Кэролайн Линден - Всему виной страсть
В этот вечер она в очередной раз пыталась его разговорить. Возможно, она сама виновата в том, что он не делится с ней своими мыслями и чувствами. Кэтрин знала, что она заурядна и скучна. И также знала, что не способна на экстравагантные поступки. Зато она отличалась упрямством и была нацелена на успех. Кэтрин говорила себе, что у нее все получится. Надо просто приложить больше стараний.
— Сегодня нас навещали соседи, — сказала она, наблюдая за тем, как он отрезает ломтик бифштекса.
— Да? Интересные люди?
Кэтрин подумала о двух дамах, заставлявших друг друга смеяться до колик.
— Да. Они пригласили нас поужинать у них.
— Превосходно, — пробормотал он, поливая мясо соусом. — Никаких возражений. Кто они?
— Леди Вудфорд из дома напротив и леди Дарби из соседнего дома.
Джерард быстро поднял на нее глаза и медленно опустил вилку.
— Престарелые дамы?
Кэтрин прочистила горло.
— Они не очень-то старые. И они были весьма любезны.
— Хм. — Джерард наколол картофелину, продолжая смотреть на Кэтрин в упор. — Я не желаю отдавать себя на растерзание старым сплетницам. Что бы я им ни сказал, все это расползется по городу в виде нелепейших слухов.
— Не думаю, что они мечтают тебя растерзать. Они лишь хотят познакомиться с высоким красивым военным, который недавно приехал в Бат и стал их соседом.
— Стоит им палец показать, они руку откусят, — угрюмо пробурчал он.
Кэтрин судорожно искала новую тему для разговора. Джерард молча жевал еду.
— Как прошел день? Есть ли подвижки?
Джерард поднял глаза и прищурился.
— Подвижки? Ты о чем?
— О тех делах, ради которых ты приехал в Бат, в чем бы они ни состояли.
После непродолжительного замешательства Джерард пожал плечами:
— Вообще-то подвижек нет. Не говори об этом тем дамам, что приходили сегодня.
Кэтрин молча ковыряла еду. Джерард ел с аппетитом и вел себя так, словно считал разговор оконченным.
— Я не хочу тебя расстраивать, — сказала Кэтрин наконец, после того как Брэгг убрал со стола и они вновь остались одни, — но я не представляю, как этого избежать, если я ничего о тебе не знаю.
— Ты меня не расстраиваешь. — Джерард вздохнул и, откинувшись на спинку стула, поднес к губам бокал с вином. — Однако повышенное внимание к моей персоне может вызвать нежелательные осложнения. В настоящий момент мне следует быть малозаметным. Анонимность была бы предпочтительней, но, увы, об этом не может быть и речи.
— Почему? — спросила Кэтрин. — Что у тебя за дела в Бате?
Джерард покачал головой:
— Ничего такого, о чем бы тебе следовало беспокоиться, Кейт.
Она сцепила пальцы лежащих на коленях рук.
— Понимаю.
— Понимаешь? — Джерард допил вино и вновь наполнил свой бокал. — Это чертов гордиев узел, и я, похоже, не могу его распутать.
— Возможно, тебе надо его разрубить.
Он засмеялся:
— Возможно, и так! Если бы я только знал, где рубить.
Кэтрин задумчиво смотрела на него. Он выглядел усталым и нервозным.
— Может, я могу помочь? — предложила она.
— Да? — Он криво усмехнулся. — А пожалуй, можешь. Иди сюда, миледи.
— Нет, я серьезно. — Кэтрин осталась сидеть и тогда, когда он протянул ей руку. — Если ты расскажешь мне о том, чего пытаешься добиться, я, возможно, смогу помочь, если не делом, то советом.
Джерард уронил руку.
— Я так не думаю.
Она закусила губу. Кажется, надежде найти с ним общий язык так и не суждено сбыться. Кэтрин чувствовала, что раздражает его все сильнее, а ведь она лишь пыталась понять его и помочь.
— Я не хочу допытываться. Но ты должен меня понять. Я не в силах ни посочувствовать, ни поддержать тебя, поскольку не знаю, что ты пытаешься сделать.
— Разве это важно? — Джерард вскинул голову. — Разве для того, чтобы посочувствовать и поддержать, надо все знать?
— Мне было бы приятно, если бы ты поговорил со мной! — воскликнула она. — Тебе принадлежит и мое сочувствие, и моя поддержка, тогда как я ничего от тебя не получаю!
Джерард приподнял брови. Кэтрин густо покраснела, осознав, что позволила себе то, чего никогда не позволяла, — выйти из себя.
— Ничего? — с угрозой в голосе переспросил он.
Кэтрин взглянула в его лицо, и краска залила уже все ее тело.
— Ну… Не совсем так, — заикаясь пробормотала она. — Но… Мы ни о чем не разговариваем. Леди Дарби спросила меня, пойдем ли мы в «Ассамблею», и я не смогла ответить, поскольку даже не знаю, любишь ли ты танцевать.
— Да, я люблю танцевать. И играть в карты, и слушать музыку. Мы можем пойти в «Ассамблею» прямо сейчас, если ты этого хочешь.
Ее новый гардероб все еще не был готов. У нее не имелось ни одного наряда, в котором можно было бы появиться в обществе, и Джерард явно этого не замечал. Каждый вечер на ужин она надевала одно и то же темно-синее платье. Кэтрин вздохнула.
— Спасибо. Я не хочу выходить из дома сегодня вечером.
Джерард потер лицо ладонями.
— Кейт, у меня сейчас не хватает терпения на то, чтобы разгадывать шарады. Чего ты хочешь?
— Я хочу быть хорошей женой, — тихо сказала она.
— Превосходно. Пойдем в спальню, и ты мне это докажешь.
Боги насмехались над ней. Кэтрин робко надеялась на то, что Джерард станет теплее относиться к ней как к женщине, когда они лучше узнают друг друга. Но все произошло совсем не так. Он уложил ее в постель и стал ее любовником. Любовником, не ведающим, что такое стыд, искусным и изобретательным. Джерард знал ее тело лучше, чем знала его она, и при этом он не испытывал ни малейшего желания узнать, что у нее на душе. Кэтрин не знала, как на это реагировать. Если бы ее спросили, счастлива ли она в браке, она бы не знала, что отвечать. Счастлива — да, безумно. И одновременно несчастна. Если не брать в расчет физическую сторону их отношений, их брак был на грани краха. И она уже почти отчаялась что-то изменить.
— Кейт? — Джерард наклонился к ней, и на губах его заиграла знакомая улыбка. Улыбка соблазнителя. — Пойдем наверх, любовь моя, — пробормотал он. — Я был не в настроении. Позволь мне загладить свою вину.
Кэтрин смотрела на него удрученно, презирая себя за слабость. Она таяла от одного лишь звука его голоса. Ей пришлось до ломоты в суставах сжать пальцы, чтобы не протянуть ему руку. Чтобы не позволить ему увести ее в спальню и делать с ее телом все, что ему заблагорассудится. Ей пришлось плотно сдвинуть ноги, чтобы подавить желание следовать любым указаниям, что он припас для нее на сегодняшнюю ночь, какими бы распутными они ни были. Он был так отчаянно хорош собой, так жизнелюбив, так обаятелен. Ей надо было как-то себя защитить.
