Эдвард Форстер - Комната с видом
Обзор книги Эдвард Форстер - Комната с видом
Комната с видом
Роман
Часть I.
Глава 1. Пансион Бертолини
— Синьора не имела права так поступать! — возмущалась мисс Бартлетт. — Абсолютно никакого права! Нам обещали комнаты на южной стороне, с видом на реку, которая течет почти под самыми окнами. А вместо этого дали северные, окнами во двор, да и тот уходит куда-то вбок. Ах, Люси!
— И вдобавок ко всему, синьора — кокни, — с досадой отозвалась Люси. — С таким же успехом можно было не уезжать из Лондона.
Она осмотрела сидящих за столом англичан, разделенных двумя рядами прозрачных бутылок с водой и двумя рядами красных — с вином, а затем перевела взгляд на стены, где красовались портреты покойной королевы и последнего поэта-лауреата в массивных рамах. Других украшений не было, если не считать объявле¬ния Англиканской церкви за подписями преп. Катберга Эгера и м-ра М. А. Оксона.
— Шарлотта, а у тебя нет такого ощущения, что мы в Лондоне? Не могу поверить, что это другая страна. Или я просто устала?
— Мясо явно из супа, — сообщила мисс Бартлетт, откладывая свою вилку. — Я хочу видеть Арно. Комнаты, которые синьора обещала нам в письме, должны были выходить окнами на реку. Как ей только не стыдно! Мне-то любой закуток сойдет.
Люси мысленно упрекнула себя в эгоизме.
— Шарлотта, не нужно меня баловать. Ты тоже имеешь право любоваться Арно. Это подразумевается само собой. Первая же освободившаяся комната в фасадной части здания...
— ...станет твоей! — закончила мисс Бартлетт. Львиную долю ее расходов на эту поездку взяла на себя мать Люси, и мисс Бартлетт не упускала случая намек¬нуть на это обстоятельство.
— Нет, твоей!
— Люси, я настаиваю! Твоя мама никогда мне этого не простит...
— Этого мне она никогда не простит!
Голоса обеих путешественниц звучали все громче и, что греха таить, сварливее. Они очень устали с дороги, и борьба великодуший все больше походила на стычку. Соседи начали переглядываться, а один из них — очевидно, из тех нахальных типов, которые за границей попадаются на каждом шагу, — перегнулся через стол, чтобы вмешаться в разговор:
— Из моей комнаты прекрасный вид на реку. Просто прекрасный!
Мисс Бартлетт вздрогнула от неожиданности. Обычно в пансионах люди пару дней присматривались к ним перед тем как заговорить, да и то потом чуть ли не до самого отъезда не могли разобраться, подошли они друг другу или нет. Она поняла, что самозванец плохо воспитан, еще прежде чем обратила на него взгляд. Это был пожилой мужчина плотного сложения, с бледным, чисто выбритым лицом и большими глазами, в которых проглядывало что-то детское, — правда, о нем и нельзя было сказать, что он впал в детство. Мисс Бартлетт было не до того, чтобы подыскивать его глазам точное определение, и она переключилась на одежду. Тоже не бог весть что. Видимо, он из тех, кто прыгает в воду, не зная броду. Поэтому она приняла рассеянный вид и промолвила:
— Вид? Ах, прекрасный вид... Это радует.
— Я тут с сыном, — сообщил настырный незнакомец. — Его зовут Джордж. У него тоже комната с видом.
— Вот как?
— Это я к тому, что мы можем поменяться комнатами.
Лучшая часть туристов была шокирована и взглядами выражала сочувствие новоприбывшим.
Мисс Бартлетт процедила сквозь зубы:
— Большое спасибо, но об этом не может быть и речи.
— Почему? — потребовал старик, положив на стол руки, сжатые в кулаки.
— Потому что об этом не может быть и речи, большое спасибо.
— Понимаете, — открыла было рот Люси, но кузина взглядом заставила ее замолчать.
— Нет, все-таки почему? — упорствовал старик. — Женщины любят красивые пейзажи, мужчины к ним равнодушны. — Он, как капризный ребенок, стукнул кулаками по столу и повернулся к сыну. — Джордж, попробуй хоть ты их уговорить.
— Ясно же, нам нужно поменяться комнатами, — ответил юноша. — Тут не о чем говорить.
Он не смотрел на дам, но его голос звучал растерянно и грустно. Люси тоже растерялась, чувствуя, что дело идет к скандалу, и что бы ни сказали эти двое, конфликт будет углубляться и шириться, потому что дело уже не в комнатах, а в чем-то другом, с чем она до сих пор не сталкивалась.
Старик продолжал грубо наседать на мисс Бартлетт. Почему она не хочет меняться? Какие доводы может привести? Еще каких-нибудь полчаса — и они поймут друг друга.
Мисс Бартлетт поднаторела в тонкостях светской дипломатии, но оказалась совершенно беспомощной перед лицом неприкрытой агрессии.
Побагровев от возмущения, она посмотрела по сторонам с таким выражением, словно хотела спросить: «Неужели здесь все такие?» И тотчас две пожилые дамы на другом конце стола просигналили: «Нет, что вы, мы культурные!»
— Ешь, дорогая, — сказала мисс Бартлетт своей молодой кузине и стала ковыряться в тарелке с мясом, которому раньше вынесла суровый приговор.
Люси пробормотала: дескать, эти мужчины напротив — какие-то странные.
— Ешь. Нам просто не повезло с этим пансионом. Завтра же переедем в какое-нибудь другое место.
Но не успела она огласить свое решение, как передумала. Портьеры в дальнем углу столовой раздвинулись, и вошел толстый, но симпатичный священник и, на ходу извиняясь за опоздание, направился к своему месту за столом. Люси, у которой еще не выработалась привычка соблюдать приличия при всех обстоятельствах, вскочила на ноги и воскликнула:
— Ой, да это же мистер Биб! Чудесно! Шарлотта, мы непременно должны остаться, бог с ними, этими комнатами!
Мисс Бартлетт проявила большую сдержанность.
— Как поживаете, мистер Биб? Вы нас, конечно, не помните? Мисс Бартлетт и мисс Ханичерч. Мы встречались в Тонбридж Уэллсе, на Пасху, когда вы помогали нашему викарию. Помните, тогда еще стояли холода?..
Священник помнил их весьма смутно, но благовоспитанно подошел и сел на указанный Люси стул.
— Я так рада вас видеть! — возбужденно заговорила она, все еще будучи на грани нервного срыва. — А потом мы будем встречаться дома... Надо же, как тесен мир!
— Мисс Ханичерч живет недалеко от Саммер Стрит, — пояснила мисс Бартлетт, заполняя паузу, — и как-то в разговоре со мной упомянула, что вы согласились взять этот приход...
— Да-да, с неделю назад я получила письмо от мамы. Она понятия не имела, что я знаю вас по Тонбридж Уэллсу, — я ее просветила.
— Совершенно верно, — подтвердил мистер Биб. — Я назначен при¬ходским священником в Саммер Стрит и в июне должен буду приступить к исполнению своих обязанностей. Рад столь приятному соседству!
— А я как рада! Наша усадьба называется Уинди Корнер.
Мистер Биб поклонился.
— Нас в семье трое: мы с мамой и мой брат. Правда, его не часто удается вытащить в... Я хочу сказать, церковь довольно далеко от нас...
— Люси, милочка, дай мистеру Бибу спокойно поесть.
— Я ем, благодарю вас. И наслаждаюсь.
Естественно, ему было приятнее беседовать с Люси, чья игра на фортепьяно — как он теперь вспомнил — запала ему в душу, чем с мисс Барт¬летт, которая, должно быть, посещала его проповеди. Он осведомился, хорошо ли мисс Ханичерч знает Флоренцию, и получил ответ: она здесь впервые. Всегда приятно просветить новичка, а мистер Биб к тому же был мастером по этой части.
— Ни в коем случае не пренебрегайте окрестностями, — посоветовал он. — В первый же погожий денек поезжайте во Фьезоле, а оттуда в Сеттиньяно или еще куда-нибудь.
— Нет! — раздалось на другом конце стола. — Мистер Биб, вы неправы. В первый погожий день вашим дамам следует наведаться в Прато.
— У этой леди очень умный вид, — шепнула мисс Бартлетт кузине. — Нам крупно повезло.
И действительно, на них со всех сторон обрушились потоки полезной информации. Люди наперебой рассказывали, что и когда нужно смотреть, как остановить трамвай и отделаться от нищего, сколько стоит писчая и промокательная бумага. Все выражали уверенность в том, что они просто влюбятся в эти места. Пансион Бертолини почти с восторгом принял их за своих. Куда бы они ни бросили взгляд, все дружелюбно улыбались и давали советы. Но голос умной дамы перекрывал остальные: «Прато! Обязательно поезжайте в Прато! Этот городок невозможно описать, я его просто обожаю! Там сбрасываешь с себя путы нашей замшелой респектабельности».
Молодой человек по имени Джордж поднял на умную даму глаза и опять задумчиво уткнулся в тарелку. Очевидно, они с отцом пришлись тут не ко двору. Люси, наслаждаясь пиком светского успеха, сочла возможным посочувствовать им. Ей было неприятно, что кому-то рядом не по себе. Поэтому, встав из-за стола, она обернулась и отвесила беднягам неловкий поклон. Отец не заметил, зато сын, хоть и не ответил поклоном, но поднял брови и улыбнулся — немного натянуто, словно преодолевая некое препятствие.
