Виктория Холт - Дочь обмана
На стеклянную дверь, ведущую на крышу, упала тень, а затем появилась фигура очень высокого человека, который заглядывал в комнату.
— Добрый день, — сказал он по-французски с сильным акцентом.
— Заходи, — пригласил Жерар, что было совершенно излишне, так как гость уже вошел в комнату.
— О, я, кажется, не вовремя, — сказал он, оглядывая всех присутствующих и улыбаясь.
Это был блондин с необыкновенно яркими голубыми глазами. Он как бы подавлял остальных своим присутствием, но не только из-за своего роста. В нем сразу чувствовалась сильная личность.
— Это Ларс Петерсен, мой сосед, — представил гостя Жерар.
Я уже слышала это имя. Это был художник, который написал портрет Марианны.
Жерар представил ему меня. С остальными, судя по всему, Ларс уже был знаком.
— Очень рад вас всех видеть, — сказал Ларс Петерсен. — Прошу простить меня за то, что я заявился таким образом. Я зашел попросить немного молока. У тебя есть молоко, Жерар? Если бы я знал, что ты принимаешь гостей, я бы выпил свой кофе без молока.
— Мы тоже пьем кофе, — сказала Анжель. — Правда, он, наверно, уже остыл…
— Я люблю кофе в любом виде.
— Вот, пожалуйста, молоко.
— Вы очень любезны.
— Пожалуйста, садитесь, — сказала Анжель, и Ларс сел на кушетку рядом с Мари-Кристин.
Мне показалось, что Жерар остался недоволен тем, что его сосед присоединился к нашей компании. Этот великан, несомненно, производил на всех впечатление. Вскоре он уже завладел беседой, при этом рассказывая в основном о себе: о том, как он был студентом в Осло и как однажды ему в голову пришла мысль стать художником.
— Считается, что жизнь впроголодь в мансарде это непременное условие расцвета великого искусства, — продолжал Ларс Петерсен. — Поэтому мы все живем одним днем, зная, что находимся на пути к славе и богатству, а лишения сегодняшнего дня — это цена, которую нужно заплатить во славу будущего. Когда-нибудь имени Ларса Петерсена и Жерара дю Каррона будут стоять рядом с именем Леонардо да Винчи. Можете не сомневаться. Мы, по крайней мере, твердо верим в это.
Он рассказал нам о том, как приехал в Париж. В течение нескольких лет ему пришлось бороться за существование, он скитался по временным жилищам. А затем ему удалось продать несколько картин. Одна из них имела большой успех, о ней говорили.
После этих слов Жерар изменился в лице. Я поняла, что речь идет о портрете Марианны.
— Стоит только один раз добиться успеха, и тобой уже интересуются, — продолжал Ларс Петерсен. — Мои картины стали покупать. Это была ступень наверх. То, что нужно каждому. Теперь у меня прекрасная квартира, такая же, как эта. Точная копия. А где найдешь что-нибудь более подходящее?
Он рассказывал о своей стране, о величественных фьордах.
— Красивейший ландшафт. Его стоит рисовать, но… — Он пожал плечами и покачал головой: — Публике подавай Лувр или Нотр-Дам, а не дикие ландшафты Норвегии. Да, да, если вы хотите добиться успеха, нужно пройти школу ученичества в Париже. Париж — это магическое слово. Без Парижа великим не станешь.
— Жерар тоже утверждает это, — сказал Робер и взглянул на Анжель. — Думаю, дорогая, нам пора.
— Это было так здорово! — воскликнула Мари-Кристин.
— Но вы ведь живете не очень далеко, — сказал Ларс Петерсен. — Всего лишь в нескольких милях от Парижа?
— Да, — ответил Жерар, — вам следует почаще приезжать в Париж.
— С удовольствием, — отозвалась Мари-Кристин.
— Я так рада была повидать тебя, Жерар, — сказала Анжель. — Приезжай поскорее домой.
— Обязательно.
Жерар взял мою руку.
— Я был очень рад познакомиться с вами. Хорошо, что вы еще побудете во Франции. Мне хотелось бы написать ваш портрет.
Я рассмеялась.
— После ваших рассуждений?
— Есть люди, которых достаточно один раз увидеть, чтобы захотелось написать их. Я чувствую, что вы одна из них.
— Что ж, я польщена, но мне следует быть поосторожней, не так ли?
— Обещаю вам, что процесс будет безболезненным.
— Мы уезжаем послезавтра.
— Но вы ведь живете недалеко отсюда. Вы согласны? Я был бы очень рад этому.
— Можно мне подумать?
— Разумеется, пожалуйста.
— А вы не приедете в Серый дом?
— Я предпочел бы писать портрет здесь. Освещение хорошее и все необходимое под рукой.
— Но тогда мне придется остаться в Париже.
— Всего на неделю или чуть больше. Почему бы и нет? Вы могли бы пожить в нашем доме. Это ведь совсем близко от мастерской.
Я была в восторге. Визит прошел просто замечательно.
Вечером Анжель зашла в мою комнату.
— Мне хотелось бы узнать, что ты думаешь по поводу нашего визита к Жерару, — сказала она.
— Я получила огромное удовольствие. Это было очень интересно.
— Он меня беспокоит. Мне хотелось бы, чтобы он вернулся домой.
— Но он ведь так увлечен живописью.
— Он мог бы заниматься этим и дома.
— Жерар хочет написать мой портрет. — Я украдкой следила за реакцией мадам Анжель.
— Я думаю, он может написать хороший портрет. Некоторые его работы по-настоящему прекрасны, — заметила она бесстрастно.
— Он, наверное, написал много портретов своей жены?
— О, да. Она была его главной моделью. Некоторые из ее портретов просто замечательные. Жаль, что подняли такую шумиху вокруг портрета, написанного Ларсом Петерсеном. Я считаю, что портреты, сделанные Жераром, не хуже. Все зависит от того, что придется по вкусу критикам.
— Он не показал нам ни одного из портретов жены.
— Я думаю, он не хочет возвращаться к прошлому. Кажется, это было совсем недавно. Вы будете позировать ему?
— Мне кажется, это будет довольно забавно.
— Мы все организуем. Я не могу надолго оставлять хозяйство, поэтому сейчас нам придется вернуться. Но мы можем снова приехать через несколько недель. Я бы поехала с вами и вы смогли бы ходить в мастерскую каждый день. Думаю, Жерар будет работать по утрам. В это время освещение лучше. Да-да, конечно, мы все устроим. Скажем, недельки через три.
Когда мы вернулись в Серый дом, меня ждало письмо от Лайзы Финнелл. Мне стало не по себе, когда я узнала ее почерк. Отъезд в Париж помог мне немного забыть прошлое. Встреча с Жераром и знакомство с его творчеством пробудили интерес к жизни. Я чувствовала к нему симпатию. А теперь я мгновенно перенеслась обратно в тот мир, из которого так недавно мне пришлось бежать.
Я отнесла письмо в свою комнату, чтобы никто не помешал мне прочитать его.
«Дорогая Ноэль,
