Элизабет Бойл - Случайный поцелуй
Ее вдруг охватило сильное желание отвлечь его внимание.
– Талия, может быть, ты продемонстрируешь лорду Джону, каким ценным инструментом он обладает? Сыграй нам.
Талли кивнула и заторопилась к фортепьяно, горя желанием блеснуть игрой.
Все отвлеклись. Талли заиграла. Миранда прошлась по комнате, захваченная музыкой и волшебным преображением этого запущенного помещения.
Она остановилась перед старинной шахматной доской. Аккуратно расставленные фигуры ждали начала сражения.
Миранда не могла удержаться и взяла пешку. Доска напомнила ей бессчетные вечера, проведенные с отцом за шахматной доской. Он часто перемежал игру рассказами о тонкостях бизнеса и торговли.
К сожалению, Миранда слишком поздно поняла, что отец считал ее пешкой в собственной игре. Мать придерживалась того же мнения, хотя и не разбиралась в шахматах. Дочь была разменной фигурой в амбициозных устремлениях родителей.
Шальная мысль мелькнула у нее в голове: «Даже скромная пешка может выйти в короли».
– Простите меня за сегодняшнюю выходку, мисс Портер. – Тихий голос был полон такого искреннего и чистосердечного раскаяния, какого Миранда в жизни не слышала. – Мой поступок весьма прискорбен.
Миранда взглянула на Джека, все еще сжимая в руке пешку.
– Я уже забыла об этом.
– Едва ли, – ответил Джек и оглянулся, словно проверяя, не слушает ли кто их разговор. – Я вижу это по вашим глазам.
Миранда отвела взгляд и вздохнула:
– Теперь это забыто.
Это нужно забыть. Это слишком опасно, слишком бесконтрольно.
Незабываемо.
– Я не всегда такой осел…
Смерив Джека взглядом, Миранда в ответ лишь приподняла бровь.
Пожав плечами, он улыбнулся той улыбкой, что не раз выручала его в годы сумасбродной жизни в Лондоне.
– Вероятно, это тоже хорошо забыто. Миранда поставила пешку на доску.
– Вы прекрасно с ними справляетесь, – продолжал Джек, кивнув на девочек. – Их усилия сегодня почти незаметны.
– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответила она.
Оба рассмеялись. И хотя ее решимость не поддаваться чарам была подобна прочной стене, Миранда почувствовала, как один кирпичик вывалился. Попытки восстановить ее не имели успеха. Джек Тремонт в очередной раз поколебал ее намерения.
– Вы поразили меня своим стратегическим умом, мисс Портер, – сказал он, двинув пешку в игру, и взглянул на Миранду, предлагая ответить.
– Вы заблуждаетесь, – возразила Миранда, делая ответный ход. Это сражение она не намерена проиграть.
– Думаю, вы прогнали бы французов из Испании быстрее, чем Веллингтон.
– Ну уж!
– Посмотрите, как вы преобразили эту комнату за один вечер.
– Я тут ничего не делала, – призналась Миранда, сосредоточась на шахматной доске и не желая поднимать на Джека глаз. – Это работа девочек.
– Да, – согласился он, двигая ладью. – Но не думаю, что они сами воспитали в себе самостоятельность. Такое качество в юных девушках обычно надо развивать. Или воспитывать примером.
Миранда всем нутром почувствовала подтекст в его словах, но не собиралась уступать. Ни в этом, ни в чем другом, что он старался выведать у нее.
– Вы не считаете самостоятельность естественной чертой характера?
Пожав плечами, Джек сделал следующий ход.
– А вы, лорд Джон, у кого вы научились… самостоятельности?
– У женщины, – мягко ответил он, взяв ферзя и двинув его вперед.
У женщины. Ну разумеется! Еще один воображаемый кирпич с треском упал к ногам Миранды, когда в ее крови вспыхнуло пламя ревности. Кто была эта женщина, что имела такое влияние на Джека?
Это та женщина, чей голос она слышала прошлой ночью?
На ее слух, особа в библиотеке было гораздо старше Джека, но Миранда сомневалась, что он из тех мужчин, что обращают внимание на условности. Особенно если дама игнорирует этикет, благопристойность и смело шагает по жизни.
Такая женщина не побежит прочь от секретов и тайн Тислтон-Парка, а станет настойчиво раскрывать их, не заботясь о том, какой опасностью они грозят.
Женщина, чей внутренний свет сияет, как маяк в небесах, и освещает самую темную ночь.
Миранда смотрела на Джека, внимательно изучавшего шахматную позицию. Он не только смутил ее чувства, вызывал искушение и страшил опасностью. Главное, он пробудил в ней страстное желание жить смело и отважно, что противоречило ее природе.
Позволить душе сиять сквозь правила и приличия, которые держали ее взаперти.
Снова ее сердце опасно взбунтовалось.
Что за польза следовать правилам этикета, если она никогда не жила полной жизнью?
Отчаявшись, Миранда взглянула на доску и увидела ход, который не заметила бы, если бы Джек не разбередил ей душу. Она отдернула пальцы от фигуры, которую собиралась двинуть, и решительно подставила под удар ферзя.
Глаза Джека расширились.
– Вы уверены?
– Абсолютно, – созналась Миранда.
Джек пошел, как она и предполагала, взяв ее ферзя и продвинувшись вперед, полагая, что загнал ее в угол.
– Шах!
Миранда изобразила удивление, потом расчетливо взялась за пешку, которую он не заметил.
– Мат!
Джек задумчиво смотрел на доску, словно не верил своим глазам, потом посмотрел на Миранду, будто видел ее впервые.
– Мисс Портер! Вы удивили меня… в очередной раз. Она не отважилась ответить, опасаясь, что с ее губ слетит какая-нибудь чепуха, рвущаяся из самых глубин торопливо стучащего сердца.
Пиппин, встав из кресла, подошла к доске оценить позицию.
– Виртуозный ход, мисс Портер. Я не знала, что вы играете.
– Играла в юности, – призналась Миранда. – Это было очень давно.
– Вы явно не утратили навыка, – сказал Джек, все еще глядя на доску. Дойдя до хода, где совершил промах, он кивнул и улыбнулся ей. – Какими еще секретами вы обладаете, мисс Портер?
Этот вопрос пронзил все ее существо, словно Джек пытался сорвать с нее одежду. Хуже того, прежде чем Миранда успела чопорным ответом поставить его на место, Талли опередила ее.
– Она прекрасно танцует, милорд, – сказала девочка. Это больше похоже на ложь.
Миранда скосила глаза на нахальную маленькую сваху:
– Я не танцую!
– Мисс Портер ужасно скромничает о своих достоинствах, – вступилась за сестру Фелисити. – Именно поэтому она прекрасная учительница этикета.
Миранда открыла рот, чтобы опровергнуть эти утверждения. Но сестер Лангли не пугала ее угроза за малейшую провинность целый месяц вязать салфетки для Общества сирот.
– Да, Джек, – отозвалась сидевшая у фортепьяно Талли, – месье Жюс, наш учитель танцев, однажды сказал, что талант мисс Портер достоин парижской Оперы.
Оперная танцовщица! Они сравнивают ее с танцовщицей?! Тогда почему бы ей не объявить, что с ней имели дело все светские щеголи, и тем самым положить конец попыткам девчонок толкнуть ее в объятия хозяина дома?
