Барбара Картленд - Пронзенное сердце
Наконец, сделав над собой усилие, лорд Колуолл проговорил:
— Тебе надо поспать. Я оставлю дверь между нашими комнатами открытой, чтобы мне было слышно, если ты позовешь. Но теперь нет причин бояться кошмаров.
Он собрался было встать, но Наталия удержала его за руку.
— Я не хочу... оставаться... одна, — еле слышно произнесла она.
— Тогда я останусь с тобой, — ответил лорд Колуолл. — Только, дорогая, выздоравливай поскорее! Мне так о многом хочется рассказать тебе, у нас с тобой масса дел. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты никогда не оставалась одна!
— Вы действительно... это сделаете?
— Ты же знаешь, что да, — заверил он Наталию. — Неужели ты до сих пор не поняла, что я люблю тебя? Трудно передать, какие муки я испытывал в течение этих десяти дней, когда думал, что никогда не смогу найти тебя.
— Я считала... что вам будет неприятно... если я останусь.
— Как такое могло прийти тебе в голову? — удивился лорд Колуолл. — Теперь ты знаешь, что нужна мне. Ты всегда была нужна мне, просто я не осознавал этого, пока надо мной не нависла угроза лишиться тебя из-за этого мерзавца, который спрятал тебя, — ведь сначала я не представлял, где тебя искать. Но когда я поднял тебя на руки и повез домой, то понял, что ты значишь для меня все.
— Но за день до этого... — неуверенно начала Наталия, — в библиотеке... вы говорили так, словно... ненавидели меня.
— Я просто помешался! — объявил лорд Колуолл. — Я пришел в ярость из-за твоего отказа стать моей женой. И в то же время мне было страшно признаться самому себе, что я люблю тебя. — Он почувствовал, как Наталия затрепетала, и добавил: — Я полюбил тебя с того мгновения, когда увидел, но я поклялся себе, что никогда не буду страдать так, как страдал в прошлом. Поэтому изо все сил боролся против чар, которыми ты околдовала меня! — Он негромко рассмеялся. — За долгие годы острота моих страданий притупилась, я уже забыл, что чувствовал тогда. Зато за эти десять дней, когда я не знал, где ты, когда с ужасом представлял, что может с тобой произойти, мне пришлось пройти через все муки ада.
— Я думала, вы... скоро перестанете вспоминать обо мне.
— Разве это возможно? — со всей искренностью ответил лорд Колуолл. — Ты завоевала мое сердце. Теперь оно принадлежит только тебе.
— Это... правда?
— Правда, любимая, это истинная правда. Я люблю тебя, и ты должна научить меня той любви, которой ждешь от меня.
Он наклонился и поцеловал ей руку.
— Они такие шершавые и... огрубелые, — пробормотала девушка.
— Они прекрасны, моя дорогая, потому что они твои. Ты воплощаешь в себе всю красоту, о которой я когда-либо мечтал. — Он набрал в грудь побольше воздуха. — За эти дни я понял, что всю жизнь стремился к ложным ценностям. Теперь же знаю: моя собственность, даже замок — ничто по сравнению с твоей любовью! Я надеюсь, что придет день, когда смогу показать тебе, как много ты значишь для меня.
Лорд Колуолл посмотрел на Наталию и увидел, что на ее глаза опять навернулись слезы.
— Слишком много переживаний в один день, — торопливо произнес он. — А сейчас, дорогая, ты должна спать, и мы поговорим обо всем завтра утром. Я не оставлю тебя одну. Лягу на диване, чтобы быть рядом, если понадоблюсь.
— Вам может быть... холодно, а это будет... беспокоить меня. Не могли бы вы... лечь в постель? Она такая... большая, — после непродолжительного молчания неуверенно предложила Наталия.
Лорд Колуолл замер.
— Ты права — она действительно большая, — стараясь, чтобы его голос звучал ровно, наконец проговорил он.
Он поднялся и подошел к камину, чтобы подкинуть дров. Потом загасил свечи и обошел кровать.
Теперь комнату освещала только одна свеча, но и ту лорд Колуолл потушил, прежде чем снять халат. После этого он скользнул под одеяло.
Кровать и в самом деле была широкой, они лежали рядом не соприкасаясь.
Откинувшись на подушки, Наталия наблюдала, как пламя, захватив новое полено, взметнулось вверх. Она не поворачивалась к лорду Колуоллу, но чувствовала, что он лежит на спине и боится шевельнуться.
Прошло несколько минут, прежде чем она тихо проговорила:
— Я хотела бы спросить... вас кое о чем.
— И о чем же? — осведомился лорд Колуолл.
Она молчала, и он, как бы ощутив сковывавшее ее смущение, повернулся к ней и приподнялся, оперевшись на локоть, чтобы было видно ее лицо.
— О чем, Наталия? — повторил он.
— Теперь, когда я не... чиста, — прошептала девушка, — вы... испытываете ко мне... отвращение?
Казалось, лорд Колуолл размышляет над тем, как лучше ответить. Потом он придвинулся к ней и осторожными движениями принялся спускать ночную сорочку с ее плеч.
Когда он наклонился и поцеловал ее розовые соски, Наталия не шевельнулась. Он откинул сорочку в сторону и прерывающимся голосом произнес:
— Когда ты позволишь, я буду целовать все твое прекрасное тело. Это и есть ответ на твой вопрос. А сейчас — спать, — вздохнув, сказал он. — Тебе, любимая, пришлось пройти через такие испытания. Я не должен утомлять тебя.
Создавалось впечатление, что он пытается уговорить скорее себя, чем ее.
— Вы поцелуете меня... на прощание?
Поколебавшись, лорд Колуолл медленно, изо всех сил сдерживая себя, наклонился над ней.
Он коснулся ее щеки, но Наталия повернулась и подставила ему свои губы. Как только их губы соприкоснулись, девушке почудилось, будто вся комната внезапно осветилась ярким светом.
Все ее существо затрепетало в сладостном волнении, подобно мечу, пронзившему ее сердце.
И в следующее мгновение она оказалась в объятиях лорда Колуолла, который осыпал ее страстными и требовательными поцелуями.
Наталия представляла, что именно несет в себе поцелуй, преисполненный любви. Сейчас же она познала небывалый восторг — чувство, о существовании которого никогда не подозревала, упоение, о котором никогда не мечтала.
Она обвила его шею руками.
— Я люблю тебя! — подняв голову, хрипло проговорил лорд Колуолл. — Господи, как я люблю тебя! — вскричал он. — Будь снисходительна ко мне, Натали, — я не знал, что такое любовь. Но я не хочу пугать тебя, дорогая, я хочу дать тебе время.
Наталия негромко рассмеялась счастливым смехом.
Она притянула его к себе, и их губы вновь встретились.
Она поняла, что не нуждается ни во времени, ни в словах, ни в объяснениях. Это была любовь!
Она всегда знала, что именно это чувство они будут испытывать друг к другу.
Это была радость и упоение быть неразделимым существом, впитывать в себя счастье единения, открывать свою душу божественной силе, способной вознести их до заоблачных высот и уподобить Богам.
