Джулия Грайс - Восхитительные ночи
– Я не об этом! – закричал Бо. – Если бы ты поспешил приехать, отец остался бы жив!
Селия спустилась ниже. Теперь она видела обоих мужчин: Бо, бледного, растрепанного, с темными кругами под глазами, и Романа, усталого, в той же запыленной одежде, в которой он приехал. Его медицинская сумка, тоже покрытая пылью, стояла у его ног.
– Когда прибыл ваш слуга, я делал операцию. Закончив ее, я тут же помчался к вам и едва не загнал лошадь. Твой слуга это подтвердит. Добраться быстрее я не мог.
Бо бросил взгляд на дядю, потом отвел глаза. Что-то странное промелькнуло на его лице.
– Ну, поскольку теперь он мертв, позволь мне кое-что тебе сказать. Доля отца в Маунтен Вью теперь принадлежит мне, как и право жить здесь, унаследованное мною. И я хочу выкупить твою долю.
Роман поднял брови:
– Неужели?
– У меня много денег, они достались мне от матери. – Бо принялся нервно расхаживать по холлу. – Прежде отец не позволял мне пользоваться ими, но теперь я могу делать все, что мне вздумается, и хочу выкупить твою часть плантации. Маунтен Вью видит тебя в последний раз.
Селия заметила, что при этих словах Роман слегка покачнулся на каблуках. Девушка поняла: он пытается сдержать гнев, жалея обезумевшего юношу, который только что потерял отца.
– Ты слишком устал, Бо, и сам не знаешь, что говоришь. Тебе нужно выпить стакан бренди и отправиться в постель, сынок. Завтра все обсудим.
– Не называй меня сынком! Меня не допустили к отцу, но я не позволю так с собой разговаривать! Мне это осточертело! Теперь я хозяин Маунтен Вью!
– Бо, ты сейчас разозлен и потрясен. Иди, попытайся уснуть.
Бо побагровел:
– Уснуть! Как я могу уснуть? Ты убил моего отца, не приехав вовремя, ты ведь уже пытался его убить много лет назад! А теперь думаешь, что можешь приехать и поселиться здесь! Нет, тебе это не удастся, во всяком случае, до тех пор, пока здесь я! Я откуплюсь от тебя! Я больше никогда не желаю тебя видеть здесь!
Селия услышала скрип: дверь в коридор, ведущий на кухню, медленно приоткрылась. Девушка удивилась, ибо полагала, что все слуги покинули дом. Из кухни показалась Кинау – величественная, с черными волосами, струящимися по плечам, как шелк.
Кинау! Как и Селия, она тоже наблюдала за бурной сценой. Туземка посмотрела на Бо, затем перевела взгляд на Романа.
Бо говорил все более гневно, пока наконец не замолчал, тяжело дыша и дрожа от злости. Селия испытала к нему жалость. От Бо все время старались отделаться – и при жизни отца, и теперь. Неудивительно, что он был так зол и сбит с толку.
Роман явно подумал о том же и проговорил с сочувствием:
– Утром, Бо, все покажется нам иным, не таким страшным. Хочешь успокоительного? – Роман потянулся к своей медицинской сумке. – Полагаю, у меня найдется что-нибудь для тебя. – Он раскрыл сумку и достал оттуда маленький стеклянный флакончик.
– Я же сказал, что не хочу спать!
Бо выбил флакончик из рук Романа. Тот разбился, посыпались осколки. Селия услышала, как вздохнула Кинау.
– Мне нужно не успокоительное, – рявкнул Бо, – а то, что стало моим! Поместье отца, все, чем он владел. Все!
Тут Бо впервые взглянул наверх и увидел Селию.
– Селия! Что вы здесь делаете?
Девушка поняла, что у нее появилась возможность успокоить родственников. Она спустилась по лестнице:
– Бо, вам нужно принять успокоительное, как предлагает Роман. День был ужасным, и…
– Нет! Я хочу, чтобы он сегодня же убрался из этого дома!
Бо в бешенстве бросился на Романа:
– Ты подпишешь документы! Ты подпишешь их сегодня же!
Роман отвечал ему спокойным, ровным тоном:
– Никто не заставит меня что-то продать, если я этого не хочу. Маунтен Вью принадлежит мне в той же мере, что и тебе, и теперь мы будем работать здесь вместе. – Он взял сумку и направился к двери. – Отправляйся спать, Бо. Утром придется позаботиться о похоронах. Раз ты хозяин Маунтен Вью, вся ответственность, безусловно, ляжет на тебя.
Роман толкнул дверь и вышел. Бо смотрел ему вслед с открытым ртом. Вдруг Селия заметила, что кто-то метнулся через холл.
Это была Кинау. Гавайская девушка грациозно подбежала к двери и устремилась за Романом.
Селия застыла, как изваяние. Обида и ревность терзали ее. Всего несколько часов назад Роман отнес ее наверх, ласкал, успокаивал, а теперь Кинау побежала за ним, и Селия ясно представляла себе, что за этим последует.
А она-то подумала… Она-то вообразила…
В горле у девушки стоял комок. Значит, сегодня вечером Роман испытывал к ней только жалость и ничего больше! Сострадал ей, такой измученной, такой расстроенной! Вот почему он ее успокаивал. И с чего это она размечталась о большем?
– Что с вами? Вы похожи на привидение! – воскликнул Бо. Его настроение изменилось с пугающей быстротой.
Селия пригладила растрепанные волосы и застегнула пуговицы. Поглощенная своей болью, она совсем забыла о Бо.
– Со мной… все в порядке, – с трудом выговорила она. – День был таким длинным и тяжелым, Бо, для всех нас.
– Да, – мрачно ответил юноша. – Но я знаю, почему вы сейчас так плохо выглядите. Не из-за смерти моего отца, верно? Совсем не из-за этого!
Селия молча смотрела на него.
– Это из-за дяди Романа вы так побледнели. О, я видел ваши глаза, когда Кинау побежала за ним! А знаете, чем они сейчас занимаются? – В янтарных глазах Бо, неотрывно следящих за ней, появился какой-то безумный блеск. – Держу пари, они отправились в деревню, где у Кинау маленький домик. Туда-то они и пошли заняться любовью!
– Нет!
– Разве вы не знали? Она уже многие годы его любовница. Кинау наведывается в Лахаина, а Роман приезжает сюда, согласитесь, они прекрасно устроились!
Неужели этот ужасный день никогда не кончится? Селия пыталась скрыть, какую боль доставляли ей слова Бо. Боже, и почему только ее угораздило влюбиться в Романа!
Но Роман никогда не говорил ей, что любит ее, напомнила себе девушка. Она просто вообразила себе то, чего никогда не существовало. Романтичная, как школьница, обожающая ничего не подозревающего учителя!
Бо улыбался, удовлетворенный ее реакцией.
– Пойдемте, Селия. Возможно, дядя прав: мне нужно успокоительное. Но, полагаю, это не помешает и вам.
Он взял ее за руку и повел в библиотеку, где стояли книги Джона в кожаных переплетах. Там были мягкие кресла, бархатные кушетки, над полками висели револьверы: их коллекционировал Джон.
Бо открыл шкатулку из слоновой кости и достал уотерфордский графин. Хрусталь засверкал в свете ламп.
– Бренди, – пояснил он. – Это и есть успокоительное, которое я собирался принять. Надеюсь, вы ко мне присоединитесь.
Селия взглянула на золотистую жидкость и подумала о предстоящих ей долгих, одиноких ночных часах, заполненных чувством вины, сожаления и боли. Если она сейчас отправится спать, то будет думать только о Романе и Кинау, терзая себя неосуществимой мечтой.
