Мэдлин Бейкер - Сердце беглеца
Остаток утра она провела за выпечкой хлеба и прочими домашними делами, продолжая остро ощущать присутствие Тайри в доме.
После обеда Тайри с Хэллораном стали играть в карты, а Рэйчел уселась на стуле у камина с горой одежды, требующей починки. Весело потрескивали дрова, и только этот звук да приглушенные голоса мужчин нарушали благословенную тишину этого часа. Почему-то присутствие Тайри в доме казалось уместным, и каждый раз, бросая на него взгляд и видя, как уютно он расположился на стуле напротив ее отца, она ощущала странное удовлетворение.
Обед прошел мирно. Мужчины дружелюбно болтали о политике и все растущих ценах на говядину. Рэйчел говорила мало, но вовсе не чувствовала себя лишней. Напротив, когда она так сидела, между двумя мужчинами, которых любила больше всего на свете, у нее возникло ощущение тепла и надежности, защищенности. Конечно же, вопреки всему она любила Тайри.
Около десяти часов Рэйчел и ее отец пожелали Тайри доброй ночи и покинули гостиную. Оставшись впервые за весь день в одиночестве, Тайри снял сапоги и устроился у камина. Глядя на пламя, он пытался вспомнить, когда ему доводилось провести более приятный день.
Общество Хэллоранов его устраивало, он с удовольствием болтал со стариком. Но именно присутствие Рэйчел сделало для него этот день особенным, хотя они обменялись за все время не более чем дюжиной слов. Но он постоянно остро чувствовал, что она рядом, в доме, даже если она была в другой комнате. Раз или два ему понадобилась вся его воля, чтобы усидеть на месте. Ему хотелось встать, пойти к ней, дотронуться до нее, и только мысль о том, что ее отец спит в соседней комнате, рядом с ее спальней, удержала его от этого.
Сняв рубашку, Тайри вытянулся на ковре перед огнем и закрыл глаза, но тотчас же его внимание привлекли тихие шаги. Кто-то вошел в комнату на цыпочках и закрыл за собой дверь.
– Рэйчел! – пробормотал Тайри, удивленный. – Что вы здесь делаете?
– Я… я кое-что забыла.
Черная бровь Тайри вопросительно поднялась.
– Вот как? – спросил он внезапно охрипшим голосом.
Рэйчел кивнула. В кружевной ночной рубашке, вышитой нежно-розовыми розочками, она выглядела прекрасной и соблазнительной. Длинные медового цвета волосы в беспорядке падали на плечи. Ярко-синие глаза казались расширенными от страха. Боясь ее спугнуть, Тайри не встал и не пошел ей навстречу, хотя ему отчаянно хотелось немедленно заключить ее в свои объятия.
Рэйчел нервно кашлянула. Когда она была в своей спальне, прийти сюда показалось ей прекрасной мыслью. Она желала Тайри. Не раздумывая, она с бешено бьющимся от волнения и предвкушения сердцем спустилась вниз и прошла через холл. Но теперь, глядя ему в лицо, Рэйчел почувствовала робость и неуверенность.
– Я оставила здесь свою книгу… и я… Пожалуйста, не осложняйте мое и без того сложное положение, – прошептала Рэйчел умоляюще. – Мы оба знаем, почему я здесь.
– Да, – сказал он тихо и раскрыл объятия.
Из уст Рэйчел вырвался едва слышный вздох, и она вступила в кольцо рук Тайри. Она тоже обняла его, уткнувшись лицом в ложбинку между его плечом и шеей, и руки ее коснулись его обнаженной спины. Несколько секунд, показавшихся ей очень долгими, он крепко прижимал ее к себе, а его рука едва ощутимо, тихо, как шепот, гладила ее по спине и плечам. Она слышала биение его сердца, чувствовала, как бешено стучит ее собственное, пока его пальцы нежно перебирали ее волосы – прядь за прядью. Она глубоко вдохнула запах табачного дыма, и этот мужской аромат заполнил ее ноздри и подстегнул желание.
Нежно, кончиками пальцев он приподнял ее лицо, голова его склонилась к ней, и лицо его закрыло от нее весь мир. Его глаза были как два ярких желтых огня, и, когда его рот прижался к ее рту, она всем телом ощутила этот поцелуй. Прикосновение его губ было нежным, как летний дождь, и желание ее все росло.
– Тайри, – закрыв глаза, едва слышно выдохнула она. Голос ее звучал нетвердо.
– Сейчас, – хрипло прошептал он. – Сейчас.
Он осторожно уложил ее на ковер рядом с собой. Его руки и губы касались ее нежно, неторопливо, а янтарные глаза говорили ей, как она прекрасна и желанна. Кончиками пальцев она пробежала по его спине, плечам, широкой груди, плоскому животу и вскрикнула. И он улыбнулся ее нетерпению, а потом глубоко вздохнул, ощутив ее всем телом.
Наконец не в силах больше переносить сладостную боль, она привлекла его к себе, чувствуя, что умрет, если он сейчас же не возьмет ее!
Они вместе испытали пик наслаждения. Теперь для них не существовало ничего – ни прошлого, ни будущего, только их любовь, древняя, как время, и новая, как рассвет следующего дня.
И снова Рэйчел проснулась в своей постели, не имея ни малейшего представления о том, как до нее добралась. Но нынешним утром она не чувствовала ни стыда, ни угрызений, ни сожаления о случившемся накануне. Ее согревало только ощущение безмерного тепла.
Томно потянувшись, она выглянула в окно и тяжело вздохнула – радость ее испарилась, будто ее и не было. Буря окончилась, и на востоке всходило яркое солнце. Резко повернувшись, она с ожесточением ударила кулаком по подушке. Сегодня Тайри уедет. В ее мозгу уже звучало продолжение – «домой к Аннабелле», и слова эти, произносимые мысленно снова и снова, наполнили ее горьким отчаянием. Как могло случиться, что она забыла об Аннабелле?
Рэйчел медленно оделась, стараясь по возможности оттянуть момент, когда придется спуститься вниз и узнать, что Тайри уже уехал. Пока она оставалась здесь, она могла убеждать себя, что он внизу, на кухне, пьет кофе с ее отцом.
На случай, если он все еще в доме, она тщательно причесалась и чуть подкрасила губы. Расправив плечи, Рэйчел двинулась вниз по лестнице. Если он уехал, то тут уже ничего не поделаешь, но если он все еще здесь, она не станет терять драгоценное время.
Когда, войдя в кухню, она увидела сидящего за столом Тайри, радость так и забурлила в ней. Кажется, он не очень спешит вернуться на ранчо Уэлшей, а предпочитает проводить утро на кухне, болтая с ее отцом и поглощая чашку за чашкой черный кофе.
Рэйчел оставила их вдвоем, а сама занялась обычной утренней работой по дому. Почему-то, прибирая в комнатах, она напевала и вдруг поймала себя на мысли, что с тех пор, как несколько месяцев назад Тайри покинул их ранчо, ей ни разу не захотелось петь.
Черт бы побрал этого Логана Тайри! Почему он оказался единственным мужчиной, способным зажечь в ее душе страсть? Почему она никогда не испытывала дрожи восторга, когда ее обнимал Клинт? А при одном взгляде Тайри, искоса брошенном на нее, кровь ее начинала кипеть, а сердце бешено колотиться, будто дикий зверек в западне?
Она гадала обо всем этом, пока застилала постели и вытирала с мебели пыль. Скоро Тайри вернется на свое рабочее место, к сладострастным чарам Аннабеллы. А ранчо Хэллоранов сейчас на краю гибели, скоро его совсем сотрут с лица земли. У них не осталось никаких животных, кроме верховых лошадей, нескольких свиней да кур, не осталось наличных денег, так же, как и надежд на будущее. Но она все-таки пела, потому что в доме был Логан Тайри!
Она скучала по нему. Когда он сбежал к Аннабелле Уэлш и начал работать на нее, она изо всех сил старалась его возненавидеть, напоминала себе о том, что он убийца, наемник без чести и совести. Он обещал жениться на ней, а потом передумал, не объяснив причины и сказав только, что Аннабелла сделала ему более выгодное предложение. Он уехал, ушел из ее жизни, не бросив на нее прощального взгляда, не дав никаких объяснений своего поведения, не извинившись. А теперь без всякой причины и объяснений появился снова, грозя опять нарушить покой ее сердца. Это несправедливо!
И все же в первый раз за много месяцев на сердце у Рэйчел было легко, она чувствовала себя счастливой и знала этому причину. И все это только потому, что Логан Тайри сидит в ее доме на кухне. Одно только сознание того, что он поблизости, вливало в нее радость жизни и силы, и она торопилась закончить дела, все еще боясь, что он уедет не попрощавшись.
Задыхаясь, она ворвалась в кухню, но Тайри все еще был там. Он сидел, скрестив длинные ноги и сдвинув шляпу на затылок, и, похоже, чувствовал себя весьма уютно.
Когда Рэйчел проходила мимо, направляясь к стойке, чтобы нарезать яблоки для пирога, рука Тайри потянулась к ней и слегка коснулась ее руки. Его прикосновение было как удар электрического тока.
– Не знаю, что мы будем делать, когда придет весна, – тем временем говорил ее отец. – Я порядочно задолжал Морту Уокеру. Я собирался выплатить ему долг, продав на следующий год телят, но теперь… – Хэллоран пожал плечами и уставился в окно. Лоб его избороздили морщины. Если Лью Харрис из Скотоводческого банка не согласится на продление ссуды, им придется продать ранчо, чтобы выплатить деньги по закладной. А здесь похоронена Эллен! И Томми тоже. Корни Рэйчел были здесь, в этой земле. Это был единственный дом, который она знала в жизни. Они не могут уехать отсюда. Они просто не могут этого сделать.
