Патриция Хэган - Любовь и честь
Кит повернулась к Курту. Злые, горючие слезы потекли по ее щекам.
– Надеюсь, теперь вы довольны, черт вас побери!
– Я совсем не хотел, чтобы все обернулось таким образом. – Курт печально покачал головой.
Ее глаза сверкали ненавистью, его – отражали разочарование и сожаление.
Кит боялась, что он может рассказать Колту о покупке ею ранчо. Тогда отец наверняка не пустит ее в Испанию. «О мой Боже, – думала она, – ведь эта мечта – единственное, что у меня осталось».
– Уйдите, прошу, – взмолилась она. – Не кажется ли вам, что сегодня вы уже много наговорили?
Курт знал, о чем она думает, и хотел сказать, чтобы она не волновалась, но ведь она не станет слушать его. Он пошел к двери и посмотрел Колту в глаза, не боясь его запугиваний.
– Я не хочу лошадь. Пусть ею владеет Кит.
– Проклятая лошадь, – проворчал Колт. – Хотя бы ее совсем не было! Моя семья не хочет иметь с этим ничего общего.
Поняв, что Колт говорит всерьез, Курт кивнул и вышел.
Кит намеревалась выйти за ним, но Колт преградил ей путь:
– Тебе должно быть стыдно. Жаль, что я не прислушался к твоей матери, когда она говорила, что тебя надо оградить от подобных занятий – езда верхом с пастухами, бои быков! Что ты еще натворила, о чем я не знаю?
Кит любила отца и поэтому, подавив кипевший в ней гнев, прошептала дрожащим голосом:
– Прости меня.
Удрученно покачав головой, Колт налил себе рюмку коньяка и залпом выпил его. Раздавшийся внизу на лестнице звук шагов заставил их обоих насторожиться.
– Тревис, вернись! Не смей убегать, когда я с тобой говорю… – Истеричный крик Джейд отдавался эхом по всему дому.
Озадаченные Колт и Кит бросились к лестнице. Тревис, красный, взбешенный, направлялся к выходу.
Джейд рыдала:
– Он не хочет слушать! Поговори с ним, Колт. Скажи, если он встретится с этой девушкой хотя бы еще один раз, ты отречешься от него!
Тревис резко обернулся:
– Нет, лучше ты поговори с мамой! Она же губит мою жизнь! Зачем диктует мне, в кого мне влюбляться, на ком жениться? Она не хочет даже объяснить, почему так ненавидит Валери!
Колт перевел взгляд с сына на жену и внезапно почувствовал острую боль в груди.
– Прекратите! Все! – вскричал он. – Вы с ума сошли? Моя мать умирает, а наша семья превратилась в пошлый цирк! Дочь укрывает краденую собственность, жена стала истеричкой, а сын ведет себя нагло и отказывается слушаться! Я не потреплю этого и… – Боль в сердце усилилась, словно раскаленная стрела пронзила его. Колт схватился за грудь и упал.
Джейд закричала и побежала вниз, Тревис с Кит бросились к Колту. Они помогли перевести его в гостиную и уложили на диван. Кит побежала за доктором Тэлтоном.
– Все в порядке… – пытался успокоить Колт жену.
Осмотрев Колта, врач сказал, что у Колтрейна нервный срыв.
– Пусть это будет уроком, – предупредил он, дав им успокоительное.
Джейд осталась рядом с Колтом, ненадолго забыв о споре с сыном. Он поспешно улизнул из дома, а Кит поднялась наверх к Китти.
Глава 23
Эпифани уступила мольбам экономки-негритянки Сары попробовать дать Китти старинные семейные лекарства. Доктор Тэлтон насмехался над этим, именуя подобные методы «черной магией», а Сару назвал знахаркой и колдуньей. Она, однако, получила косвенное одобрение Колта и приступила к приготовлению своего любимого варева против простуды.
Кит никак не могла понять, кажется ей или нет, но Китти будто стало лучше после лекарств Сары. Ей стало легче дышать, и температура понизилась.
Карасиа без устали прикладывала к лицу Китти холодные компрессы, и Кит обещала через некоторое время подменить ее.
– А вы сможете? – обеспокоенно спросила Карасиа. – Похоже, вы не выспались, выглядите уставшей.
Кит пожала плечами и сказала, что это не имеет значения. Правда же состояла в том, что она хотела чем-то заняться, – боялась, что если заснет, то Курт Тэннер каким-то образом прокрадется в ее сны. Она мечтала лишь об одном: вообще забыть о его существовании. Но с болью в сердце вынуждена была признать, что добиться этого нелегко.
Внезапно Кит почувствовала, как Китти пытается сжать ее руку. Бабушка лежала с открытыми глазами, и в их фиалковых глубинах светилась слабая мысль. Китти попыталась поднять голову с подушек, но для нее это оказалось слишком трудным делом. Она шевелила губами, силясь что-то сказать.
– Скажи мне, – склонившись ближе к ней, тревожно спросила Кит, – что ты хочешь? Что мне сделать?
Шепот Китти едва слышался.
– Уезжай… в Испанию. Не дай своей мечте умереть вместе со мной.
Кит прикоснулась к ее лицу влажной тряпочкой.
– Перестань, – мягко отругала она бабушку. – Ты поедешь со мной. Ты не умрешь.
Китти с трудом выжала из себя вымученную улыбку:
– Все, мое дитя, умирают. Живя, они иногда… обманывают. Истинная жизнь… любовь хорошего человека… ниспослание детей… внуков… таких, как ты, моя дорогая. Я была счастлива. У меня все это было… Теперь я устала… устала.
– Я пойду позову папу.
– Нет! – запротестовала Китти неожиданно окрепшим голосом. – Не сейчас… Моя сумка… Достань ее, пожалуйста…
Кит неуверенно осмотрела комнату:
– Какую сумку?
– Там… – Китти ослабевшей рукой показала на сумку из гобеленовой ткани на полу под окном. – Там. Под подкладкой. На дне. Посмотри, пожалуйста.
Кит торопливо выполнила ее просьбу. Выложив лежащее в сумке дамское белье, она увидела атласную подкладку, распоротую, а потом зашитую большими стежками. Она с треском разорвала нитки, расширила отверстие в ткани и громко ахнула.
Трясущимися руками Кит вынула толстую пачку ассигнаций:
– Зачем тебе такие большие деньги? Я отдам их папе, и, когда тебе станет лучше, он вернет их. – Кит положила сверток на постель.
– Нет! – Китти схватила Кит за запястье, стараясь притянуть ее поближе к себе. – Никто не должен знать. Они захотят задержать тебя, Кит. После того как я скончаюсь, они ни за что не отпустят тебя обратно. Возьми их. Они пригодятся тебе, пока… – Она закашлялась, не в силах больше говорить, и медленно опустилась на подушки.
Кит покачала головой. Ужас сковал ее.
– Нет, я передам их папе, чтобы он вложил их на твое имя. Ты поправишься, мы вместе поедем на ранчо, и…
– Возьми их. Делай то, что я говорю. Мы знаем, что я с тобой не поеду. – Силы покидали ее. – Я, мое дитя, устала, устала от жизни, в которой нет твоего дедушки. Я готова к встрече с ним. Мне ненавистна мысль, что я оставляю тебя, но это неизбежно. Живи дальше. Сделай свою жизнь полной и вкушай каждый миг каждого дня. Ведь однажды утром и ты проснешься старой и поймешь, что у тебя больше вчерашних, нежели завтрашних дней.
