Дэнис Аллен - Влюбленные соперники
– Алекс, не надо… Пожалуйста, остановись. Я хочу… Я хочу…
– Чего же ты хочешь, моя маленькая? Скажи мне, – допытывался он. – Скажи мне, чего ты желаешь?
– Я хочу, чтобы ты любил меня, милый. Взял меня… Сделал меня своей. Пожалуйста, Алекс, поскорее! – взмолилась она, сходя с ума от непонятной истомы, желания, которого до этого она никогда в жизни не испытывала. Бесс знала, что Алекс был тем единственным мужчиной, который мог успокоить ее разбуженное тело.
Алекс вздохнул, глубоко и прерывисто, и приподнялся, чтобы лечь между ее ног. Бесс охотно и доверчиво расставила ноги. Мгновение спустя его узкие бедра легли на ее таз, животом она ощутила горячую твердость его мужского естества. Он оперся руками о землю по обе стороны от нее, и Бесс положила руки на его плечи. Их глаза встретились. Не отрывая от нее взгляда, Алекс занял нужную позицию и вошел в нее. Медленно, медленно…
Когда удовольствие сменилось болью, резкой и неприятной, Бесс дернулась, закрыла глаза и изо всех сил вцепилась в него ногтями.
– Это ненадолго, моя любовь, – прошептал Алекс. – Потерпи немного и все будет в порядке, обещаю тебе.
И Бесс поверила ему, поверила даже еще до того, как боль стихла. Но как только это случилось, в ней с новой силой вспыхнуло желание, инстинктивно она приподняла бедра. В ответ на столь явно выраженную готовность у Алекса вырвался гортанный стон и он вошел в нее глубоко, действительно глубоко. Он наполнял ее, насыщал ее голод, утолял ее желание.
Но это было еще не все, счастливое безумие на этом не кончилось. Оно только начиналось. Алекс начал двигаться в ней, уходя глубже, потом возвращаясь назад. Снова и снова, установив ритм, на который Бесс бессознательно и без всякого чувства стыда отвечала. По ее щеке покатилась слеза, и Длекс осушил ее поцелуем. Она просто растворилась в этом мужчине, у нее не осталось ни одной мысли, ни одной мечты, которые не были бы направлены на него. Алекс стал для нее средоточием всего. Алекс…
Вдруг мир раскололся, рассыпался на миллионы сверкающих как алмазы ярких острых осколков. Она вознеслась к небесам в объятиях любви. Выкрикнув ее имя, Алекс тоже замер, прижавшись к ней, а она приникла к нему, ощущая, как по всему телу волна за волной перекатываются спазмы блаженства. Бесс как будто взорвалась, разлетелась по ветру мельчайшими частицами и выпала дождем на холодную землю.
Она очнулась, опутанная желанными сетями рук и ног. Рук и ног Алекса.
Он упал на спину.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь их лихорадочным, частым дыханием и звуками ночи. Сверчки и лягушки, шелест листвы и крики ночных пташек, отдаленные трели соловья. Журчание и плеск ручья. Движения и звуки. Жизнь.
– Я люблю тебя, Алекс, – прошептала она, положила голову ему на плечо и уснула.
Алекс осторожно потянулся за своей рубашкой, накинул ее на плечи Бесс. Прислушавшись к ровному, спокойному дыханию любимой, он поцеловал ее в лоб и прошептал:
– Я тоже люблю тебя, моя маленькая.
Он лег, бездумно глядя на небо, и ощущение невыразимого, безграничного счастья заполнило все его существо.
Бесс проснулась от резкого крика птицы. Она лежала на спине и с удивлением увидела над головой не золоченый потолок своей спальни, а усыпанное звездами посветлевшее небо. Луна светила по-прежнему ярко, но была уже недалеко от горизонта, указывая на то, что рассвет близко.
Внезапно она осознала, что лежит в объятиях Алекса. Обнаженная рука покоилась на ее груди, нога закинута на ее ноги, лицом он уткнулся ей в волосы, и на своей щеке она чувствовала тепло его дыхания. Мгновенно вспомнив о своих божественных ощущениях этой ночи, Бесс почувствовала, как по ее телу прошла новая волна желания. Так, значит, это был не сон!
Она была укрыта рубашкой Алекса, а он за то время, что она спала, надел панталоны и сапоги. Бесс совсем не озябла. Они лежали на траве, и под ними была одна ночная рубашка, но Алекс не дал ей замерзнуть.
Над ними, прошумев крыльями, пролетела сова, и Бесс почувствовала, что Алекс пошевельнулся. Повернув голову, она попыталась разглядеть его скрытое в тени лицо.
– Ты не спишь?
Алекс приподнялся и, опершись на локоть, положил щеку на подставленную ладонь. Теперь, когда он привстал, луна осветила его лицо, и, заглянув любимому в глаза, Бесс почувствовала, как у нее болезненно сжалось сердце. В его глазах она ясно прочитала страдания измученной души, не нашедшей ответов на вопросы разума, и усталость духа.
– Да, Бесс, – ответил он наконец. – Я не сплю.
– И, могу поспорить, вообще не уснул?
– Нет, не уснул. Да и как я мог спать… Холодная боль, как волна Ледовитого океана, от которой немеет все тело, наполнила душу Бесс.
– Ты жалеешь о нашей близости? Значит, я принесла тебе только страдания и муки?
Алекс со стоном яростно привлек ее к себе.
– Никогда больше не говори мне таких слов, Бесс. Ты пролила на мою душу целительный бальзам истинной любви. Воскресила во мне веру, за которую я безуспешно цеплялся в течение стольких лет. Женщины приносили мне только разочарования, и надежда на настоящее чувство давно оставила меня. Но почему сама наша любовь, достижение блаженства должны доставлять такую боль? Ты единственная живая душа на этом свете, которую я люблю больше жизни!
Услышав последнюю фразу, Бесс удивленно воскликнула:
– Так ты… значит, ты меня любишь?
На искаженном страданием лице Алекса появилось печальное выражение.
– Я говорил тебе это, но ты, вероятно, уже уснула. – Сердце Бесс наполнилось радостью. Он улыбнулся. – Неужели, моя Бесс, я был так скучен, что тебе не оставалось ничего другого, как только клевать носом в моем присутствии?
Бесс понимала, что он просто поддразнивает ее, но была настолько взволнована, что не сумела сразу придумать остроумный ответ. Сегодня она могла говорить только правду.
– Я… боюсь, что твоя любовь доставила мне слишком большое удовольствие, Алекс, и я просто уснула, не выдержав второй любовной атаки. Ты был… великолепен.
Улыбка сползла с лица Алекса. Ее ладони лежали у него на груди, и Бесс почувствовала, что дыхание Алекса стало глубже и чаще. Она тоже возбудилась, и руки, как будто сами по себе, начали блуждать по широкой груди, путаясь пальцами в мягких завитках волос.
Крепко схватив ее за плечи, он остановил эти жадные ласки. Бесс в удивлении подняла на него взгляд. Темные, цыганские глаза Алекса блестели в свете побледневшей луны.
– Так ты хочешь еще любви, моя проказница? – сказал он сдавленным от желания голосом.
Хотя после первого любовного опыта прошло всего несколько часов, Бесс была настолько уверена в его желании, насколько чувствовала ждущую заполнения пустоту внутри себя.
