Пегги Уэйд - Чары любви
– Все-таки я не понимаю, зачем Хэмпсону или Уиболту это делать.
– И я тоже, но давайте попробуем это выяснить.
Фиби чувствовала, что, будь Стивен один, он еще остался бы здесь, чтобы обследовать все более детально, но она ухватилась за первую представившуюся возможность выбраться отсюда. Они вместе отправились обратно к тому месту, откуда начала свое путешествие. Фиби удивило, что около лестницы, ведущей в комнату кухарки, стало совсем темно, когда же они подошли к самой лестнице, стало ясно, почему наступила темнота, – выход наверху был закрыт. Стивен давил, толкал, колотил, но все напрасно. Они оказались в ловушке в лабиринте старинного особняка.
Волна предчувствия самого худшего накатилась на Фиби. Было даже не столь важно, есть ли причины для ее опасений. Она не могла прогнать от себя детские воспоминания о том, как однажды попала в западню, и сейчас даже присутствие Стивена не помогало ей успокоиться.
– А теперь что вы предлагаете делать? – спросила Фиби, постучав по дереву, и, глубоко втянув в себя воздух, постаралась расслабиться. – Делайте же что-нибудь, – потребовала она, видя, что Стивен спокойно продолжает обследовать стену, и считая это совершенно бессмысленным.
– Фиби. – Взяв ее руки, он прижал их к своей груди. – Мы нечаянно закрыли дверь в спальню. Миссис Поттер больше не будет ночевать в этой комнате, и ни у кого нет причины заходить туда.
– Конечно, это радует. Но что же нам теперь делать? – Ее голос задрожал и стал на октаву выше.
– Есть несколько вариантов. Можно ждать здесь, сидя на ступеньках, а можно вернуться туда, где мы были. Гораздо больше шансов, что нас услышат, если мы будем под музыкальной комнатой, к тому же там много свечей и есть на чем сидеть. Я оставил Уинстону записку, он будет знать, что нужно искать нас.
– А как же другие ходы?
– Лучше не рисковать. Похоже, что большинством из них давно не пользовались, и они, возможно, не в порядке, да я и не знаю, куда они могут вывести.
– Я вот что скажу. – Нервы Фиби немного успокоились, потому что в доводах Стивена был определенный смысл. – Когда вы хотите отвлечь даму от мрачных мыслей, вы, конечно, держите свое слово.
– Доверьтесь мне, дорогая. – Прижав к груди голову Фиби, он погладил девушку по затылку успокаивающими и одновременно дразнящими движениями. – Уинстон разыщет нас. Кроме того, если мы оба не придем на ленч или к чаю, Ди организует поиск и даст фору целой армии агентов с Боу-стрит. Она не успокоится, пока слуги не найдут нас, а пока обещаю вам свою защиту.
От теплоты его объятий и нежных прикосновений у Фиби стало легче на душе. Этот мужчина оказывал на нее магическое воздействие, и она ему доверяла. Подняв голову, чтобы сказать об этом Стивену, Фиби заметила, как блестят его глаза, и дрожь возбуждения пробежала у нее по коже: а кто же защитит ее от него?
Снова оказавшись под музыкальной комнатой и отчетливо понимая, что они, возможно, застряли здесь не на один час, Фиби осмотрела их скудные запасы.
– Я замерзла и хочу есть, – тоном капризного ребенка заявила она. Господи, сейчас было глупо думать о таких вещах, как еда и тепло, но Фиби была голодна, она сегодня отказалась от завтрака, а вчерашний ужин едва ли можно было назвать едой; а холод, исходивший от каменных стен, пронизывал ее до костей.
Стивен зажег свечи, и настроение Фиби немного улучшилось. Расстелив на соломенном матраце халат, который они нашли, и шерстяные одеяла, Стивен сел и протянул Фиби руки. Она, стуча зубами, с готовностью скользнула к нему, стремясь вобрать в себя частицу его тепла. Он энергично растер ей руки выше локтей, и Фиби немного согрелась. Потянувшись, зевнула.
– Почему бы вам не попробовать уснуть? Могут пройти часы, пока нас не качнут искать. Если я услышу кого-нибудь, буду колотить в потолок и подниму такой шум, что нас нельзя будет не найти.
Она сочла его предложение нереальным и, лежа на матраце при отблесках неровного света, пляшущих на стенах, как дюжина огненных танцоров, снова зевнула, не собираясь, однако, закрывать глаза, но тепло, исходившее от Стивена, и успокаивающие поглаживания убаюкали ее, а почти бессонная прошедшая ночь довершила дело. Через несколько мгновений Фиби погрузилась в сон.
Глава 13
Глядя на спящую Фиби, Стивен мучительно старался припомнить, когда в последний раз он вот так держал на руках женщину но, кроме самой первой брачной ночи, ни один подобный случай не приходил ему в голову; после занятий любовью он обычно или одевался и шел заниматься другими делами, или отправлялся к себе в кровать.
Слепая преданность Эмили насытила его юношеское самомнение и укрепила его уверенность в себе; их занятия любовью доставляли удовольствие, но были лишены настоящей страсти. Его вторая жена была страстной женщиной, но ей не хватало сердечности, их отношения основывались исключительно на ненасытности и вожделении. Стивен не помнил, чтобы когда-нибудь всю ночь целиком провел в постели Луизы. Фиби была и нежной, и страстной, в ней была изюминка, которой обладают лишь немногие женщины. Если бы он и Фиби были вместе, то он вряд ли позволил бы ей спать где-нибудь, кроме его объятий.
Эта цепочка рассуждений была не самой благоразумной, тем более если учесть, что они с Фиби были здесь в полном одиночестве. Все его благие намерения куда-то подевались, все попытки не реагировать на присутствие Фиби стали совершенно бесполезными, а когда она теснее прижалась к его груди, он ясно понял, в каком положении они оказались, и почувствовал острую тревогу.
Опустив голову, Стивен сделал глубокий вдох, вобрав в себя запах лаванды, исходивший от волос Фиби, и, не отводя взгляда от ее лица, провел рукой по лбу, погладив каждую бровь, а потом обвел пальцем контур ее губ. Фиби, шевельнувшись, потерлась о Стивена, как котенок, просящий, чтобы его приласкали, и влажное теплое дыхание коснулось щеки герцога.
– Я голодна. – Находясь в состоянии полусна, полуреальности, Фиби открыла глаза и одарила Стивена медленной улыбкой.
– И я тоже, дорогая. – Он не собирался целовать ее, понимая все безумие такого поведения, но, глядя в ее полуприкрытые, полные влажного блеска, еще не совсем проснувшиеся глаза, не смог ничего с собой поделать.
Фиби тихо, удовлетворенно вздохнула от удовольствия, когда его губы коснулись ее губ и его усы защекотали ей кожу. «До чего приятно вот так просыпаться», – мелькнула у нее мысль, и, коснувшись языком его языка, она по собственной воле сделала поцелуй более страстным. Фиби бросило в жар, голова у нее закружилась, пульс стучал все чаще и чаще, а кожа горела, как раскаленные светящиеся угли.
