Валери Кинг - Страсть по расчету (Строптивая леди)
Множество клокочущих слов теснилось сначала в голове Шарлотты, потом поспешило на язык, но она все их удержала. Не стоит ссориться с ним. Усилием воли, усмирив свое негодование, она ответила:
— Если вы предпочитаете быструю ходьбу, буду счастлива составить вам компанию.
— Великолепно, — улыбаясь, сказал он и ускорил шаг.
Да как! К ужасу Шарлотты, ей скоро пришлось почти бежать, чтобы не отстать от него. Может, он все же сумасшедший, как Элизабет?
Наконец она вскрикнула:
— Хватит, Стоунлей! Это нелепо! Я не лошадь! Я женщина, и ноги у меня короче ваших.
Шарлотта остановилась на кирпичной дорожке, не обращая ни малейшего внимания на нескольких представителей высшего общества, с любопытством их разглядывавших.
Стоунлей повернулся к ней, его синие глаза сверкнули.
— Я прекрасно знаю, что вы не лошадь, но полагаю, вы недооцениваете свои возможности. Хотите сказать, что не желаете идти со мной?
Шарлотта перевела дух, озадаченно глядя на лорда.
— Ну? — поторопил он.
Его вид излучал высокомерие, и Шарлотта почувствовала нечто большее, чем досаду, ее душил гнев. Когда же он театрально скрестил на груди руки и нетерпеливо вздохнул, ожидая ее ответа, она дважды глубоко вдохнула воздух и внятно произнесла:
— Вы ведете себя грубо и сознаете это. Я не вполне понимаю, почему вы так поступаете, разве что хотите от меня избавиться. Если дело в этом, нет ничего проще. Если же вы предпочитаете извиниться…
— Извиниться? — не веря своим ушам, переспросил Стоунлей. — Я всего лишь спросил вас: «Хотите сказать, что не желаете идти со мной? « Вам следовало только ответить. Не могу понять вашей желчности.
— Моей желч… — Она остановилась, прежде чем два или три неподобающих леди слова сорвались у нее с языка. — Ясно, — наконец произнесла она. — Похоже, я совершила большую ошибку.
Стоунлей вздохнул с облегчением, не поняв, о какой ошибке сказала Шарлотта.
— Так-то лучше, — выговорил он, дерзко глядя на нее и не разнимая скрещенных на груди рук.
— Вы так полагаете? — весело спросила она. — Возможно, вы правы.
Повернулась и пошла прочь. К удивлению девушки, Стоунлей тут же ухватил ее за руку и силой заставил остановиться.
— Вы уходите? — ошеломленно спросил он. — Я вам не разрешаю.
— Не разрешаете? — удивленно переспросила Шарлотта. — У вас нет на меня никаких прав, лорд Стоунлей. И даже если были бы, я бы все равно ушла. Ваше поведение нетерпимо для меня.
— Вы не можете оставить меня стоять тут, как простолюдина.
— Да как вы смеете, — задохнулась Шарлотта. — Как вы смеете указывать мне, что делать и чего не делать, особенно если сами обладаете дурными манерами. Эдвард… нет, я отказываю вам в чести и дальше называть вас по имени. — И она продолжила более официально: — Лорд Стоунлей, спешу заметить, что простолюдин обошелся бы со мной с гораздо большим уважением, чем вы. Поэтому избавьте меня от заявлений, что ваш титул обязывает меня считаться с вашим жалким поведением, потому что я с ним не считаюсь… и никогда не буду!
Он хотел заговорить, но она надменно подняла руку.
— Ничего не хочу слышать, Стоунлей! А я-то недоумевала, почему вы с вашим воспитанием, состоянием и титулом не способны склонить ни одну из ваших знакомых дам к браку с вами. Теперь мне все понятно. Доброй ночи, сэр.
Шарлотта нашла наемную карету, которая могла доставить ее на Вест-стрит, и уехала.
Стоунлей позволил ей уйти. Его мысли сшибались друг с другом, не давая ногам сдвинуться с места. Он глядел вслед удаляющейся Шарлотте, долго оставаясь на том месте, где она его покинула. Лорду хотелось расхохотаться во весь голос. Знала ли она, какую иронию заключало в себе ее последнее замечание? Скорее всего — нет. Но в его памяти ее слова останутся как самое дорогое сокровище в его ухаживании за этой девушкой.
Стоунлей понимал, как серьезно скомпрометировал себя в ее глазах. Он тихонько присвистнул. Утром он надеялся восстановить ее доброе к себе отношение, хотя и сомневался, что она простит его легко. Не откладывая, он должен попросить у Шарлотты прощения.
Эта мысль заставила Стоунлея сдвинуться с места. Он пошел по Стейну, догоняя полковника и Эмили. Лорд улыбался. Уже много лет у него не было так легко на сердце. Он сделал глубокий вдох — ему хотелось кричать небесам, что наконец-то он нашел женщину, достойную каждой гинеи его состояния.
Сколько раз он проделывал то же самое с полными надежд юными леди, и они покорно следовали его желаниям. Мод Дансфолд просто бежала рядом, не желая идти ему наперекор, а леди Перселл расплакалась, думая таким образом разжалобить его.
За семь лет, прошедших со времени замужества Эмили, ни одна женщина не посмела противиться ему и не назвала его поведение так, как следовало, — неслыханным. Если Стоунлей и почувствовал угрызения совести, то быстро отмел их. В конце концов, он всегда сможет все объяснить Шарлотте, когда она выдержит третье и последнее испытание.
А до того ему предстоит узнать, сможет ли он убедить Шарлотту простить ему его жестокое обращение.
Солнечное утро. Шарлотта в уютной комнате городского дома ее отца с удовольствием попивала шоколад, сушила полотенцем волосы. Окно было открыто, и свежий морской воздух гулял вольготно, играя каштановыми прядями. Девушка сидела за квадратным столиком красного дерева, на нем — ваза с душистыми белыми розами. Комната была отделана просто — стены обиты светло-голубым узорчатым шелком, из этой же ткани и шторы. На окне ветер колыхал прозрачные муслиновые занавески. На стене напротив камина висела акварель с изображением панорамы Брайтона.
Шарлотта уже искупалась вместе с Генри в море. Мальчик не мог удержаться, чтобы не обрызгать сестру с головы до пят, особенно доставалось волосам. Но как ни удручала Шарлотту необходимость сушить их и заново делать прическу, она, как и Генри, привыкла к этому ежедневному ритуалу. Море влияло на нее благотворно, как и обещали стойкие приверженцы морских купаний.
Вначале ей хотелось заглушить болезненные воспоминания о своей ужасной ссоре со Стоун — леем, но, к своему удивлению, Шарлотта обнаружила, что совсем не чувствует себя спокойной и отдохнувшей. Няня взяла Генри на прогулку за город, Фиттл нагревала щипцы для завивки, а кухарка готовила свое знаменитое миндальное печенье — самое любимое лакомство Шарлотты. Поэтому девушка наслаждалась одиночеством и спокойно ожидала печенье, просматривая «Тайме». Чего еще может желать леди?
Она так увлеклась чтением, сушкой волос и чашкой шоколада, что не услышала суматохи в передней, пока шум не докатился до нее.
