мое тело, но я не прощу вам того, что вы подвергли ее этому, и я не могу простить себя за то, что не предотвратил это. Герцогиня встала.
