Кэтрин Дюксвилл - Аметистовая корона
Ошеломленные гости на мгновенье замерли, а потом зал взорвался в оглушительном смехе, так смешно выглядел невысокого роста рыцарь с длинноногой девицей на плече.
Констанция, наблюдая эту картину, открыла от изумления рот.
— Сэр Томас, вы не знаете, что же еще они придумали, чтобы развеселить короля? По-моему, уже дальше некуда! — с возмущением проговорила она.
Барон оглядел зал. Дюжина полуголых женшин преследовала рыцарей. Они подходили к столам, где сидели мужчины, и прижимались к ним, всячески стараясь соблазнить.
Томас Моресхолд покачал головой.
— Королю, вероятно, это пришлось бы по душе. Он до безумия любит такие развлечения, — без сомнения в голосе проговорил он.
Констанция ничего не ответила.
В заключение де Крези и Гамелин очистили на полу небольшое пространство, и перед взорами дворян предстали борцы, но рыцари не хотели смотреть борьбу, они были слишком разгорячены видом женщин и просили повторить выступление балерин.
Джулиан, войдя в зал, прошел сразу к сестре и опустился на стул рядом с ней, даже не поприветствовав Томаса Моресхолда, лишь вскользь кивнув ему. Его волосы были мокрые от дождя и взъерошенные, было видно, что он давно не брился.
— Вы не выглядите веселым, что-то произошло? — обратилась Констанция к брату.
Он пододвинул себе тарелку.
— Боже мой! Неужели я так же, как и вы, должен сидеть, пировать и веселиться дни и ночи напролет? Я не вижу, чтобы вы делали хоть что-нибудь…
Джулиан жестом приказал принести вина.
— Вы и пальцем не пошевелили, чтобы помочь мне! Вас не заботят мои проблемы, да и зачем они вам?
Графиня перестала улыбаться.
— Ваши обвинения беспочвенны, я прекрасно помню о своем обещании. Просто у меня не
было возможности поговорить с королем. Но я не забыла, и при первом удобном случае, — надеюсь, вопрос о вашей должности решится, — спокойно проговорила она, но Джулиан услышал, как зазвенел се голос.
Он сердито пожал плечами.
— Этот проклятый епископ Салисбури терпеть не может внебрачных детей. Говорят, что у короля их около двадцати и всех приходится обеспечивать. Епископ проклял их всех, считая, что они бедствие, чума для Англии.
Констанция не любила, когда брат находился в таком настроении.
— Джулиан, это несправедливо! Я забыла обо всем, когда принимала присягу, — слишком много свалилось на меня, — но, клянусь, приложу все силы и сделаю все возможное, чтобы решить твои дела, — проговорила Констанция.
Джулиан поклонился сестре.
— Мы не нуждаемся ни в твоем сочувствии, ни в твоем золоте, дорогая сестра…
Джулиан откинул назад свои мокрые волосы, и Констанция увидела, как сгорбились его плечи.
— Я один из тех, кого ненавидит Салисбури. Вокруг короля Генри нет ни одного законного сына, никто не может стать его законным наследником!
Он неуклюже навалился на стол, Констанция поняла, что ее брат смертельно пьян. Что-то бормоча себе под нос, он отправился искать де Kрези и Гамелина.
Томас Моресхолд пристально смотрел ему вслед.
— Он точная копия Гилберта де Джобоурга, — наконец проговорил он.
Констанция наблюдала, как удаляется фигура, Джулиана.
— Перед нашим отцом стояла такая же проблема как и перед королем Генри. Никаких законных сыновей, которые могли стать наследниками, только женщины… — задумчиво проговорила она.
Кто-то, одетый в пестрый костюм и насквозь промокший, вошел в зал. На мгновенье у Констанции перехватило дыхание, она привстала и внимательно стала вглядываться в вошедшего. Нет, это не Сенрен… Графиня опустилась на стул, и у нее вырвался вздох разочарования. «Я все-таки, наверное, сошла с ума, нельзя так реагировать, я же — графиня Морлакс, а не кухарка!» — возмущенно подумала Констанция и стала маленькими глотками пить вино, чтобы дать время схлынуть возбуждению. Она знала, что Томас Моресхолд внимательно наблюдает за ней.
Дождь, продолжавшийся всю ночь, к утру прошел. Домочадцы Констанции стали собираться в дорогу, желая сегодня же возвратиться в Баскборн. Ей всегда приходилось переезжать с большим двором и большим количеством груза, она не могла обходиться только самым необходимым, и привыкла, что все ее девушки и привычные вещи должны быть под рукой.
Перед отъездом Констанция хотела поговорить с отцом Бертраном насчет брата. Его изможденное лицо и припухшие глаза выдали ей причину его опоздания на пир.
Когда графиня переходила переполненный людьми двор, она увидела Карсефора, суетящегося вместе со всеми. Он хорошо знал Джулиана, поэтому Констанция не удержалась и заговорила с ним о брате.
— Мне сказали, что духовники не проводят ночи в тавернах, но, к сожалению, Джулиан не святой…
Карсефор только пожал плечами.
— Он так молод, и он англичанин…
Больше говорить о Джулиане ему не хотелось. Один из конюшенных подвел графине ее кобылу. Передав ему ключи, она дала несколько наставлений относительно дома. Ей пришлось повысить голос, чтобы слуга ее услышал, так шумно было на дворе. Рыцари запрягали лошадей в уже загруженные повозки, готовили своих лошадей к дороге, обменивались впечатлениями о вчерашнем пире, для многих из них он закончился совсем недавно. Шум, гам, запахи, рыцари, слуги, — все перемешалось на дворе в этот час.
— Надеюсь, вы хорошо провели Рождество, миледи? — Констанция увидела рядом с собой Карсефора, подошедшего к ней помочь подняться в седло.
Хорошо ли она провела Рождество? Констанция села на лошадь, взяла вожжи. Несколько мгновений она не могла ответить на этот простой вопрос. Она неожиданно вспомнила ночь с Сенреном. Перед ее глазами возникла ее комната, горящие свечи, его тело в свете этих свечей и она рядом с ним. Ее пальцы еще помнили его бархатное тело. Графиня вспомнила, как он хотел ее, как сгорал от желания, вспомнила свое ощущение, когда он входил в нее. Неожиданно леди Констанция почувствовала возбуждение, судорога пробежала между ее бедрами.
— Миледи, — окликнул ее рыцарь, но Констанция вся была погружена в свои мысли. «К сожалению, со мной не было Эверарда. Если бы он был рядом, Сенрен не осмелился бы залезть ко мне в окно и я не отдала бы ему свою любовь», — подумала она.
— Миледи, — опять позвал се рыцарь. Констанция наконец очнулась.
— Спасибо Господу, пусть он хранит вас, это было хорошее Рождество, — проговорила она и, пришпорив лошадь, поехала вперед.
Ей потребовалось время, чтобы проехать между каретами и повозками. Все ее домочадцы и рыцари возвращались в Баскборн с подарками и дарами. Она тоже купила подарки — синие и золотистые ожерелья для девушек, льняные ткани для летней одежды.
