Кэтрин Коултер - Невеста-наследница
— Так что она тебе сказала?
Однако жизнь с тремя старшими братьями научила Синджен настойчивости.
— Почему ты ничего не сказал мне о своих детях? — повторила она.
Колин запустил пальцы в свои черные волосы, отчего они встали дыбом.
— Черт возьми, Джоан, теперь это уже не имеет значения.
Синджен откинулась назад, на подушки, и плотнее завернулась в одеяло.
— Мне понятна твоя точка зрения, Колин. Вполне понятна. Ты боялся, что я не захочу выйти за тебя замуж, если ты скажешь, что мне предстоит стать счастливой мачехой двух детей, выживших из дома всех до одной гувернанток, которых нанимал им ты или твоя жена. Я правильно проследила ход твоих мыслей?
— Да. Нет. Возможно. О черт, я не знаю.
— А не припас ли ты для меня еще каких-нибудь маленьких сюрпризов? Может быть, в одной из башен у тебя есть любовница с длинными золотыми волосами, которые она спускает из окна, чтобы ты мог по ним взобраться? А как насчет двух-трех незаконнорожденных детей, скитающихся по окрестностям? Или сумасшедшего дядюшки, запертого в потайных покоях в тюдоровской части дома?
— Тебе есть во что переодеться к обеду?
— Есть одно платье, но нужно, чтобы Эмма его прогладила. Кроме него, у меня с собой ничего нет. Ну, так как, Колин, будут еще сюрпризы?
— Я позову Эмму. А что до сюрпризов, то нет, их больше не будет, разве что… как ты узнала про дядюшку Максимилиана, моего двоюродного деда? Он и правда не в своем уме и каждое полнолуние воет на луну — но кто мог тебе об этом сказать? Обычно он ведет себя тихо, знай себе цитирует Робби Бернса и потягивает джин.
— Полагаю, ты шутишь.
— Да, черт возьми, шучу. Но дети — это уже разговор серьезный. Послушай, Джоан, они ведь просто дети, и они умненькие, смышленые, и главное — они мои. Надеюсь, ты не затаишь на них зла и не будешь дурно с ними обращаться только потому, что ты сердишься на меня из-за того, что я ничего тебе про них не сказал.
— Ты хочешь узнать, не намерена ли я швырять в них камни?
— Джоан, я говорю серьезно.
— Может быть, мне лучше швырнуть камнем в тебя?
— Если ты достаточно окрепла, чтобы швыряться камнями, значит, нынче вечером мне уже можно будет заняться с тобой любовью.
Она заметно побледнела, и он тут же ощутил укол совести.
— Ох, Джоан, перестань! В конце концов я ведь не дикарь.
— Рада это слышать. Сколько гувернанток перебывало у Филипа и Далинг, скажем, за последние два года?
— Точно не знаю. Не более трех, самое большее — четыре. Одна из них пришлась не по вкусу Фионе, так что в ее увольнении дети не виноваты. А последняя гувернантка, чуть что, падала в обморок. Она была дура и размазня.
— Ах, вот как? Размазня? Ну, хорошо, оставим это. Пожалуйста, скажи Эмме, чтобы она выгладила мое платье. Я приготовлю его для нее, когда распакую свой саквояж.
— Она сама его распакует.
— Нет, я предпочитаю сделать это собственноручно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Превосходно. В этой комнате нет ширмы для одевания. Полагаю, ты принесешь мне такую ширму?
— Зачем? Ведь ты моя жена, а я твой муж.
— Мне не подобает одеваться и раздеваться у тебя на глазах — это неприлично. Кроме того, мне понадобится камеристка в помощь. Где расположена спальня графини?
— За той дверью, — ответил Колин и показал рукой на дверь, которую Синджен до сих пор не заметила, потому что она сливалась с деревянной обшивкой стен.
— Твоя первая жена спала там?
— Джоан, почему ты спрашиваешь? Сейчас это уже не имеет никакого значения. Фиона умерла. Теперь мы женаты, и я…
— Коль скоро ты уже получил мои деньги, ты можешь преспокойно отправить меня в лучший мир, к матери Далинг. Ты сказал, что та пуля в Эдинбурге предназначалась тебе. Возможно, это не так, Колин.
Он схватил подушку и запустил ею в жену. Подушка угодила ей прямо в лицо.
— Никогда больше этого не говори, слышишь? Ты моя жена, моя графиня, черт бы тебя взял!
— Хорошо, не буду. Я просто была зла на тебя и поэтому сказала гадость. Прости меня.
— На этот раз прощаю. Но в будущем будь любезна думать, прежде чем говорить. А сейчас перестань меня пилить. И поторопись. Обед подадут через сорок пять минут. Я пришлю к тебе Эмму.
Не сказав больше ни слова, он вышел из спальни.
«Ну что ж, — подумала Синджен, погладив рукой подушку, которую он в нее бросил, — интересная реакция. Возможно, он все-таки немножко любит меня».
Когда Синджен спустилась к обеду, первым из членов семьи, встретившим ее, был кузен Макдуф. Он стоял у подножия широкой парадной лестницы, держа в руке бокал с коньяком, и, судя по виду, был погружен в раздумья. Сегодня он показался Синджен еще массивнее, чем прежде. Его непокорная, кудлатая рыжая шевелюра была укрощена с помощью помады, и одет он был в высшей мере аккуратно и элегантно: черные бриджи, белая рубашка с белым галстуком и белые шелковые чулки.
Она успела приблизиться к нему почти вплотную, прежде чем он заметил ее.
— Джоан! Здравствуйте, кузина, и добро пожаловать в замок Вир. Простите, что давеча не вышел вас встречать.
— Привет, Макдуф. Прошу вас, зовите меня Синджен. Колин единственный, кто упорно продолжает называть меня Джоан.
— Уверен, что со временем вы сможете его переубедить.
— Вы правда так думаете?
— Да. Кстати, он рассказал мне о том приеме, который был оказан вам в Эдинбурге — я имею в виду встречу с вашими братьями и ту сцену, которая за этим последовала.
Он замолчал и, внезапно помрачнев, посмотрел вверх, на резные перила галереи для менестрелей.
— Жаль, я не видел этой потасовки. Судя по рассказу Колина, там было на что посмотреть. А Энгус в самом деле прострелил дыру в потолке гостиной?
— Да, и очень большую. Потолок вокруг нее почернел, и вся комната тут же пропахла пороховым дымом.
— Мне все время не везет — все приключения происходят, когда меня там нет. По-моему, это несправедливо, вам так не кажется? Ведь мне с моим могучим телосложением защитить прекрасную даму и даже десяток прекрасных дам — плевое дело, достаточно только как следует нахмурить брови. А если бы я вдобавок еще и погрозил своим гигантским кулаком, все злодеи тотчас бы бросились врассыпную. Кстати, Колин рассказал мне и о том выстреле на улице.
Он снова замолчал и коснулся отметины на ее лице своими огромными тупыми пальцами.
— Благодарение Богу, шрама не останется. Не беспокойтесь, Колин сумеет сыскать виновного и передать его в руки закона. А как вам понравился ваш новый дом?
Синджен окинула взглядом деревянные панели, покрытые застарелым слоем пыли, и перила лестницы, украшенные изысканной резьбой, но тусклые и грязные.
