Виктория Холт - Паутина любви
Мы еще не строили планы на Рождество, но подумывали о том, чтобы провести его в Корнуолле, поскольку трудно было представить себе праздник без Дорабеллы, а ее ребенок будет еще слишком мал для того, чтобы путешествовать.
Дорабелла, очень хорошо выглядевшая, обрадовалась, увидев нас. Она обняла меня и воскликнула:
— Ты не представляешь, как мне тебя не хватало! Мне не по себе, когда мы с тобой порознь. Как можно сломать привычку, сложившуюся в течение жизни?
Она говорила со мной очень открыто, что было не похоже на нее, и у меня мелькнула мысль, что она может быть… ну, не то чтобы сожалеет о сделанном ею выборе, но, возможно, ставит его под вопрос, хотя Дермот был предан ей и она, по всей видимости, питала к нему теплые чувства. Наверное, на Дорабеллу действовала беременность.
Она горячо обнялась с родителями, и я поняла, как чудесно оказаться всем вместе.
— Теперь остается лишь месяц, — заметила мать. — Потом ты поймешь, что все лишения оправданны!
Увидев миниатюру, Дорабелла пришла в восторг. — Какая красота! — воскликнула она. — И это мое? Я влюбилась в этот портрет! Это почти то же самое, как если бы ты была со мной! Я никогда, никогда не буду расставаться с ним. Да, это здорово! Нельзя назвать это безумной красотой, но все же портрет интригует… как «Мона Лиза»!
— Боже милосердный! — воскликнула я. — Я никогда не пыталась репетировать улыбку Джоконды!
— Я не хочу сказать, что ты похожа на нее, ты выглядишь самой собой, но… это просто красота!
— С каждой репликой комплименты становятся все более неприкрытыми!
Дорабелла рассмеялась.
— Как хорошо, что ты здесь, Ви! — искренне сказала она, и я заметила на ее глазах слезы. — Мне так не хватало тебя… Ты даже не представляешь, как мне не хватало тебя!
— Мне тоже тебя не хватало, — ответила я.
— Нет, нам просто нельзя расставаться! Мы жили бок о бок с первой секунды нашего существования. Нам никогда нельзя разделяться, мы ведь — частицы друг друга! Тебе нужно выйти замуж за какого-нибудь корнуолльца и жить тут, рядом со мной, все остальное меня не устроит. У тебя, кстати, есть шанс, это — Джермин! Вот было бы здорово, если учесть вражду и все такое прочее… А может быть, Гордон? Нет, я предпочла бы Джермина!
— Это было бы очень здорово!
— Я слышала, что ты в Лондоне имела успех? Говорят, друг Эдварда Ричард — просто очарователен! Вы с ним ходили в оперу?
— Мы ходили все вместе.
— «Травиата»! Наша милая мамочка, похоже, просто очарована выбором Ричарда.
— Ты была бы в восторге тоже.
— Я предпочла бы какое-нибудь представление «со мной» в главной роли! Возможно, если бы там была я, он подобрал бы что-нибудь, относящееся к Дорабелле!
— Я уверена в этом.
— Ты говоришь неправду, но как вам должно было быть весело! Да еще эта очаровательная миниатюра! Мне тоже хотелось бы иметь свой портрет.
— Я была в этом уверена и как раз собиралась тебе это предложить. Потом ты сможешь подарить мне его на Рождество.
Я рассказала ей про Мэри Грейс.
— Значит, сестра Ричарда? Круг сужается! Ты вступила в близкие отношения с этой семьей!
— Я отыскала эту рамку. Правда, она изысканная?
— Просто чудесная!
— Есть и еще одна такая же, парная.
— Где?
— Отложена в лавке. Ее придержат до тех пор, пока ты действительно не соберешься заказать свой портрет.
— Разумеется, собираюсь! Так она, эта Мэри Грейс, приедет сюда?
— Думаю, после рождения ребенка. Тебе не нужно думать о таких вещах, пока ты ждешь ребенка. Кроме того, лучше рисовать тебя, когда ты опять придешь в норму.
— Эта мысль меня привлекает!
— Тогда ты сейчас напиши Мэри Грейс, а я отвезу ей письмо. Пригласи ее на недельку-другую, ей вполне хватит этого времени. Она работает очень быстро, и портрет будет закончен к Рождеству.
— Как я рада, что ты здесь! Жизнь становится совсем другой!
— Что такое? Я нужна тебе, когда у тебя есть обожающий муж, а скоро будет еще и ребенок? И тебе до сих пор нужна сестра?
— Ты всегда нужна мне! Ты же не обычная сестра, ты ведь — частица меня! — повторила Дорабелла.
Наше пребывание в Корнуолле было недолгим. С Джоуэном Джермином я встретилась только один раз. Я сказала ему, что снова буду здесь в ноябре, и что сейчас мы приехали только отпраздновать день рождения. Мы пили подогретое вино с пряностями в отеле, расположенном в двух милях от Полдери, и на прощание он сказал:
— Рассчитываю почаще видеться с вами в ноябре. Надеюсь, в следующий раз вы погостите здесь подольше?
Я ответила, что пока ничего не знаю наверняка, может быть, я даже останусь здесь после Рождества.
— Мы еще ничего окончательно не решили, — пояснила я. — Мои родители хотели бы, чтобы Дорабелла приехала на Рождество домой, но ребенку в таком возрасте путешествовать рановато.
— Вы будете здесь! — заявил Джоуэн.
Гордон теперь был более доступным: нас связывало воспоминание о совместно пережитом приключении. Он сказал, что очень рад тому, что мы приехали и что, судя по всему, Дорабелле очень недоставало меня.
— Вы же знаете, как это бывает у близнецов, — заметила я.
— Да, очень близкие взаимоотношения! Собственно, вот и все события. Вскоре мы отправились домой.
Через неделю или чуть позже пришло письмо от няни Крэбтри и еще одно — мне от Дорабеллы.
Письма прибыли, когда мы сидели за завтраком. Мать тут же вскрыла адресованное ей письмо. Я предпочла бы забрать письмо от Дорабеллы к спальню, чтобы прочитать его в одиночестве, потому что часто она писала мне очень откровенно и это предназначалось только для моих глаз. Мать знала это и только позже спрашивала, что там новенького.
— Чудесно! — воскликнула она, дочитав свое письмо. — Няня Крэбтри уже там! Старая добрая няня Крэбтри! Она собирается кое-что изменить в детской, говорит, что Дорабелла чувствует себя хорошо да и все остальное в порядке. Няня полностью удовлетворена и счастлива, хотя не совсем уверена в докторе. Она пишет, что за этими сельскими докторами «надо приглядывать»!
Сама няня Крэбтри родилась в Лондоне и была уверена, что у тех, кому повезло меньше, не следует ожидать таких же блестящих качеств, которые присущи уроженцам столицы.
— То же самое она говорила нам в Кэддингтоне! — заметила, состроив гримасу, мать. — Корнуолл она воспримет еще более критично: он ведь еще дальше от Лондона! Но я все равно рада, что она там: няня прекрасно разбирается, что к чему, и, если вконец не запугает доктора, все будет в полном порядке! Интересно, что думает о ней Матильда? С такими людьми, как няня Крэбтри, главная сложность в том, что они всегда считают себя правыми, а тех, кто не согласен с ними, — заблуждающимися. Впрочем, в девяти случаях из десяти она оказывается права!
