Дениза Иган - Грешная женщина
– Может, и нет, но я не жалуюсь.
– А стоило бы! Эту женщину нужно вышколить!
Уорд отвернулся от окна. Если судить по его бесстрастному лицу, сцена в доме Морган никак не подействовала на Монтгомери. Этот человек – достойный кандидат в святые.
– Совсем напротив, – произнес Уорд. – Именно эта «невышколенность» и привлекает меня в Морган. А если ты заглянешь себе в сердце, Эдвард, то обнаружишь там то же самое.
– Мое сердце, – ответил Эдвард, когда экипаж остановился, – разбито моей женой. – При этих словах указанный орган болезненно сжался. Нет, оно не разбито, оно болит и ноет, оно в замешательстве от поворота событий, которого никто не предвидел.
Губы Уорда изогнулись в легкой улыбке, отразившей все его самые теплые чувства.
Друзья вошли в клуб, сели за столик и, пока ожидали обед, за короткое время прикончили бутылку бренди. В конце концов, молчание нарушил Уорд.
– Ты ведь любил Эмилию.
– Пока не узнал ее хорошенько, – ответил Эдвард, пытаясь изгнать из сердца то нежное, сладкое чувство, потому что мужчина не должен любить женщину, не имеющую ни малейшего представления о пристойности.
– Ты говорил, что она с характером.
– Ну, с характером, а толку? Одним характером сыт не будешь.
Уорд с отвращением поцокал языком.
– Эдвард, ты вел себя безобразно. Я знаю, что она тебя любит.
– Если бы любила, она бы меня слушалась.
– Любовь и послушание редко ходят рука об руку. Разве твоя мать слушается твоего отца?
– Вот и живое доказательство, – ответил Эдвард, невидящим взглядом обводя комнату. Брак его родителей был чистой воды притворством. Два человека без капли привязанности друг к другу, соединившиеся только по финансовым и социальным причинам. Как эта пара смогла произвести на свет двоих детей, в то время как они с Эми не зачали еще и одного?
Принесли обед – бифштекс, горошек и картофельные крокеты. Когда официант отошел, Уорд негромко спросил:
– Ты ее бил, Эдвард?
Вопрос выдернул Эдварда из его страданий. Ударить женщину? Свою жену?
– Нет! – крикнул он, тут же обвел взглядом комнату, проверяя, не слышал ли кто их пикировку, и прошипел: – Джентльмен не бьет женщину!
– Мне это известно.
Эдвард уловил иронию. Проглотив еще несколько кусочков превосходного бифштекса, он ответил:
– Я никогда и не говорил, что одобряю методы Тернера.
Уорд стиснул зубы.
– Говоря по правде, сэр, ты заявил это вполне отчетливо. Насколько я помню, ты сказал, что понимаешь, почему Тернер избивал Морган.
Эдвард наелся, и гнев его несколько утих.
– Она меня разозлила, – угрюмо буркнул он.
– Ты разозлился еще до того, как уехал из Филадельфии. Полагаю, что по дороге ты осыпал грубостями и оскорблениями всех, кто подворачивался под руку.
Эдвард хмуро пожал плечами, сдвинул в сторону горошек, разрезал крокет – и все это время молча подыскивал себе оправдания, однако ни одно из них не выдержало тяжести постыдного поведения. Постепенно его гнев уступил мести жалкому, мрачному чувству вины, которое словно проедало в его желудке дыру.
– Хантингтон! Mon Capitaine! Я так и думал, что застану вас здесь! – раздался веселый голос. Эдвард поднял взгляд и увидел, что к ним подходит Роланд Хатауэй. – Вы что, отреклись от своего третьего?
Напряжение вдруг покинуло Эдварда. Он встал и пожал руку старому другу.
– Ро! Клянусь Богом, как приятно увидеть улыбающееся лицо!
Уорд поднялся и поклонился.
– Что привело тебя в город, Хатауэй? Пока Уорд и Эдвард снова усаживались, Ро подтащил к столу стул, развернул его и сел, облокотившись на спинку.
– Я услышал, что Эдвард здесь. Понятное дело, что он не сможет долго выносить твое общество, Mon Capitaine, если никто не разбавит улыбкой эту задумчивую серьезность. Не бойся, старина! – сказал он, шутливо ткнув Эдварда в плечо. – Думаю, мне хватит жизнерадостности и бесполезности, чтобы сделать твой визит приятным!
Эдвард уныло покачал головой:
– А от кого ты услышал? Я приехал только сегодня.
– И к тому же чертовски злым, как говорит мистер Грамленд. Это мой сосед, который как раз находился в «Тремонте», когда ты… гм… туда ворвался. Похоже, ты обрушился и на него, и на всех, кто оказался рядом, в таком припадке злости, что расстроил даже безмятежного и всегда дружелюбного мистера Грамленда. Так что я «поднял паруса», просто не мог пропустить такую возможность – посмотреть на тебя в гневе. Итак, – добавил он, хлопнув Эдварда по руке своими перчатками, – что заставило тебя вернуться на родину, Эдвард? К тому же таким злым? Что, разве в Филли негде выплеснуть злобу?
Закончив есть, Эдвард откинулся на спинку стула и стлал глоток вина.
– Я приехал за Уордом.
– А… и сэр капитан заставил тебя разозлиться, – хмыкнул Ро.
– Уорду не хватит огня, чтобы разжечь гнев. – Уорд холодно вскинул бровь. Быстро припомнив постыдные подробности прошедшего дня, Эдвард поежился. – Я приехал по более срочному делу – из-за некоей женщины.
В глазах Ро вспыхнули огоньки.
– Из-за женщины? Ты меня заинтриговал. Молю тебя, расскажи, что это за женщина?
– Мы о ней уже беседовали.
– Хм… – протянул Ро и повернулся к Уорду: – Разве? – Он понизил голос. – Уж не тот ли это образец совершенства? Скромница, читающая наизусть Библию?
Уорд покачал головой и с неудовольствием поджал губы.
– Здесь не место для таких разговоров, Хатауэй.
Улыбка Ро стала еще шире.
– Что такое? – спросил он, оглядев сидевших в комнате мужчин. – Не думаю, что они сильно заинтересуются твоей любовницей.
– Ради Бога, – рассердился Уорд, – говори потише!
Смех в глазах Ро погас, сменившись искренним сочувствием, которое он приберегал только для своих друзей, тщательно пряча его за ухарской внешностью.
– Они уже все знают, Capitaine, – мягко сказал он. – И, – добавил Ро, с насмешкой глядя на Эдварда, – Земля не перестанет вращаться, а люди не будут захлопывать двери перед нашим Capitaine.
Уорд вздохнул и прищурился:
– Они – и ты – не знают и половины правды.
– Половины? – рассмеявшись, спросил Эдвард. Он вспомнил огромный живот Морган. Господи, ну и в положеньице они попали! – Скажи лучше – четверти.
– Клянусь Иовом, Уорд, у тебя что, уже четыре женщины? Ты надо мной издеваешься! С твоим-то ястребиным липом? Не иначе они обирают тебя начисто.
Понизив голос, Эдвард сказал:
– Все еще хуже.
В первый раз тревога исказила лицо Ро.
– Хуже? Знаешь, Эдвард, мне не нравится твой тон. Может быть, нам переместиться в дом Уорда?
* * *– О, он гадкий, гадкий человек, хуже, чем Хитклифф из «Грозового перевала»! – простонала Эми, вытирая глаза. – Я его ненавижу! Зачем, о, зачем я вышла за неге замуж, Мо? – сказала она.
