Мэри Уайн - Похищение невесты
Гордон подхватил ее на руки и отнес на кровать — на кровать лэрда. При этой мысли она ощутила прилив угрюмой жадности.
— Вы были здесь с Эньон?
Он уложил ее на пахнущую вереском простыню, бережно приподняв ей волосы, чтобы они не попали ей под спину.
— Нет.
Его голос был хриплым. На постели оказалось темнее — туда попадал только дрожащий свет свечей. Это заставило ее чувства снова обостриться. Она стала различать самые слабые звуки, даже стук своего сердца. Подняв руку, она прижала ладонь к его груди. Под пальцами она почувствовала мощное биение его сердца, и на ее губах расцвела улыбка.
— Вот именно, милая. Мы не так уж непохожи, когда с нас спадает вся мишура обычной жизни. Здесь наши тела прекрасно подходят друг другу.
— Нам еще предстоит проверить, насколько хорошо они подходят.
— Более храбрых речей я от девственницы не слышал!
Она опустилась на постель и почувствовала, как он нависает над ней. Он продолжал лежать на боку, но рядом с его сильной и крупной фигурой она ощущала себя маленькой и хрупкой.
— Или я разбудил в тебе желание продолжить то наслаждение, которое я подарил тебе, когда мы в прошлый раз были в постели вместе?
Его голос был хрипловатым, но веселым.
— Кажется, вы упомянули слово «доверие».
Он неспешно провел кончиками пальцев по ее груди. Она задрожала, ощущая, как от этого прикосновения растекается сладкий жар.
— Я это высоко ценю, милая. — Он бережно обхватил пальцами ее грудь, заставив бутон ее соска набухнуть в ожидании его поцелуя. — И сегодня я собираюсь этим воспользоваться.
— Не сомневаюсь. И надеюсь, что все окажется не хуже.
Он наклонил голову, внимательно всматриваясь в ее лицо.
— Ты в этом не уверена? Почему? Ты же знаешь, что я подарил тебе блаженство в прошлый раз!
Его гордость была задета, Джемма почувствовала это по его тону.
— Это так. Но как мне кажется, на сегодня вы наметили нечто иное — то, чего я никогда не знала. Поэтому я и могу только сказать, что надеюсь на это. Но как я, помню, вам понравилось, когда я делала вот так.
Опустив руку, она обхватила пальцами его жезл. Он оказался шелковисто-нежным и в то же время жестким. Гордон судорожно вздохнул — и его лицо застыло. Джемма передвинула руку к концу его жезла, туда, где его венчала корона. Она осторожно провела пальцами по ней, прислушиваясь к собственным ощущениям — и к звуку его дыхания.
— У тебя изумительно ловкие руки, малышка.
— О! Это должно означать, что мои действия вызывают ваше одобрение… мой господин и супруг?
Это обращение она использовала как проверку. Множеству мужчин нравится слышать подобное от своих жен, а некоторые даже требуют, чтобы к ним именно так и обращались.
Гордон моментально открыл глаза:
— Оставь эти традиционные слова до того момента, когда нас смогут слышать посторонние, милая. Я никогда так себя не вел, когда мы оказывались вдвоем. Но я могу понять, почему ты в этом не уверена.
— Ясно. А вы не боитесь, что я чересчур расхрабрюсь, если вы не будете ставить меня на место?
Его широкая улыбка была полна озорства.
— Скорее я опасаюсь, что ты будешь кроткой, мадам! Вот этого я действительно боюсь. Честно.
— Таких страданий допустить никак нельзя. Лэрд Бэррас собственной персоной — и боится!
Она снова передвинула руку к основанию его жезла, наблюдая за его лицом, чтобы определить его реакцию.
Он со стоном вздохнул, и глаза его сощурились так, что превратились в узкие щелки.
— Я страдаю, милая, но это — приятное страдание.
Она стала водить рукой вдоль его жезла, поймав некий ритм. Гордон тихо зарычал и перекатился на спину, чтобы ей было удобнее его ласкать. Джемма поняла, что его мужское достоинство не менее чувствительно, чем ее потаенные местечки. Она посмотрела на его жезл: его головка налилась, а у небольшой щелки на ее вершине появилась капелька жидкости. Снова передвинув пальцы к концу его плоти, она провела подушечкой большого пальца по этой щели. Ее кожа легко скользнула по увлажнившейся поверхности. У него из груди вырвался еще один гулкий стон, однако издаваемые им звуки не были такими жадными и страстными, как те, на которые он ее подвигал.
Но конечно, он ласкал ее еще и губами…
Не дав себе времени на раздумья, Джемма наклонилась и, приоткрыв рот, лизнула головку его члена.
— Черт! Это незабываемо!
Его громадное тело судорожно дернулось, высвобождая его плоть из ее пальцев.
— Гордон! За такие слова можно попасть в колодки!
Он зарычал, возмущенно глядя на нее. Джемма перевернулась и села в центре кровати на колени.
— Тебе это не понравилось? Мне было приятно, когда ты…
— Когда я целовал твое лоно. Как же, помню!
— А мужчинам такое не нравится?
Он рассмеялся, гулко и басовито.
— Еще как нравится, милая! Но если ты начнешь так меня ласкать, я за себя не ручаюсь. Могу пролить семя.
По его голосу она поняла, что эта мысль казалась ему крайне привлекательной. Ее гордость ухватилась за это, ей безумно хотелось получить возможность управлять его наслаждением.
— Я слышала, что за ночь мужчина способен излить семя не один раз.
Он неподвижно застыл, а в его глазах вспыхнуло пламя желания.
— Да, это правда.
— Тогда мне непонятно, почему ты против таких ласк — если только ты искренне говорил, что за закрытыми дверями покорная жена тебе не нужна.
— Когда это слово срывается с твоих уст, малышка, я почти теряю голову.
Но только «почти»? Она приняла его вызов и, встав на четвереньки, передвинулась по кровати к нему и улеглась на живот. В свете свечей его кожа приобрела карминовый цвет. Она обеими руками обхватила мошонку под его членом.
— Гордон, поскольку мы только что поженились, я должна признаться: никогда не могла остановиться на том, чтобы чего-то «почти» добиться.
Она провела пальцами по нежной коже, обтягивавшей его жезл, чуть дразня его так, как он делал с ее чувствительными местечками.
— Меня всегда восхищали те, кто стремится к совершенству, милая.
Его дыхание становилось тяжелым и прерывистым. Обхватив пальцами его плоть, она снова наклонилась вперед и провела языком по головке, ощутив, как тело Гордона пронизала дрожь. Этот отклик только прибавил ей решимости. Она еще раз лизнула ему член, но на этот раз — не только самым кончиком языка. Подавшись ближе, она шире открыла рот, чтобы с его плотью соприкасалась большая часть ее языка. На щели снова появилась жидкость, которая попала ей в рот и оказалась чуть солоноватой. Она слышала, как Гордон шумно дышит, однако его состояние было далеко от той бездумной страсти, которую под его умелыми ласками испытала она сама.
