Маргарет Мэллори - Рыцарь желания
Она прищурила глаза:
— И давно вы наблюдаете за мной?
Последовало всеобщее пожатие плечами.
— Вам что, нечего больше делать? — раздраженно спросила она.
Стивен галантно стал смотреть в сторону. Однако трое Тюдоров только тряхнули головами и заулыбались.
Когда Кэтрин со Стивеном в сопровождении Тюдоров покидали лагерь, оставшиеся мятежники еще продолжали его сворачивать. Слава Богу, что похитители привезли ее сюда, а не в Уэльс. Уильям был в Вустере. Ее смогут выкупить и вернуть ему в этот же день.
— Видите старую кельтскую крепость на вершине того холма? — сказал Маредадд, указывая вперед. — Там мы с французами разбили лагерь.
Кэтрин отвлеклась от мыслей о воссоединении с Уильямом, чтобы приготовиться к встрече с лидером мятежников. Она быстро припомнила все, что знала об Оуэне Глендовере. Он знатный валлиец, близкий родственник Тюдоров. До мятежа его дом был известен как центр валлийской культуры, певцы и музыканты всегда находили в нем радушный прием.
Человек, любящий музыку, не может быть совершенно бессердечным, сказала она себе. Среди простых людей ходили разговоры, что он умеет вызывать бурю. Ходили и другие слухи, которые не так легко было опровергнуть. Ей приходилось посещать те места, где побывали мятежники. Она видела сожженные деревни, слышала вопли женщин.
Не успела она опомниться, как они въехали в ворота старой крепости. Двор был заполнен воинами. Они с трудом проехали через мешанину из людей, лошадей и повозок к главному зданию. Маредадд помог ей слезть с лошади и повел по ступеням наверх. Его братья и Стивен следовали за ними.
Стражи у входа кивнули Тюдорам и открыли для них вторые массивные двери. Когда ее глаза привыкли к скудному освещению, Кэтрин увидела, что они находятся в темном, похожем на пещеру зале. У одной из длинных стен виднелся огромный камин, у другой стояло множество столов. В зале было много народу, мужчины вели беседы и чистили оружие.
Однако только один человек приковал ее внимание. Он смотрел на нее из дальнего конца зала.
Крепко держа ее за руку, Маредадд подвел ее к нему. Кэтрин присела в низком поклоне, предназначенном для монархов, и не поднимала головы, пока низкий голос не велел ей подняться.
Подчинившись, она впервые взглянула на знаменитого мятежника, чье имя последние пять лет было у всех на устах. Оуэну Глендоверу было скорее всего далеко за сорок. Его суровое красивое лицо перерезали морщины, темные, падающие на плечи волосы подернулись сединой. У Кэтрин создалось впечатление могучего туловища и длинных ног, скрытых одеждой. Темные глаза приковали ее к месту.
— Леди Фицалан, вы нанесли огромный вред мне и моим людям.
Слова Глендовера заполнили весь зал и отразились от стен.
Отшатнувшись, Кэтрин не смогла ответить. Что, как он думает, она сделала?
— Я долго гадал, кто передал сведения, которые привели к тому, что мой сын со своими людьми был захвачен врасплох при Пуйлл-Мелине, — сказал Глендовер. — И в конце концов пришел к выводу, что это могли сделать только вы.
Как он узнал? Король Генрих не поверил, что это была она, даже когда принц сказал ему об этом.
— Мне жаль, ваша светлость, — пробормотала она. — Это был мой долг.
— Принц Гарри взял в плен триста валлийцев при Пуйлл-Мелине, — продолжил Глендовер. — Он казнил всех, кроме одного.
Она бессознательно поднесла руку ко рту. Она что-то слышала об этом раньше, но не верила рассказам.
— По крайней мере молодой Гарри не убивает из мести и жажды убивать. Он безжалостен, когда преследует свои цели, как и подобает большому военачальнику. — Глендовер устремил свой взгляд на огонь в камине, лицо его внезапно сделалось усталым. — Однако вдовам и сиротам от этого не легче. Он казнил всех, кроме моего сына Груффидда, которого в цепях доставили в Лондон. — Глендовер замолчал и сжал губы. — Мне сказали, что его истязали. После того как он попытался бежать, король приказал выколоть ему глаза.
Непролившиеся слезы жгли глаза Кэтрин. Глендовер сказал правду, это было ясно по боли, исказившей его лицо. Ей не хотелось верить, что король способен на такую жестокость. Но в глубине сердца она знала, что он жесток. Впервые она засомневалась, что поступила правильно. Следовало ли ей сообщать Гарри, что в тот день он застанет валлийцев врасплох? Сделала ли бы она это, если бы знала о последствиях?
— Я слышал, у вас, леди Фицалан, есть сын, — сказал Глендовер, возвращая ее в настоящее. — Так что вы можете понять, что я сделаю все возможное, чтобы вызволить сына из рук врагов.
Кэтрин задержала дыхание, ожидая, когда Глендовер откроет, с какой целью он говорит ей все это.
— Вы будете залогом освобождения моего сына. Его жизнь — такой выкуп я назначаю за вас.
Ее надежды рухнули, смятение овладело ею.
— Я боюсь, вы преувеличиваете мою значимость, ваша светлость, — сказала она, сжимая руки. — Король никогда не отдаст вам сына за меня. Он… не сентиментальный человек.
Она не нашла слов, чтобы дипломатично объяснить это, и сказала:
— Король не задумываясь пожертвует мной.
Она чувствовала, что ее откровенность заключала в себе нелояльность, но увидела в глазах Глендовера нечто похожее на одобрение.
— Рейберн был глупцом, не поняв, какая у него проницательная жена. Вы, конечно, правы. Сам Генрих ничем не пожертвует ради вас.
— Мой муж также не сможет убедить его в чем-либо, — сказала она. — Однако я думаю, что он захочет дать за меня большой выкуп.
Больше она не тревожилась о том, как дорого это обойдется Уильяму, она хотела, чтобы он заплатил выкуп как можно скорее.
— Не к Фицалану я собираюсь предъявлять требования, — сказал Глендовер, — а к сыну короля.
Кэтрин остолбенела.
— К Гарри?
— Мне приходилось слышать менестрелей, воспевающих вашу красоту, леди Фицалан. — Глендовер впервые ей улыбнулся. — Неудивительно, что вы вскружили голову принцу.
Кэтрин открыла рот, но не находила слов.
— Я сообщу принцу Гарри, что отпущу его любовницу только в обмен на моего сына.
— Но я не любовница принца! — сказала Кэтрин, наконец обретя голос.
Когда Глендовер недоверчиво посмотрел на нее, она попыталась объясниться:
— Мы были друзьями в детстве. Мы остались друзьями. Кроме того, я замужняя женщина. — Ее лицо запылало от смущения. — Он бы никогда… он бы не…
— Вы ведь не станете утверждать, что ваше положение замужней женщины может запретить мужчинам вас желать, — сказал Глендовер, поднимая бровь. — А английский принц никогда бы не подумал, что общие нормы поведения применимы и к нему.
