Мэри Гилганнон - Любовь дракона
— Нет, — отрезал он.
— Но почему? Я тоже принцесса, в моих жилах течет королевская кровь, как и у нее, и этой крови даже больше, учитывая то, что мой римский прадедушка был племянником императора Теодосия.
— Потому что ты моя жена, — отчеканил Мэлгвин. — Когда твой отец выдавал тебя замуж, он тем самым передал мне все права на тебя.
— Мой отец не выдавал меня замуж, — раздраженно воскликнула Аврора. — Его заставили так поступить.
— Сейчас это не имеет значения.
— Значит, у меня нет никаких прав?
— Права у тебя есть. Благодаря тому, что я твой муж, ты будешь жить в праздности, наслаждаясь всеми удовольствиями. А мои подданные всегда будут считаться с твоими желаниями и почитать тебя.
— Но у меня нет прав в отношениях с тобой. Не это ли ты хотел сказать?
Мэлгвин посмотрел ей в глаза, и она увидела, что выражение его лица стало жестким, высокомерным и холодным — как у статуи.
— По законам кимвров, есть несколько причин, из-за которых ты можешь со мной развестись.
— Какие же это причины?
— Если я приведу в дом другую женщину… или буду ни к чему не пригоден в постели.
Аврора невесело засмеялась:
— Ну а ты? По каким причинам — в соответствии с законами кимвров — ты можешь развестись со мной?
— Кимврский мужчина может развестись со своей женой, если она неверна ему или издевается над его мужским достоинством. Но я — король, и у меня может быть больше причин для развода. Я могу развестись, если твой отец нарушит условия нашего договора или если ты, например, не родишь мне сына.
— Но если мой отец станет свято придерживаться условий заключенного между вами договора, то ты вряд ли будешь искать какую-то другую причину для развода, — робко предположила Аврора.
— Тут надо подумать, — холодно отвечал Мэлгвин. — Если даже возникнет вопрос о соблюдении твоим отцом договора, ты, уверен, сразу придешь в ярость и будешь бушевать каждый раз, когда испугаешься возможности развода.
— А я не боюсь такой возможности! — в бешенстве крикнула Аврора.
Мэлгвин привлек ее к себе. Коснувшись животом холодного металла ножен, притороченных к его поясу, она подпрыгнула от неожиданности. А он еще сильнее сжал ее в объятиях. Рука его сползла вниз, и несколько минут он грубо массировал ее плоть между ног. Потом крепко, но нежно сжал пальцы вокруг ее шеи.
— Я не хочу, чтобы ты слишком меня боялась, Аврора, — прошептал он. — Достаточно, если ты станешь побаиваться меня только чуть-чуть.
Победить в разговоре с ним нет никакой надежды, подумала Аврора, чувствуя как ее охватывает волна стра сти, вызванная прикосновением его пальцев. Мэлгвин много лет вел разные переговоры, оценивая своих соперников, на ходя уязвимые места в их обороне и думая только о том, как бы навязать им свою волю. Она знала Мэлгвина всего несколько недель и до сих пор не понимала его. Неведомы ей были и уязвимые места в его обороне — кроме, пожалуй, его отношений с Эсилт, но это оружие она не рискнула пустить в ход.
Аврора уступила мужу. Ей было хорошо, сейчас она совсем не хотела ссориться с ним в этой скрывавшей их от чужих глаз темноте, наполненной неведомыми шорохами. Она помогла ему ослабить ремень на своих брюках и нетерпеливо сняла с себя это странное одеяние, ставшее без поддержки ремня таким просторным. Он, стоя, резко приник к ней. Прижавшись спиной к дереву, Мэлгвин приподнял Аврору, и она крепко ухватилась за его мощные плечи. Он овладел ею.
18
Оставшаяся часть путешествия была ничем не примечательна. Казалось, что холмам и долинам, по которым они ехали, не будет конца. Все время их обдувал соленый морской ветерок, хотя самого моря они так и не видели — они постоянно находились на некотором расстоянии от него. Несмотря на то, что Авроре так хотелось совершить это путешествие, очень скоро она устала от езды верхом. Двигались они слишком быстро, а она к этому не привыкла. И еще ей опротивела безвкусная походная еда, а от того, что негде было помыться, чувствовала она себя весьма неуютно.
Иногда они останавливались в местных поселениях, которые трудно было назвать городами и даже деревнями. Смуглые, небольшого роста обитатели этих мест смотрели на них исподлобья. Только некоторые их них отваживались заговорить с Мэлгвином и его воинами, на Аврору же взирали с благоговейным страхом. В этих пустынных местах даже молодые женщины казались изможденными. Именно здесь Аврора осознала, какое счастье, что судьба предначертала ей родиться в доме ее отца, в довольстве и безопасности. В этом диком краю красота как бы не имела права на существование.
Наконец они въехали в густой лес, с которого начинались владения бригантов. Деревья здесь росли так близко друг от друга, что несколько раз им казалось: дальше повозка проехать не сможет. Мэлгвин посоветовался с Рисом, и за несколько часов мужчины с трудом прорубили просеку в чаще. Влажный воздух и лесной мрак действовали на Аврору угнетающе, и она гадала, что же это за люди, которые могут жить в таком мрачном, пронизанном колдовскими чарами месте.
Но вот уже завиделась опушка леса, и, выехав из него, они оказались в долине, усеянной серо-голубыми озерами Долина примыкала к высокому, поросшему травой холму, а на этом созданном природой наблюдательном посту была возведена невысокая каменная стена, окружавшая несколько десятков круглых хижин. Выходит, Гвенасет права: бриганты и вправду живут, как дикари, подумала Аврора.
— Мы уже на месте? — с сомнением в голосе спросила она Мэлгвина.
— Да. Но здесь они живут только летом. Зимой же перебираются в свое поселение на севере — там у них оборонные сооружения покрепче.
Когда они подъехали к каменной стене, навстречу вышли местные жители, наряженные в яркие одежды и украсившие себя множеством драгоценностей. И эта их манера одеваться сразу напомнила Авроре обычаи кимвров, хотя бриганты по сравнению с кимврами были крупнее, да и вид у, них был более устрашающий. Многие мужчины-бриганты были даже выше Мэлгвина, а женщины превосходили ростом большинство кимврских мужчин. Аврору поразил цвет волос бригантов. Почти все они оказались рыжеволосыми но оттенок этого цвета был чем-то средним между рыжеватым цветом волос Гвенасет и ярко-рыжим цветом волос ирландской рабыни. Среди встречавших выделялся самый крупный мужчина, и Аврора подумала, что это, должно быть, и есть сам Кунедда. Эсилт пришпорила лошадь и, поравнявшись с верховным вождем, мгновенно спрыгнула на землю и бросилась в его объятия. Кунедда подхватил ее на руки и закружился с ней на месте, как будто она была ребенком. Голосом, в котором слышалось восхищение, он явно приветствовал ее, но Аврора не поняла ни слова. Бриганты, видимо, говорили на каком-то своем наречии, которое отличалось от языка подданных Мэлгвина.
