Сабрина Джеффрис - Коварный повеса
После всего, что между ними было…
Мэдлин словно окаменела. Да, наверное, в этом все дело. Он хотел заполучить ее в свою постель, вот и все. И конечно же, он не знает, что она девственница, следовательно… у нее будет что предъявить ему, если она ему отдастся. Когда виконт обнаружит, что лишил ее невинности, он почувствует угрызения совести и сделает все, о чем она попросит, даже представит ее сэру Хамфри. Да–да, непременно представит, если она скажет, что он не должен на ней жениться.
Но ведь это низко! Неужели она решится шантажировать его таким образом?
Мэдлин вздохнула. А есть ли у нее выбор? Кроме того, она готова отдать ему взамен то, чего он хочет. Что же в этом плохого?
В любом случае невинность вряд ли ей понадобится — У нее слишком мало шансов выйти замуж. У нее и раньше не было особых перспектив, а уж теперь, после того как скандал запятнал ее семью…
— Мэдлин, милая… — прошептал Энтони ей в ухо, и ее сердце затрепетало.
Она подняла на него глаза и покачала головой:
— Нет–нет, я не хочу говорить про папу. Поверьте, не хочу… и не могу. — Она принялась расстегивать пуговицы на его жилете. — Сейчас я вообще ни о чем не хочу говорить. Поцелуйте меня, Энтони.
Из горла его вырвался стон.
— Мэдлин, ради Бога, не…
— Поцелуйте меня, — повторила она. — Ведь вы же этого хотите, не так ли? — Она развязала его галстук и провела ладонью по его щеке. — Сегодня ночью должно случиться то, чего мы оба хотим. Неужели вы еще не поняли этого?
— Проклятие… — прохрипел Энтони. — Но ведь это… Это ничего не изменит.
Нет, изменит. Но он, к счастью, этого не знал.
— Энтони, что вы?..
Тот судорожно сглотнул.
— Что ж, тогда давайте… Давайте поедем ко мне, там нам никто не помешает.
Чтобы он мог держать ее в ловушке, пока не выпытает правду? Нет, ни за что на свете. К тому же если она поедет к нему домой, то потом ей понадобится его помощь, чтобы вернуться к себе в Ричмонд. Отсюда она по крайней мере сможет уехать в наемном экипаже, ждущем у входа.
— Нам и тут никто не помешает. Вы же сказали, что заперли дверь. И вы сказали, что лорд Стоунвилл сюда не придет. — Она стала расстегивать пуговицы на его рубашке. — Зачем нам ждать?
— Черт возьми, вы знаете зачем. — Глаза его сверкнули. — Вы всегда пытаетесь заставить меня забыть обо всем, предлагая то, от чего я, по–вашему, не смогу отказаться.
— Вы все не так поняли, Энтони. Это я хочу забыть обо всем… — Ее голос дрогнул, в глазах снова блеснули слезы. — Пожалуйста, Энтони… Только на сегодняшнюю ночь… Просто помогите мне забыться.
Он взял ее лицо в ладони и прижался губами к ее губам.
— Ты колдунья, ты знаешь это? — Прохрипел он, чуть отстранившись. — Колдунья, которая притворяется «синим чулком».
Она едва заметно усмехнулась:
— Тогда я подходящая пара для животного, притворяющегося джентльменом.
Энтони тихо рассмеялся:
— Боже помоги мне… Боюсь, что утром я об этом пожалею.
— До утра еще далеко, — прошептала она. И тут же поцеловала его в губы.
Энтони замер, и Мэдлин подумала, что он сейчас откажет ей. Но тут из его горла вырвался стон, и он впился в ее губы страстным поцелуем.
Минуту спустя он обнажил ее плечи и принялся покрывать их поцелуями. Затем спустил вниз ее корсет и стал поглаживать груди. Тихонько застонав, Мэдлин дернула за отвороты его сюртука, и он, немного отстранившись, тут же сбросила его. Потом снял и жилет, после чего расстегнул пуговки на ее нижней рубашке.
«Ах, как все быстро… — промелькнуло у Мэдлин. — Да–да, слишком быстро…»
А Энтони тем временем уже развязывал шнурки и расстегивал пуговицы на ее платье и на корсете, причем делал все это с удивительной скоростью. После этого он снял с нее туфли и стянул с себя брюки.
Когда же он собрался снять с нее рубашку, Мэдлин схватила его за руку.
— Подожди, подожди, подожди! — воскликнула она.
Черты его исказились гневом.
— Теперь ты хочешь остановиться?!
— Нет, я не это хотела сказать.
Он считал ее опытной женщиной, а Мэдлин не могла сказать, что она девственница, потому что тогда он бы отказался от нее, она была в этом почти уверена. И сейчас она чувствовала, что ей надо как–то подготовиться, собраться с духом… Однако при этом следовало скрыть свою неопытность. Но что же сказать? Как поступить?
И тут ее осенило.
— Энтони, я хочу посмотреть на тебя. — Мэдлин кивнула на его рубашку и кальсоны. — Я хочу видеть, как ты раздеваешься, — добавила она и нисколько не солгала.
Он ухмыльнулся, и Мэдлин поняла, что привела весьма убедительный довод.
— Как прикажешь, — прохрипел он. — Я нисколько не возражаю. — Сняв рубашку, он снова ухмыльнулся. — Довольна?
Мэдлин кивнула и отступила на несколько шагов, чтобы лучше рассмотреть его. «Какая у него великолепная фигура», — подумала она неожиданно. Энтони же, потянувшись к пуговицам на кальсонах, весело рассмеялся.
— Продолжать? — осведомился он.
Мэдлин заставила себя кивнуть, и он одним движением стащил кальсоны, прихватив вместе с ними и чулки. Когда он выпрямился, она с трудом сглотнула.
— Вот это действительно интересно, — пробормотала она.
— Интересно? — Энтони снова рассмеялся. — Можно подумать, что ты, милая, не видела все это.
Он шагнул к ней, и Мэдлин в тревоге затаила дыхание. Сейчас его восставшая плоть выглядела даже более устрашающей, чем тогда, в павильоне.
Тут он снова потянулся к ее рубашке, и она внезапно выпалила:
— Но ведь я никогда…
Он посмотрел на нее с некоторым удивлением:
— Что «никогда»?
Мэдлин почти тотчас же нашлась с ответом:
— Если не считать картин и статуй… то я никогда не видела мужчину совершенно обнаженным.
Он замер на мгновение.
— Никогда? Как так?
Ах, она же невольно выдала себя. Следовало срочно что–то придумать о своем воображаемом любовнике.
— Дело в том, что в карете трудно раздеться полностью, — пробормотала Мэдлин.
— Теперь понятно, — кивнул Энтони. — Я должен был догадаться. Выходит, что твой неумелый любовник овладел тобой в карете. Что ж, именно так и должен поступить мерзавец.
Это прозвучало так… нравоучительно, что она едва не рассмеялась.
— Почему ты решил, что он был мерзавцем?
— Он соблазнил тебя и бросил, разве нет? Именно так и поступают мерзавцы.
Ее тут же захлестнуло чувство вины.
— А ты… Ты никогда не делал ничего подобного?
— Разумеется, нет, — ответил он обиженно. — Но сейчас не время говорить об этом. — Он снял с нее рубашку, затем панталончики. — Эта ночь принадлежит нам, — добавил он хриплым шепотом.
Мэдлин молча кивнула. Завтра она сделает то, что должна, но эта ночь действительно принадлежит им — она так решила и не откажется от своего решения.
