Бренда Джойс - Опасная любовь
– Одна из женщин пригласила меня, – слабо улыбнувшись, пояснила Ариэлла.
Отец взирал на нее с недоверием. На мгновение он лишился дара речи. Аманда, стоящая подле мужа, с беспокойством посмотрела на него.
– Ты зашла слишком далеко! – вскричал Клифф. – Как ты вообще туда попала? Погоди-ка – ты знала, что я никогда не позволю тебе ничего подобного, поэтому тайком сбежала из дома? Цыгане не приемлют чужаков, но одна из женщин все же пригласила тебя?
Ариэлла напряглась. Ее отец что-то подозревает. Их отношения всегда строились на полном доверии, и никогда прежде девушка не совершала ничего, чтобы подорвать его веру к ней.
– Да. – Она облизала губы. – Вчера мы с Алекси помогли Джаэли в деревне. Она оказалась в затруднительном положении, ее преследовали несколько мужчин. А еще я разговаривала с ней раньше, когда мы носили угощение для цыганских детишек. Мы подружились.
Клифф продолжал внимательно вглядываться в лицо дочери.
– Ты знаешь, что у меня есть довольно эксцентричные друзья в столице, – выдохнула Ариэлла, пытаясь выдавить из себя улыбку. Ей это не удалось.
Отец улыбнулся ей настолько угрожающе, что она сжалась.
– Что произошло, Ариэлла?
Аманда предупреждающе коснулась руки мужа, но он предпочел этого не замечать.
– Был вечер торжеств, – сказала девушка, чувствуя, как огнем пылают ее щеки. – Цыгане играли на гитаре и скрипке, мужчины и женщины танцевали и пели.
Клифф покачал головой.
– Вечер торжеств, значит, – произнес он.
Ариэлла не могла припомнить ни единого раза, когда отец был так зол на нее.
– Папа, я занималась исследовательской деятельностью. Я очень заинтересовалась цыганской культурой. Когда еще мне представится подобный случай?
Лицо отца стало напряженным.
– Кто-нибудь пытался вступить с тобой в контакт?
– В контакт?
– Где был их предводитель прошлой ночью, Ариэлла? Тот полукровка-vaida , Эмилиан? – тихо поинтересовался он.
Девушка затрепетала. Она не могла солгать отцу, но и правды открыть тоже не могла.
– Он был там, но мы перекинулись лишь парой фраз.
Клифф продолжал смотреть на нее, и Ариэлла надеялась лишь, что не покраснела.
– Неужели? – скептически протянул отец.
– Да, мы перекинулись лишь парой фраз, – повторила Ариэлла, все же заливаясь краской. – Честно говоря, я хотела серьезно с ним побеседовать, потому что он необычный человек. Я никогда прежде не встречала vaida , но, уверена, ему есть что рассказать. Ведь он, наверное, столько же постранствовал по свету, что и ты, отец. Но он не захотел продолжить наше знакомство и вскоре после моего прибытия в табор куда-то ушел.
– Если ты намеревалась подружиться с ним, то немедленно забудь об этом и держись от него подальше. Более того, я запрещаю тебе выходить из дому ночью, когда тебе заблагорассудится, чтобы пускаться в опасные исследования, – жестко добавил он.
Ариэлла прикусила язык. Не раз спорила она со своим отцом и другими членами семьи о том, что предпочитает иметь собственное мнение обо всем на свете. Сейчас было не самое подходящее время напоминать, что в Лондоне она частенько посещала радикальные собрания, продолжающиеся далеко за полночь, и ни перед кем не отчитывалась в своих действиях. Лишь ее кучер знал обо всем.
Клифф казался более спокойным теперь, но глаза его по-прежнему оставались пронзительными.
– Я слышал о том, что случилось в деревне. Мне очень жаль эту девушку. Ей повезло, что вы с братом сумели прийти ей на помощь. Я не удивлен, что ты сочувствуешь цыганам, особенно после произошедшего с Джаэлью. Народ твоей матери подвергался таким же гонениям и ненависти. Но, Ариэлла, твой интерес и сочувствие завели тебя слишком далеко. На тебя могли напасть по дороге или даже в цыганском таборе. Ты же одинокая молодая и совершенно неопытная девушка. Мне все равно, в скольких странах ты побывала, моя задача – оберегать тебя, как редкий драгоценный камень. Ты моя дочь, Ариэлла, и до тех пор, пока ты не выйдешь замуж, именно я должен ограждать тебя от всевозможных бед. Тебе нельзя уходить из дому в столь поздний час без моего разрешения – и без надлежащего сопровождения.
Девушка не имела ни малейшего желания спорить с отцом, особенно теперь, когда опасность почти миновала.
– Отец. – Улыбнувшись, она коснулась его рукава. – Моим суждениям недоставало здравого смысла, и я первая признаю это. – Она улыбнулась снова, ощущая, что сердце продолжает неистово биться внутри. – Я очень сожалею о том, что сделала.
– Больше никаких полуночных исследований, Ариэлла. – Повернувшись к жене, Клифф чмокнул ее в щеку. – Увидимся позже, – сказал он и вышел из комнаты.
Ариэлла обменялась взглядом с Марджери, на лице которой застыло выражение крайнего изумления. Девушка понимала, что лишь чудом избежала разоблачения.
Аманда взяла ее за руку.
– Должно быть, тот еще выдался вечер, да? – спросила она.
В зеленых глазах мачехи застыл вопрос.
– О, он был очень познавательным.
– Ты кажешься утомленной.
Ариэлла промолчала.
– И печальной, – мягко добавила Аманда. – Знай, что ты можешь всегда прийти ко мне со своими невзгодами.
Ариэлла кивнула, но не приняла эти слова всерьез. Она искренне любила свою мачеху. Родной матери она никогда не знала, а Аманду отец встретил, когда ей было всего шесть лет. Аманда стала ей матерью во всех возможных смыслах. Но эта женщина была безумно влюблена в Клиффа, даже по прошествии многих лет со дня заключения брака. Ариэлла знала, что у родителей нет друг от друга секретов. Если Аманда узнает о том, что произошло с Ариэллой, она непременно расскажет обо всем Клиффу.
Аманда поцеловала Ариэллу в щеку и покинула комнату.
Девушка хотела было в изнеможении опуститься в кресло, но тут заметила стоящего на пороге смежной комнаты Алексея. Она напряглась.
Руки его были скрещены на груди, а на лице застыло выражение, недвусмысленно выражающее вопрос: «И чем же именно ты занималась прошлой ночью?»
* * *Эмилиан расхаживал по комнате. Прошло уже несколько дней, и он был очень рад, что не убил Джека Толлмана. Он был повинен во многом, но убийцей не стал. Однако он почти лишился самообладания в тот день. Никогда не стоит позволять себе так распускаться, потому что это может быть опасным. Месть – это одно, а убийство – совсем другое.
Подойдя к двустворчатым дверям библиотеки, которые сейчас были закрыты, Эмилиан ощутил покалывание в висках. С каждым днем ему становилось все труднее находиться в этой комнате, потому что он почти физически ощущал расположенную далее по коридору спальню.
