Сильвия Дэй - Любовь джентльмена
Отвернувшись, он невольно сжал кулаки.
– Чего ты от меня хочешь?
– Ты прекрасно знаешь. Скажи, теперь ты бросишь меня? Возможно, я больше не нужна тебе?
– Не нужна? Я всегда буду нуждаться в тебе, каждое мгновение, во сне, наяву. – Маркус отвернулся. – И я тебе тоже нужен. Что бы ни случилось, ты останешься со мной.
– Зачем? Согревать тебе постель? Это может сделать другая женщина.
Элизабет находилась всего лишь на расстоянии вытянутой руки, но Маркусу казалось, что теперь их разделяют многие мили.
– Ты моя жена. Ты будешь удовлетворять мои потребности.
– И это все, для чего я тебе нужна? Ради удобства? Ничего более?
– Не знаю. Господи, как бы мне хотелось не нуждаться в тебе!
Внезапно Элизабет соскользнула с постели на пол.
– Маркус, – всхлипнула она и, обняв его ноги, уткнулась в них головой. – Сегодня я встречалась с Сент-Джоном, но не изменяла тебе. Я не смогла бы этого сделать.
Граф медленно наклонился и обнял ее.
– Господи, Элизабет…
– Ты нужен мне. Мне нужно, чтобы ты дышал, думал, был. – Глаза ее, полные слез, не отрываясь смотрели на него.
– Что происходит? – хрипло спросил Маркус. – Я не понимаю.
Элизабет прижала пальцы к его губам.
– Сейчас объясню.
Во время рассказа голос Элизабет прерывался, а когда она замолчала, Маркус просто не знал, что сказать.
– Почему ты не рассказала мне раньше?
– Я сама не знала все до сегодняшнего вечера, а когда узнала, то… просто побоялась.
Маркус схватил ее руку и прижал к сердцу.
– Пойми, это наша жизнь, наш брак. Может, я и не был тебе нужен, но я все равно у тебя есть.
В дверь постучали, и Маркус встал, увлекая Элизабет за собой. Открыв дверь и принимая поднос с ужином, он решительно произнес:
– Скажите экономке, чтобы занялась упаковкой вещей.
Слуга поклонился и вышел.
Элизабет нахмурилась:
– Что ты задумал?
Отставив поднос, Маркус схватил ее за руку и потащил к себе в комнату.
– Мы уезжаем в деревню с моими родными. Я хочу, чтобы ты покинула Лондон и отсутствовала, пока я не разберусь со всем этим. Оставаться в Лондоне небезопасно, теперь я даже не знаю, кого подозревать. Это может быть кто угодно, кто-то, кого мы пригласили на бал по случаю помолвки, или знакомый, который пришел с визитом…
– А как же парламент? – осторожно спросила Элизабет.
Он скептически взглянул на нее, снимая халат:
– Неужели парламент должен интересовать меня больше, чем ты?
– Но для тебя это важно, я знаю.
– Ты для меня важнее.
Подойдя ближе, Маркус расстегнул на ней платье и спустил его на пол, потом снял сорочку.
– Я хочу есть, – запротестовала Элизабет.
– Я тоже, – пробормотал он, поднимая ее и перенося на постель.
– Идея покинуть Лондон весьма разумна. – Элдридж принялся расхаживать вдоль окон, сцепив руки за спиной, но смотрел он не на пейзаж за окном, а себе под ноги.
Маркус молчал, понимая, как тяжело узнавать о наличии предателя.
– Я должен был обратить внимание на признаки. Сент-Джон не мог все эти годы избегать правосудия без чьей-либо помощи, но мне не хотелось в это верить. Теперь же я должен признать, что, возможно, среди нас есть еще изменник, а может быть, и не один.
– Это значит, что пришло время решительных действий по отношению к Сент-Джону. Кажется, пока он единственный, кому что-либо известно о Хоторне и его дневнике.
Элдридж кивнул:
– Им займутся Толбот и Джеймс, а ты оставайся с леди Уэстфилд.
– Вы пошлете за мной, если в том будет необходимость?
– Не сомневайся. – Элдридж опустился в кресло и вздохнул: – В настоящий момент ты один из немногих, кому я могу доверять.
Для Маркуса существовал только один человек, которому можно было целиком и полностью довериться в части заботы об Элизабет, поэтому, выйдя от Элдриджа, он отправился прямо к этому человеку и все ему рассказал.
Уильям, держа в руках дневник Хоторна, угрюмо смотрел на него и покачивал головой.
– Я ничего не знал об этом. Мне даже не было известно, что Хоторн ведет дневник, а ты, – он поднял глаза, – работаешь на Элдриджа. Боже, как мы похожи – ты и я!
– Думаю, именно поэтому мы когда-то были близкими друзьями, – произнес Маркус безо всякого энтузиазма.
Взгляд его заскользил по кабинету. Он вспоминал, как сидел в этой комнате и занимался приготовлениями к свадьбе. Это было так давно.
Наконец он встал и собрался уходить.
– Спасибо за помощь.
– Уэстфилд, подожди.
– Да? – Маркус остановился и обернулся.
– Я должен извиниться перед тобой. – Отложив дневник, Уильям встал. – Мне следовало выслушать тебя, прежде чем выносить суждение. Возможно, объяснения ничего не стоят, и, в конце концов, это просто извинения за то, что я отказался от дружбы с тобой.
Чувство обиды было очень глубоко, но искра надежды все же заставила Маркуса заговорить:
– В любом случае мне хотелось бы услышать эти объяснения.
Уильям потянул за шейный платок.
– Я не знал, что и думать, когда Элизабет впервые упомянула о твоем интересе к ней. Ты был моим другом, и я знал, что, по сути, ты хороший человек, но… Зная опасения моей сестры, я думал, что вы друг другу не подойдете. Ты понятия не имеешь, каково это – иметь сестру, волноваться за нее, защищать ее… Тогда Элизабет сходила по тебе с ума.
– Неужели?
– Да, черт побери! Она постоянно говорила о тебе, о твоих глазах, о том, как ты улыбаешься, о сотне других вещей. Вот почему, когда я узнал от Элизабет о твоей неверности, то решил, что это правда. Любящая женщина поверит всему, что бы ни сказал ей любовник, и я решил, что тебе нет прощения, раз она сбежала. – Уильям помолчал, глядя Маркусу в глаза. – Прости, что я так решил. Мне жаль, что я не отправился за сестрой и не пробудил в ней здравый смысл, а позднее, зная, что поступил несправедливо, не пришел к тебе и не загладил вину. Я позволил гордости управлять своими действиями и утратил тебя – единственного друга, какой у меня когда-либо был. Мне так жаль.
Маркус вздохнул и подошел к окну.
– Баркли, это не только твоя вина, – наконец произнес он. – И не Элизабет. Если бы я рассказал ей об агентстве, ничего бы этого не произошло. Но, зная, как она жаждет стабильности, я все скрыл от нее. Пока не оказалось слишком поздно, я не понимал, что желаемое и необходимое для меня – разные вещи, но, кажется, теперь мы можем помириться, если ты простишь, что я увел у тебя леди Патрицию, хотя, по-моему, мы оба согласились, что твоя обида была сильнее.
– Ты увел и Джанис Флеминг, – пожаловался Уильям и тут же улыбнулся: – Зато и я тебе неплохо отомстил.
– Господи, да я уже давно забыл об этом! – Маркус покрутил монокль. – А еще ты как-то окунулся в Серпантин.
