Барбара Картленд - Неотразимый Кавалер
Уклончивое поведение лорда Мельбурна все больше и больше привлекало ее, и леди Ромейн укреплялась в мысли, что его светлость также рано или поздно уступит призывам своего сердца и попросит ее стать его женой.
Леди Ромейн отчасти могла понять его нежелание быть связанным с одной женщиной. Его похождения, его любовные связи были широко известны, и леди Ромейн не питала иллюзий относительно тех трудов, которые придется затратить, обеспечивая его верность.
В то же время она говорила себе, пожимая прекрасными белыми плечами, что все это не имеет большого значения. Женившись, лорд Мельбурн постоянно был бы занят, отгоняя от леди Ромейн назойливых ухажеров; и даже если время от времени он и взглянул бы на другую женщину, она все равно осталась бы хозяйкой Мельбурна и женой человека, носящего это имя.
Леди Ромейн слишком долго прожила в светском обществе, чтобы верить, что любовь — это нечто большее, чем просто смятение чувств; она знала, что самое важное в браке — получить определенную стабильность в смысле состояния и общественного положения.
Кавалер Мельбурн был способен дать ей все то, к чему она стремилась к жизни. Деньги у нее имелись свои, но хотя в настоящее время леди Ромейн была предметом неистового поклонения всех молодых щеголей Сент-Джеймского клуба, она прекрасно сознавала, что их пыл угаснет вместе с ее внешностью. Леди Ромейн хотела, чтобы ее муж обладал и благородством, и прочным положением в высшем свете.
По правде говоря, ее встревожило известие о помолвке лорда Мельбурна с никому не известной девчонкой, о которой сообщил Николас Вернон. Но, впервые увидев Кларинду, она тотчас же почувствовала уверенность, что эта таинственная и необъяснимая история имеет какую-то скрытую причину.
В дальнейшем о браке ничего слышно не было, а лорд Мельбурн стал опекуном Кларинды, и леди Ромейн сказала себе, что вся эта затея как-то связана с тем, что Пайори прилегало к имению Мельбурна, и весь интерес Кавалера к этой деревенской девице можно выразить одним словом — «обязанность».
Несомненно, леди Ромейн была очень задета, когда буквально за один день Кларинда стала иметь такой большой успех и о ней заговорили как о «самой прекрасной дебютантке сезона». Но осведомители, которых леди Ромейн имела множество, сообщали ей, как мало внимания уделяет лорд Мельбурн своей подопечной: никогда не танцует с ней на балах; никогда не вывозит кататься в фаэтоне; никогда не ведет с ней беседы наедине, что сразу же насторожило бы леди Ромейн.
Пошли разговоры о том, что его светлость заинтересовался новой «тряпкой муслина» в кардебалете; дважды на одной неделе обедал в доме одной из своих бывших возлюбленных. Последнее обстоятельство тут же вызвало пересуды о том, что лорд Мельбурн решил оживить отношения, которые все уже полагали законченными.
— Нет, — сказала себе леди Ромейн, — Кавалера не интересует эта нудная девица.
Но она понимала, что то обстоятельство, что Кларинда оставалась в его доме, а это требовало также присутствия его бабушки, означало, что лорд Мельбурн гораздо меньше времени, чем раньше, проводил в ее обществе.
Поэтому совершенно очевидно было следующее: Кларинду необходимо выдать замуж и таким образом устранить с дороги. И тогда, думала леди Ромейн, можно вернуться к атакам на чувства Кавалера, в победном исходе которых ее светлость не сомневалась.
Проводя Кларинду в комнату гувернантки в личное крыло Гентрингтон Хауза, леди Ромейн сказала себе, что сделала девушке доброе дело. Возможно, некоторым женщинам сэр Джеральд Киган казался отталкивающим, но он, несомненно, был чрезвычайно богат, и если он собирался сделать предложение, что казалось весьма вероятным, Кларинда была бы весьма благоразумной, приняв его.
Так или иначе, теперь это было заботой сэра Джеральда убедить молодую девушку, что он завидный жених; большинство дебютанток возраста Кларинды испытывали слабость к мужчинам в летах.
Леди Ромейн улыбнулась, выходя из неосвещенного прохода и бросая взгляд на табличку «Личные покои», прикрепленную к стене. Она подумала, что было маловероятным, чтобы кто-то смог помешать их разговору, и сэр Джеральд, несомненно, будет очень признателен за то, что ему устроили такой tête-à-tête, к которому он, судя по всему, так страстно стремился.
Леди Ромейн хорошо знала, каким беспредельно щедрым был сэр Джеральд, когда речь шла об оплате оказанных ему услуг, и подумала, сможет ли она попросить крупную бриллиантовую брошь, выполненную в форме бабочки, которую ее светлость видела в витрине ювелира на Бонд-стрит.
Леди Ромейн питала страсть к драгоценностям, и ее любовники — которых она предпочитала не выставлять напоказ — находили, что она была ненасытно жадной до материальных свидетельств их привязанности.
— Да, — решительно произнесла леди Ромейн, — я обязательно попрошу у сэра Джеральда эту бабочку.
И тут в толпе, снующей взад-вперед по коридору, ее светлость увидела приближающуюся фигуру, один вид которой заставил ее сердце учащенно забиться. Не было необходимости спрашивать, почему лорда Мельбурна прозвали неотразимым. Его достоинства позволяли ему резко выделяться всюду, где бы он не появлялся.
И сегодня дело было не только в изысканности парадного сюртука из оливково-зеленого атласа, не только в тщательно завязанном узле белоснежного галстука, скорее, в его гордо вскинутой голове, расправленных плечах и, в особенности, в выражении его лица.
— Разве может мужчина быть настолько красивым и физически привлекательным? — спросила себя леди Ромейн.
Буквально оттолкнув с дороги несколько человек, она остановилась перед лордом Мельбурном и подняла к нему лицо, глядя нежными глазами и призывно приоткрыв улыбающиеся алые губки.
— Где вы были весь вечер, Кавалер? — спросила она, и ее голос прозвучал настолько обольстительно, что, казалось, каждое слово имело скрытый смысл. — Я ждала вас, с нетерпением ждала вас.
— Играл в карты, Ромейн, — ответил лорд Мельбурн. — Позвольте мне выразить свое восхищение. Вы сегодня выглядите великолепно.
— Пойдемте потанцуем, — позвала леди Ромейн.
— Сожалею, но не могу удовлетворить вашу просьбу, — ответил он, — хотя убежден, вы не будете испытывать недостатка в партнерах. Я ищу Кларинду.
— Но я хочу танцевать с вами, — запротестовала леди Ромейн. — В последнее время мы так редко видимся — а если хотите, мы можем пойти прогуляться в саду. Мне так много хочется сказать вам.
— В другой раз, Ромейн, — твердо ответил лорд Мельбурн. — В настоящий момент я должен передать одно сообщение от своей бабушки моей подопечной.
