Элейн Барбьери - Добродетель в опасности
— Послушай меня, Честити! — Рид схватил ее за плечи, заставив посмотреть ему в глаза. — Здесь нет никакой ошибки. Это Морган! Я знаю, потому что уже больше года иду по его следу.
— Идешь по его следу? — Девушка удивленно округлила глаза, но взгляд ее постепенно озарился догадкой. — Так, значит, — медленно проговорила она, — мистер Джефферсон вовсе не Джефферсон, а Морган. — Она вскинула подбородок и сказала, повысив голос: — Надо ли это понимать так, что и ты не Рид Фаррел? Кто же ты, Рид?
— Честити, прошу тебя…
— Ты не священник, верно, Рид?
Он смотрел на нее в упор.
— Нет, я не священник.
— Тогда кто? Кто ты такой?
Рид почувствовал близкую истерику.
— Не бойся меня, Честити, пожалуйста, — прошептал он, — меня зовут Рид Фаррел, как я тебе и говорил.
— Ты полицейский, да?
— Нет.
— Тогда кто же ты?
Он крепче стиснул ее плечи.
— Я охотник за преступниками.
Девушка содрогнулась под его рукой. Он хотел прижать ее к себе, но она стала отбиваться, крича:
— Убери руки! Пусти меня!
Рид отпустил ее и прошептал:
— У нас нет времени, Честити. Можешь думать про меня что хочешь, но нам надо ехать дальше. Мы должны поскорее выбраться отсюда. Здесь опасно!
Честити отпрянула. Ее напряженные плечи подрагивали.
— Как же я сразу не догадалась? Пулевая рана в ноге… ты сказал, что пытался остановить перестрелку, но ведь это не так?
— Нет.
— Это не случайная пуля. В тебя стреляли! А тот, кто стрелял, остался жив?
— Нет.
— О Господи…
Рид протянул к ней руку.
— Нет! — вскрикнула Честити и помолчала, тяжело дыша. — А тот человек, мистер Дженкинс, он не федеральный агент по индейским вопросам?
— Нет. Он принес мне карту, на которой отмечена дорога к убежищу Моргана. Оно совсем близко отсюда.
— Так вот зачем ты сюда приехал!
— Да.
— Все, что ты говорил мне о себе, было ложью. Тебя не ждут в миссии. Ты не пастор. Тебе нет дела до индейских детей и учительницы, которая им так нужна, — Честити издала истерический смешок, — ты все это придумал!
Рид молчал.
— Ты все придумал, да?
— Да.
— Зачем?
— В миссии ждали пастора с женой.
Честити смотрела на него во все глаза.
— И ты решил прикинуться этим пастором? А тут еще я так удачно подвернулась под руку — наивная дура! Я верила каждому твоему слову. — Она поднесла дрожащую руку ко лбу.
Рид огляделся. На дороге быстро темнело.
— Сейчас у нас нет времени на разговоры, Честити. Мы должны уехать отсюда и как можно скорее попасть в миссию. Там ты будешь в безопасности.
— Раньше ты не волновался о моей безопасности.
— Да, но сейчас ситуация изменилась. Я не знал, что ты уже встречалась с Морганом, и не ожидал, что он поедет тебя искать. Я не мог предположить, что он…
— Что он меня захочет? — Честити судорожно вздохнула. — Кто ты такой, Рид? Сейчас ты говоришь мне правду? Я уже не понимаю, где правда, а где ложь. Ты притворялся, когда держал меня в своих объятиях?
— Нет.
— Ты все это время смеялся надо мной?
— Нет!
Рид протянул к ней руки, но она отпрянула.
— Не трогай меня!
В глазах девушки стояла такая невыразимая боль, что Рид не выдержал и опять потянулся к ней. Но Честити неожиданно подалась назад и, со всей силы взмахнув кулаком, ударила его.
Рид видел выражение неподдельного ужаса, мелькнувшее на лице девушки. Потом она отвернулась, спрыгнула на дорогу и исчезла в темноте. Несколько секунд спустя Рид тоже выпрыгнул из повозки.
— Честити! Не убегай от меня, пожалуйста!
Голос Рида звучал в темноте у нее за спиной. Его тяжелые шаги приближались. Она метнулась в окутанные мраком кусты и начала пробираться сквозь густые придорожные заросли.
С каждой минутой становилось все темнее, но темнота не пугала Честити. Теперь она вообще не знала, чего ей бояться. Правды не существовало, кругом была одна ложь. Рид говорил ей, что она нужна ему, и это была неправда. Каждое ласковое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение — все, все было ложью!
Честити побежала быстрее. Дыхание ее сделалось хриплым и прерывистым. Только услышав собственные рыдания, девушка поняла, что плачет. Ну нет, она не будет лить слезы! Конечно, она глупая и доверчивая, но не слабая! Ей не нужен Рид и вообще никто не нужен! Она сама доберется до города, поедет туда, куда собиралась с самого начала, и забудет весь этот кошмар!
Тяжелые шаги за спиной звучали все ближе. Честити оглянулась… и не заметила крутого склона оврага впереди. Нога ее скользнула в пропасть, она упала и кубарем покатилась в темноту.
Рид остановился и прислушался. Грудь его тяжело вздымалась, раненая нога пульсировала болью. Быстрые шаги Честити впереди стихли. Он вглядывался во тьму, тщетно пытаясь что-нибудь рассмотреть.
— Честити, где ты? — крикнул он, охваченный тревогой.
Тишина.
— Отзовись, Честити. Не бойся, прошу тебя!
Опять никакого ответа.
«Что-то случилось! Она не стала бы от меня прятаться», — подумал Рид.
Тут он вспомнил, что оставил оружие в фургоне. Тихо выругавшись, он медленно пошел вперед.
— Отзовись, Честити!
Неожиданно перед ним возник обрыв. Рид остановился, пронзенный страшной догадкой.
— Честити, что с тобой? — крикнул он и начал спускаться по склону.
Горло Рида сжал спазм. Чувство тревоги не покидало его. Скользя и падая, он продвигался все ниже, продолжая звать девушку, и наконец добрался до дна оврага.
До ушей его донесся тихий стон. Рид замер на месте. Стон повторился, и тут в нескольких ярдах от себя он увидел лежащую на земле Честити. Рид бросился к ней. Она попыталась сесть.
Лицо девушки было в тени, и он не мог как следует ее рассмотреть.
— Как ты, Честити?
Дрожащей рукой он отвел прядь волос с ее лица.
— Это ты, Рид? Это действительно ты? — сипло спросила она, и Рид услышал надлом в ее голосе.
В следующее мгновение она была уже в его объятиях. Он целовал ее в исступлении, говорил, что любит ее… что всегда будет рядом с ней… что для него нет ничего важнее, чем заботиться о ней, что он никогда ее не отпустит.
Но Честити оставалась безучастной к его ласкам. Он отпрянул.
— Тебе плохо, Честити?
— У меня болит голова.
— Ты можешь встать? — Голос его осип от внезапного страха.
Рид помог ей подняться. Она качнулась, и он подхватил ее на руки.
— Не надо меня нести, Рид.
— Надо.
Когда он наконец подошел к фургону, голова девушки безвольно приникла к его груди. Он отнес ее к заднему борту и положил в повозку, потом залез туда сам и зажег фонарь. Взяв фляжку, Рид смочил тряпочку и стер грязь с ее лица. На щеке девушки темнел синяк, лоб был поцарапан, но она еще никогда не казалась ему такой красивой, как сейчас.
