Бренда Джойс - Опасная любовь
Подойдя к двустворчатым дверям библиотеки, которые сейчас были закрыты, Эмилиан ощутил покалывание в висках. С каждым днем ему становилось все труднее находиться в этой комнате, потому что он почти физически ощущал расположенную далее по коридору спальню.
То, что он избегал заходить в спальню, ничуть не способствовало притуплению его воспоминаний и не изменило того, что там произошло. Эмилиан вошел в библиотеку. Игнорирование спальни не повернет время вспять.
«Я люблю тебя, Эмилиан».
Подойдя к своему столу, он выругался и достал из ящика корреспонденцию. Он понимал, что никогда не забудет того, что натворил. Ему бы следовало испытывать чувство триумфа, но в действительности он ощущал лишь гнев, вину и сожаления. Просмотрев стопку писем, он нашел одно от адвоката. Открывая его, он снова увидел перед собой уязвленное и обвиняющее лицо Ариэллы.
По крайней мере, она его больше не любит. Эмилиан напомнил себе, что она вообще никогда его не любила, он стал ее первым мужчиной, и все на этом.
Усилием воли он заставил себя сосредоточиться на письме от адвоката. Брайан О’Лири предлагал несколько кандидатов на должность управляющего имением, и у всех были отличные рекомендации. Адвокат писал о том, что может посылать в Вудленд как одного джентльмена за раз, так и всех сразу, для прохождения собеседования с Эмилианом, и предлагал указать наиболее удобные даты.
Эмилиан неловко поерзал на месте и быстро нацарапал ответ. Ставя на письме дату, он замер.
Было 22 мая. Почему это число рождало в глубине его души смутную тревогу?
Эмилиан встал и подошел к двери.
– Худ!
Мгновение спустя перед ним появился его дворецкий.
– Да, милорд?
– Что сегодня за особенная дата? – потребовал он ответа.
– Не могу знать, сэр.
– Сегодня 22 мая. Почему у меня в голове как будто колокольчик звонит при упоминании этого числа? – раздраженно спросил он.
Худ удивленно поднял брови:
– Единственное значительное мероприятие, которое я могу связать с этой датой, сэр, – это сельский бал у Симмонсов.
Эмилиан замер. Он же слышал, как кузина Ариэллы говорила об этом мероприятии. Де Уоренны там будут – все там будут – и сама Ариэлла тоже.
Сердце его забилось с такой скоростью, что грозило в любую секунду выпрыгнуть из груди.
Он отлично понимал, что означает эта реакция, – радостное предвкушение.
– Благодарю вас, Худ, – произнес Эмилиан, отворачиваясь.
Эта девушка влекла его, но он не собирался преследовать и завоевывать ее. Он и так уже достаточно натворил. Он больно ранил ее, хоть это и не входило в его намерения. Да, ему следовало выбрать кого-то другого для budjo . Теперь он в долгу у брата Ариэллы.
Она пойдет на бал.
Эмилиану с трудом удалось подавить улыбку. Она не умеет танцевать, но внезапно он отчетливо представил ее в вечернем платье и с украшениями, грациозно скользящей под звуки вальса в объятиях какого-то джентльмена. Нет, не какого-то. Этим джентльменом был он сам. Напряжение его возросло стократ.
Эмилиан думал об Ариэлле дни напролет, с тех самых пор, как расчетливо соблазнил ее. Он вовсе не хотел позволять ей поселиться в его мыслях, не хотел представлять ее улыбку или глаза, не хотел вспоминать ее страстность, не намеревался воображать ее вальсирующей с кем бы то ни было, и менее всего с ним самим. Но Ариэлла была словно яркий маяк в темной и полной опасных рифов бухте. Ее невозможно было забыть.
Эмилиан прислонился к стене. Ариэлла была очень красивой и гораздо более чарующей, чем любая другая из женщин, которых ему доводилось встречать, но в то же время она являлась достаточно авантюрной, чтобы приехать к нему в Вудленд. Она была редкой женщиной, и теперь он понимал это.
Эмилиан понимал также, что ему не следует думать о ее страстной натуре. Для него было вполне естественным преследовать женщин, которых он считал желанными, но он никогда прежде даже не смотрел в сторону незамужней неопытной девушки – Ариэлла стала первой, и он использовал ее ради мести. Она лишилась девственности, но по-прежнему оставалась наивной и неискушенной. Он больно ранил ее. Ему никогда не следует поступать так с ней снова. О преследовании ее и речи быть не могло.
Если ему когда-либо снова выпадет шанс разделить с ней ложе, он может целиком раствориться в ее чувственности.
Эмилиан намеревался дописать ответ О’Лири, но в ушах его неистово стучал пульс, а перед мысленным взором плясал образ Ариэллы, словно, даже находясь на расстоянии, она продолжала искушать его своим взглядом, улыбкой, невинностью. Он понятия не имел о том, как она жила с тех пор, как они расстались. Вероятно, теперь она ненавидит его.
Эмилиан надеялся, что так оно и есть. В таком случае она никогда больше и близко не подойдет к нему, чтобы закончить то, что они начали.
А что, если она вовсе не питает к нему ненависти?
Он медленно развернулся, испытывая огромное напряжение. Не стоит анализировать свои мотивы прямо сейчас.
– Худ, подготовьте мой выходной костюм.
На этот раз он не станет держаться в стороне.
В усыпанном звездами небе ярко сиял серп луны. Эмилиан вышел из коляски, остановившейся прямо перед входом в особняк Симмонсов. На полукруглой подъездной аллее, в центре которой был расположен фонтан, стояли три дюжины экипажей. На мгновение притормозив перед парадными известняковыми ступенями, Эмилиан нервно поправил галстук, ощущая удушье. Он редко выходил из дому по вечерам, тем более ради посещения бала. Фалды его пиджака казались ему чересчур длинными, что чрезвычайно его раздражало, а парадным туфлям он предпочел бы ботфорты. Эмилиану было очень жарко, и он отлично понимал почему. Он снова ослабил узел своего шелкового галстука и начал подниматься по ступеням.
Он никогда прежде не был в особняке Симмонсов, хотя они приглашали его много раз. Он имел обыкновение выбрасывать приглашения на светские мероприятия, даже не читая их. Помогая хозяину одеваться, Худ деликатно напомнил ему, что на этот бал его не приглашали. Эмилиан на мгновение смутился, но решил пойти все равно. Он не мог дольше отрицать, что жаждет лишь взглянуть на мисс де Уоренн. Ухаживать за ней не входит в его намерения. Он желает удостовериться, что она оправилась от его грубого вторжения. Кроме того, он должен деликатно извиниться перед девушкой.
Также Эмилиан хотел удостовериться, ненавидит ли его Ариэлла или нет.
– Они будут очень рады видеть вас, сэр, – уверял Худ. – Я убежден, что вас не пригласили лишь потому, что они уже утратили всякую надежду принимать вас у себя.
