Кора Бек - Эльнара. Путешествие за море
— Моя душа чище родниковой воды, — усмехнулся Пиаре, — да дело не в этом. Скажу тебе, красотка, как человек, имеющий большой опыт как в жизни, так и в торговле: действительно разумные люди всегда способны договориться меж собой. Если ты хочешь спасти от тюрьмы, а может быть даже, от казни своего милого дружка, у тебя есть только один выход. Я откажусь от своей жалобы глядельщикам, если ты, милашка, проведешь со мной эту ночь, согрев мою холостяцкую постель. Подумай, это очень выгодное во всех отношениях предложение! Во-первых, твой приятель уже завтра утром вновь окажется на свободе, а во-вторых, если ты сумеешь доставить мне большое удовольствие, я награжу тебя за усердие несколькими серебряными лузами, а то и целым золотым линором! Только представь себе такое счастье: в течение ближайших дней у тебя не будет болеть голова о хлебе насущном, — и все благодаря моей щедрой доброй натуре! Какие могут быть сомнения? Ну же, быстрее соглашайся! Уже темнеет, мне нужно закрывать лавку и отправляться к себе домой. Уверен, нас ждет просто чудесный вечер! Я не удивлюсь, если после этой ночи ты захочешь бросить своего неуклюжего приятеля, ведь я гораздо красивее и несравненно богаче его! Даю тебе слово, моя очаровательная потаскушка, ты будешь пищать от мужской силы, которая накопилась в этом теле! Ну же, иди в мои крепкие объятия, я просто сгораю от нетерпения!
Хозяин посудной лавки широко растопырил свои длинные руки и направился к стоявшей у прилавка девушке. Вне себя от гнева, Эльнара оглянулась по сторонам и, обнаружив на прилавке горку фарфоровых тарелок с изящными изображениями женщин восточной наружности, не раздумывая, стала бросать ими в подлого негодяя.
— Что ты делаешь, сумасшедшая? — спрятавшись за буфет, испуганно закричал торговец. — Немедленно прекрати бить посуду! Ты даже не в состоянии себе представить, сколько стоит этот китайский сервиз! Я один из поставщиков королевского двора и хотел завтра предложить его самому королю Генриху, дабы он стал достойным украшением его праздничного стола! А ты, мерзкая девчонка, своим глупым поступком спутала мне все карты. Погоди, ты у меня еще попляшешь… — Пиаре высунулся было из-за своего укрытия, но тотчас же спрятался за шкаф, увидев, как прямо в его голову полетел высокий графин для вина из безупречного тончайшего стекла. — Ах, мой испанский графин! Я припас его для виконта Женюси! Проклятая мерзавка, я убью тебя!
— От мерзавца слышу, — спокойно ответила Эльнара, выплеснувшая в битье посуды весь свой гнев, и этот необычайно уверенный тон ее голоса почему-то вдруг до смерти напугал самодовольного владельца посудной лавки, мечтавшего теперь только о том, чтобы несносная девчонка поскорее покинула его разгромленную лавку. — А вот убить меня, подлый негодяй, у тебя точно не получится! Более того, несчастный трус, ты не посмеешь тронуть меня даже пальцем, — и с убийственной усмешкой добавила, — руки еще недостаточно выросли!
Уставшая от событий минувшего дня, Эли медленно вышла из лавки. На дворе сгустились сумерки. Глубоко вдохнув чистый воздух, она провела рукой по все еще пылающему лицу, потом случайно коснулась шеи — и тут ее осенила гениальная мысль. Рано вешать нос! Пусть и лишилась она дорогого ювелирного набора из-за бесчестного нрава Пиаре, но ведь еще осталось жемчужное ожерелье, которое и в красоте не уступает, да и стоит недешево. Похоже, оно смогло бы заменить утраченные драгоценности и задобрить мсье Адене, в руках которого находилась жизнь бедного друга Эли.
Наутро девушка поспешила в казенное заведение. Увы, поскольку главный начальник служителей порядка любил поспать, ей пришлось ждать его почти до обеда. Все это время Эльнара простояла в узком холодном коридоре, где мимо нее постоянно шныряли глядельщики, с нескрываемым любопытством разглядывая красивую девушку. Особо наглые из них проходили часто и чересчур близко, стараясь хоть на мгновение прижаться к юной красавице, возбуждавшей своей яркой экзотической наружностью. В столь неприятных и оскорбительных случаях Эли, поплотнее запахнув шубу, едва ли не вжималась в холодную каменную стену, отворачивая лицо в сторону и брезгливо сдерживая дыхание. На дворе стоял сильный мороз, так что все это время Эльнаре пришлось оставаться внутри столь мрачного помещения.
Уже перевалило далеко за полдень, когда на пороге конторы показался мсье Адене, отлично выспавшийся и плотно позавтракавший. К нему тотчас выстроилась очередь подчиненных, которые прекрасно знали, что все вопросы с крикливым начальником, впадающим в гнев из-за любой мелочи, лучше всего решать в первой половине дня, пока никто не успел испортить ему настроение. А это происходило довольно часто и большей частью по пустякам. Господин Адене был весьма дотошным и обстоятельным человеком, а потому на общение с подчиненными у него ушло ни много ни мало — целых два часа, после чего он отправился на обед. Однажды какой-то шутник сказал ему, будто своевременный прием пищи способствует увеличению человеческого роста. С тех пор грозный начальник служителей порядка, в душе бесконечно страдающий от своего неприлично низкого роста, который, по его наивному мнению, принижает прочие немалые достоинства, строго следил за своим режимом дня: от обеда или завтрака его могло оторвать только какое-нибудь срочное распоряжение Его Величества короля. Но это, впрочем, случалось довольно редко.
Понимая, что мсье Адене вернется не скоро, Эльнара, надеявшаяся уладить важное дело с самого утра, отправилась проведать своего бедного друга, но увидеться с ним ей не позволили. У девушки оставалось в запасе несколько серебряных монеток. Одну из них она тихонько всунула охранявшему Султана стражнику, чтобы он передал несчастному узнику теплый чапан и корзинку с провизией. У самой Эли от голода и душевных переживаний сильно кружилась голова, но, собрав волю в кулак, она продолжала стоять в коридоре в ожидании человека, от которого зависела судьба Султана.
Господин Адене явился в контору ближе к вечеру. Видимо, кто-то успел испортить ему настроение — он явно был не в духе. Грубо спросив Эльнару, что ей нужно, Адене прошел в кабинет, всем видом демонстрируя свою занятость и явное нежелание отвлекаться на пустяки. Девушка, возмущенная подобным с ней обращением, решительно вошла за ним, не желая более откладывать решение столь важного для нее вопроса.
Начальник глядельщиков уселся на свое место, специально изготовленное для него мебельщиками, на котором он смотрелся гораздо выше, чем был на самом деле, и с озабоченным видом принялся перебирать бумаги на столе, упорно делая вид, что не замечает стоящую у порога Эли. Тогда, не дожидаясь его приглашения, она решительно подошла к столу невежи и молча положила перед ним сверкающее жемчужное ожерелье. И этот оригинальный способ привлечь внимание к своей скромной особе вполне оправдал себя. Служитель закона, подержав на ладони изящную вещь, словно пытаясь определить ее вес и, соответственно, стоимость, наконец соблаговолил поднять на девушку свои бледно-голубые глаза с припухшими веками.
