Луиза Аллен - Замужем за незнакомцем
— Вот как? — София была уверена в способностях мужа, потому что видела, как напряженно и много он работает, но считала: прошло еще слишком мало времени, чтобы делать такие радужные заключения.
— Ходят слухи, что уже через пару лет он может стать членом совета директоров — самым молодым в истории компании. Люк слышал такие разговоры в морском пароходстве.
— О, вот как?
Видимо, Каллум слишком скромен и поэтому никогда не хвастался перед ней своими успехами. А может, считал, что ей не интересны его дела? Это было неприятно, но не так уж страшно. Страшно другое: что, если он просто не считает нужным делиться с ней, со своей женой, своими мыслями и планами? София спохватилась, что не слушает подруг, которые в это время стали рассказывать о своих свадебных путешествиях.
— Алистер унаследовал небольшой замок в Шотландии, в гористой части, и мы сначала отправились туда. Потом навестили по очереди всех родственников, — говорила Дита. — Между нами говоря, их было не меньше дюжины!
— Я слышала, что в Шотландии все время идет дождь. — Выросшая в Индии теплолюбивая Эврил поежилась. — Там действительно очень холодно?
— Да, очень холодно. Это мрачный и заброшенный замок, и дождь непрерывно стучал по окнам, лило как из ведра, так что нам ничего не оставалось, как греться в постели, изредка вылезая, чтобы осмотреть свое владение. Мы решили продать его при первой же возможности.
Эврил хихикнула:
— А мы чудесно провели время в Хартфордшире, там вообще не было дождя или почти не было. Сейчас мы пробудем в Лондоне до тех пор, пока Адмиралтейство не даст Люку задание.
— Что ты станешь делать, когда он уйдет в море?
— Учить французский, — сделала недовольную гримасу Эврил. — Мне надо соответствовать титулу жены графа Франции, и Люк говорит…
Но что сказал Люк, так и осталось невыясненным, потому что в гостиной появились мужчины. Покинув столовую, они присоединились к дамам. За чаем София мужественно продолжала улыбаться и поддерживать светскую болтовню. Наконец, ушел последний гость — Кэл проводил Петтигрю и, вернувшись, бросился на софу рядом с ней и с облегчением выдохнул:
— Все прошло замечательно, миссис Чаттертон. Вы просто прирожденная хозяйка, теперь можете устраивать большие приемы. Вам предназначено судьбой стать хозяйкой модного салона.
— Ты не устал? У тебя был длинный и тяжелый день.
— Нисколько. День прошел интересно, а вечером приятно было встретиться со старыми друзьями.
— Меня поразило известие, что вы приобретаете корабль.
Он обнял ее за плечи.
Она продолжала:
— И горжусь, что ты предложил назвать его в нашу честь, хотя, возможно, остальные владельцы не согласятся. Но Дита и Эврил считают: Алистер, как титулованная и значительная особа, вполне может воспользоваться своим преимуществом, вряд ли кто-то станет ему перечить.
— Маркиз — наш козырной туз.
— А человек, которого прочат в самые молодые директора компании? — спросила она.
— Откуда ты… — Он выпрямился и взъерошил идеально причесанные волосы. — Откуда ты это узнала?
— Люк слышал, что так говорят о тебе в компании.
А… Это, без сомнения, преувеличение.
— Неужели? — Она посмотрела на него. — Я так горжусь тобой.
— Гордишься? — Кажется, он был удивлен ее словами.
— Конечно! Я горжусь, что тебе сразу дали такой высокий пост, горжусь, что ты делаешь такие успехи, что о тебе уже говорят, и меня совершенно не удивляет, что у тебя прекрасная репутация. — Она вдруг смутилась, заметив его ошеломленное лицо. — Но я хотела бы все-таки узнавать все от тебя самого.
— Понимаешь, я не привык обсуждать свои дела и уж тем более хвастать успехами, если бы даже они и были, потому что раньше мне не надо было об этом рассказывать, Дан всегда знал…
Он не закончил фразы, а она не торопила его. Наконец, он продолжил:
— Раньше я считал, что брак — это две не связанные между собой стороны. Одна — дом, жена, которую я обязан оберегать, дети, их воспитание. И отдельно от этого моя работа. — Он говорил медленно, раздумывая над тем, что говорит, и как будто сомневаясь.
— А как быть с твоими чувствами, надеждами, успехами и всем, что связано с этим?
— Они заперты на ключ, до них никому нет дела, я должен справляться сам. — Он вдруг притянул ее к себе. — Но кажется, это несправедливо по отношению к тебе.
— И к себе самому.
— Прости, я не привык и не умею говорить о своих переживаниях, делиться ими, вот ты и научи меня, София.
Ей бы просто притянуть его к себе и поцеловать. Он бы отнес ее в постель, и все вопросы и недоразумения были бы забыты. Но вместо этого она спросила:
— Расскажи, как у вас было с Даниэлем? Ты мог читать его мысли?
Она почувствовала, как сразу изменилось его настроение, напряглось тело, и уже решила, что он не станет отвечать ей, но Кэл горячо заговорил:
— Господи, нет! Я знал и ощущал их физически, как свои собственные, но они были его, а не моими.
— И что было не всегда приятно в определенных ситуациях, — заметила она тихо.
— Но привыкаешь и не обращаешь внимания. — Он повеселел.
— Итак… — Она пыталась разобраться до конца. — Правильно я поняла: все происходило так, будто его чувства были одновременно и твоими, как отражение на стекле?
— Наверное. — Он отстранил ее от себя и заглянул в глаза. — Да, именно так. А ты откуда все знаешь?
«Потому что иногда я чувствую то же самое, — хотелось ей сказать. — Потому что я люблю тебя».
— Нечто подобное я и предполагала. Ты не сердишься, что иногда я заставляю тебя говорить о Даниэле? Тебе не тяжело?
Последовала продолжительная пауза.
Он опустил голову, так что она не могла видеть его глаза, по которым уже научилась читать его мысли.
— Да, для меня это трудно, и все же я не возражаю. Чем больше я говорю о нем, тем легче становится у меня на душе.
София придвинулась ближе, тесно прижалась к нему и положила голову ему на плечо.
— Мы никогда его не забудем, — прошептала она. — И ты всегда найдешь меня рядом, как только захочешь о нем поговорить.
Глава 18
Они долго молчали, слова были не нужны, они чувствовали нежность и близость друг друга. Он прижался губами к ее волосам, и она замерла, счастливая.
— Может быть, пойдем спать? — тихонько предложил он. В его голосе проскользнули знакомые нотки, от которых у нее сладко замерло сердце. В такие минуты его голос обволакивал, взгляд проникал в душу и руки становились не нежными, а властными и настойчивыми. Сейчас он принялся поглаживать внутреннюю сторону ее запястья, и у нее взволнованно забилось сердце.
