Жаклин Санд - Принцесса Конде
И Анна поняла, о чем говорил Андре. Но она еще не могла поступить так, как он проповедовал. Для этого ей не хватало душевных сил. Простить мужа, унижающего ее, простить отца, продавшего ее… Как это сделать? Может быть, Андре даст ответ и на этот вопрос? Его голос стал тише, но слушатели, затаив дыхание, внимали ему, и было слышно, как потрескивают свечи.
– И еще надо помнить и понимать следующее: Господь не прощает тех, кто имеет в душе ненависть и злобу, не потому, что не хочет, а просто потому, что такое сердце не может принять и вместить Его милосердие и доброту. Преграда ненависти не пропускает Господню милость в сердце. Необходимо избавляться от злых чувств. Вы спросите, как это сделать? Менее часа назад на пороге храма я беседовал с одним человеком. Неделю назад его сосед нечестным путем выманил у него сто пистолей. Обманутый человек сказал мне: «Я его простил, но более не хочу иметь с ним ничего общего». Просто представьте себе, что вы просите у Бога прощения за свой грех, проступок, а в ответ вдруг слышите голос Божий: «Я тебя прощаю, но не хочу больше иметь с тобою ничего общего».
Так что вспоминайте почаще слова апостола Павла из послания колоссянам: «Как Христос простил вас, так и вы». А как простил нас Христос? Он простил, забыл и никогда более не вспомнит, никогда! Вы слышите – никогда! Так же и мы, если прощаем, то должны сознательно решиться не думать и не говорить о своих обидах.
Анна судорожно вздохнула. В ее глазах стояли слезы.
– Господь готов принять в Царствие Божие любого покаявшегося человека: и мытаря, и блудницу, и Петра, отвернувшегося от Него, и иудейского царя Манассию, который сорок пять лет совершал мерзкие деяния, и царя Давида, и многих других. Так, в книге пророка Иезекииля пророк от лица дома Израилева спрашивает Господа: «И ты, сын человеческий, скажи дому Израилеву: вы говорите так: преступления наши и грехи наши на нас, и мы истаеваем в них – как же можем мы жить? Скажи им: живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был. Обратитесь, обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать вам, дом Израилев?».
Теперь он говорил негромко и ровно, но так, будто высекал буквы на каменных скрижалях:
– Если вы это выполните, то преграда между вами будет разрушена. Давайте молиться о любви, которая дает нам силу любить даже тех, кто ненавидит нас. Давайте молиться не о вожделениях и минутных радостях, а о том, что приближает нас к нашему Создателю. Аминь.
Анна-Женевьева и де Ру остановились, чтобы подождать Андре у крыльца. Люди уходили из церкви, довольные проповедью. Анна предположила, что в ближайшее время в Бюре-сюр-Иветт будет не протолкнуться от желающих послушать нового священника. Многие дамы говорили о том, как он хорош; обрывки фраз долетали до слуха Анны и заставляли ее еле заметно морщиться. Все это ей не нравилось. А какой девушке понравится узнать, что другие женщины тоже питают к объекту ее любви нежные чувства?
Андре появился через четверть часа, усталый, но успевший переодеться в светское платье.
– Вы ждете меня? – удивился он, увидав герцогиню и де Ру.
– Вы обещали быть сегодня на ужине у Элизы!
– Ах, да, ужин… – Святой отец поморщился. – Прошу простить меня, мадам! Мне нужно вернуться в аббатство.
– Но… – Анна почувствовала, что сейчас заплачет.
– Не огорчайтесь, прошу вас! Возможно, если я предложу вам завтра прогуляться верхом, это искупит мою вину перед вами?
Герцогиня просияла.
– О, конечно, искупит! – и добавила застенчиво: – Ваша проповедь была прекрасна. Я… я никогда не слышала ничего подобного.
– Из ваших уст похвала вдвойне приятна, мадам.
Некоторое время они ехали вместе, а затем Андре попрощался и свернул к аббатству. И герцогиня, и де Ру смотрели ему вслед, пока священника не поглотила темнота.
– Слова отца де Линя западают в душу, – сказал Фабьен. – Он один из лучших проповедников, которых я слышал в своей жизни, а слышал я немало. Такие проповедуют солдатам перед началом боя. Но на войне их проповеди проникнуты трагизмом. А здесь… Я не нахожу слов, чтобы передать свое впечатление от проповеди.
Герцогиня молча кивнула.
На следующий день Андре появился в Беруаре к полудню. На его лице не было ни следа вчерашней усталости. В ярком солнечном свете, льющемся с небес, аббат выглядел молодым и беспечным; этому способствовало и светское платье, которое он снова надел (гораздо удобнее для прогулки верхом, чем сутана).
Сияющая Анна-Женевьева выглядела великолепно в бледно-голубой амазонке, подбитой мехом, в горностаевой накидке и прелестной шляпке с перьями, заколотыми топазовой брошью. Андре глаз не мог от нее отвести. Де Ру, впрочем, тоже.
Стоял прекрасный день, обещающий близкую весну. Птицы весело щебетали в ветвях деревьев, кое-где под пластами снега уже начали журчать ручьи, солнце сверкало в небесной синеве.
– Куда отправимся? – спросила Анна, когда всадники выехали из замка.
– В ту сторону, – Андре махнул рукой на запад. – Там красивые места.
– Вы хорошо знаете окрестности, аббат? – осведомился Фабьен.
– Да, – Андре замялся, но потом продолжил: – Я часто бывал здесь в юности. Я хорошо знаю и сам Париж, и его окрестности.
– В таком случае, показывайте путь!
– Охотно. Пожалуй, мы поедем до речки под названием Иветт. Сейчас она еще подо льдом, но там все равно очень красиво.
Весело переговариваясь, всадники двинулись в указанном направлении. Анна смеялась шуткам священника и произносила изящные фразы, заставлявшие мужчин улыбаться. Когда Андре предложил спешиться, чтобы осмотреть поближе прелестную рощицу, Анна охотно согласилась. Святой отец помог ей сойти с седла. Их руки соприкоснулись, взгляды на мгновение встретились. Оба затаили дыхание. Оба знали, что происходит, боялись этого и наслаждались каждой минутой.
В рощице было хорошо, сновали по ветвям деревьев проворные птахи, звенел ручей.
– Это еще один источник, – объяснил Андре, указывая на грубо обтесанный камень, из-под которого пробивалась вода.
Хрупкие края льдинок у ручейка напоминали неровные куски сахара.
– Маленький, но какой упорный! – сказала Анна, подразумевая напор, с которым билась из-под камня водяная струйка.
– Да, мадам. Упорства ему не занимать. Эта вода точит камень не первый десяток лет.
– Куда мы поедем дальше? – Анна-Женевьева выпрямилась. – Элиза говорила, что здесь неподалеку есть еще один замок…
Андре помолчал, затем ответил:
– Все верно. Один из замков герцогов де Шеврез. Но сейчас он заброшен. Если там и живет кто-то, так лишь пара слуг. Не знаю, можно ли проехать туда… Я посмотрю. Подождите меня несколько минут.
