Виктория Холт - Знак судьбы
Когда я услышала чьи-то легкие шаги, то больше не сомневалась, что я в доме не одна. И вот снова… послышался свистящий шепот. Я была в комнате, которая раньше служила спальней миссис Марлин. Я затаилась и ждала — не зная, чего именно жду. Думала ли я, что сейчас появится призрак миссис Марлин и спросит меня, что я здесь делаю? И какое право имею находиться здесь… и когда-либо имела? Да, я — дочь ее брата, и поэтому мне было позволено остаться. Но миссис Марлин считала, что люди не имеют права рожать детей вне брака и такие дети должны ответить за грехи родителей.
По лестнице кто-то поднимался. Не было никаких сомнений: я в этом доме не одна. Я стояла, съежившись, а шаги звучали все ближе. Входя, я толкнула дверь так, что теперь она была наполовину закрыта. Повисла тишина. Я услышала чье-то легкое дыхание, и дверь медленно отворилась.
Я замерла. Не уверена, что я ожидала увидеть, но вид маленького мальчика меня немного успокоил. Он был не один. За его спиной стоял второй, еще младше.
Мы уставились друг на друга. Думаю, увидев меня, дети были потрясены — так же, как и я.
— Вы привидение? — спросил старший мальчик испуганным голосом.
— Нет, — ответила я. — А вы?
Он пожал плечами, беззвучно смеясь, и второй мальчуган вышел из-за его спины и тоже уставился на меня.
— Что вы здесь делаете? — спросил он.
— А вы?
— Просто смотрим.
— И я тоже.
— Вы знаете, что тут водятся привидения?
— В этом доме?..
— И в саду тоже. Это настоящий дом с привидениями. Правда, Уилл?
Уилл кивнул.
— А вы живете где-то по соседству?
Мальчик указал куда-то в сторону луга.
— А почему это здание пустует и разваливается?
— Потому что это дом с привидениями.
— Как это?
— Ну тут живут привидения.
— А почему они здесь поселились?
— Ну поселились — и все тут.
Я прикинула, сколько мальчикам лет. Старший выглядел лет на восемь, второй — на год младше. Они были младенцами — или даже еще не родились, когда я отсюда уехала.
— А вы знали людей, которые здесь жили? — спросила я.
— Только привидений.
Я поняла, что едва ли узнаю от них что-нибудь.
— Нам нельзя сюда приходить, — заговорил младший мальчик.
— Это он меня уговорил, — вставил старший.
— Моя мама говорит, что дом может обвалиться и нас завалит вместе с привидениями.
— Тут опасно, — добавил его брат. — Так всегда говорят, когда хотят снести дом.
— И построить новый?
— А кто захочет в нем жить?
— Почему нет?
Мальчики уставились на меня в изумлении, и старший ответил:
— Потому что в нем обитают призраки, вот почему.
Я почувствовала, что должна объяснить им причину своего пребывания в доме, поэтому сказала:
— Я проходила мимо… и это здание меня заинтересовало.
— Нам нужно идти домой, уже пора обедать. А мама жутко сердится, если мы опаздываем. — Мальчик посмотрел на меня с огорченным видом. — Я думал, вы привидение, а не обыкновенный человек.
— Ты вовсе не расстроен, — сказал другой. — Ты рад. Ты же перепугался до полусмерти.
— И вовсе нет!
— А вот и да!
Они стали спускаться, и их голоса эхом разносились по дому. Я наблюдала через окно, как они побежали по лужайке. Потом медленно спустилась и вышла из дома.
Я стояла и смотрела на общинный луг. Вокруг не было ни души. Меня сильно расстроило увиденное. Я не могла избавиться от ощущения, что в этом месте есть что-то мрачное и зловещее. Я была рада выбраться из этого здания и не желала больше туда возвращаться. Мне хотелось немедленно уехать и забыть обо всем.
Больше никаких экспериментов. Грандж, вероятно, стоит на прежнем месте, но я не собиралась это выяснять. Я зашагала по дороге в город, намереваясь пообедать в «Лошадиной голове», а потом поехать на станцию и вернуться в Лондон.
Я уже собиралась переходить дорогу, чтобы войти в гостиницу, когда увидела всадника. Его конь был довольно резвый, и в тот момент, когда я хотела ступить на мостовую, конь легонько заржал и встал на дыбы. Мужчина, который тоже собирался перейти дорогу, остановился рядом со мной. Мы оба смотрели на коня и на всадника.
— Довольно искусный наездник, — заметил мужчина, обращаясь ко мне. Его голос показался мне смутно знакомым.
Я повернулась к нему — и тотчас же узнала. Это был Лусиан Кромптон.
— Лусиан! — воскликнула я.
Он уставился на меня, и я заметила по его глазам, что и он узнал меня.
— Бог мой! Это же Кармел! — Несколько мгновений мы стояли, глядя друг на друга. — Вот это сюрприз! — сказал он наконец. — Откуда ты свалилась после стольких лет?
— Я приехала всего на один день… из Лондона. Но на самом деле я живу в Австралии.
— Правда? И мы вот так случайно встретились. Какая удача!
Перед моим мысленным взором снова ожили картины. Это были приятные воспоминания. Я припомнила, как он нашел мой медальон, как починил его, как всегда был добр к подкидышу. Наше удовольствие от встречи было, несомненно, взаимным.
— Мы с тобой должны поговорить, — произнес Лусиан. — Какие у тебя планы? Ты сказала, что приехала всего на один день? — Он посмотрел на часы. — Я бы сейчас пообедал. А ты?
— Я собиралась немного перекусить, прежде чем отправиться на станцию.
— Давай пообедаем вместе? Мне хочется услышать о том, что ты делала все это время.
Всадник уже ускакал, и мы перешли дорогу. Лусиан направился к «Лошадиной голове». Его там хорошо знали, потому что сразу провели к столику для двоих. Теперь, сев напротив него, я заметила, что он изменился. Лусиан уже не был легкомысленным мальчиком, которого я знала. Когда он не улыбался, в его взгляде было заметно какое-то смутное беспокойство. Я прикинула, что ему, должно быть, около двадцати пяти или двадцати шести лет. Но выглядел он старше. Лусиан, безусловно, изменился, как и я. Словно проследив за ходом моих мыслей, он сказал:
— Ты не очень изменилась, Кармел. Просто стала выше. Я только в первый момент тебя не узнал.
— Скажи мне, чем ты занимался.
— Мой отец умер три года назад… совершенно неожиданно. У него был сердечный приступ. И это значит, что я унаследовал поместье.
— Думаю, оно доставляет тебе массу хлопот.
Лусиан кивнул.
— Мне очень жаль твоего отца, — сказала я. — Наверное, это было сильным потрясением для тебя. А как твоя мать?
— С ней все хорошо. Камилла вышла замуж и живет в одном из центральных графств. У нее родился сын. — Он помолчал, потом продолжил: — У меня есть дочь. Ей два года.
— А, значит, ты женат?
— Был, — сказал он.
— О, мне очень жаль.
