Кэти Максвелл - Скандальный брак
— С медицинской точки зрения он совершенно здоров. Я думал, что всему виной его преклонный возраст. Однако в свои семьдесят три он в прекрасной физической форме.
— Но вы, наверное, уже поняли, в чем тут дело? — спросил Девон.
— Доктор Патридж считает, что маркиз сам хочет умереть, — ответил Брустер.
— Мой дед добровольно решил сдаться? Не верю, — сказал Девон, покачав головой. — Он когда-то сказал, что переживет нас всех.
— Однако после смерти миссис Освальд все изменилось, — сухо заметила леди Вейнхоуп.
— Миссис Освальд? — повторил Девон. Похоже, он никогда не слышал об этой даме.
— Его любовница, — объяснила ему тетка.
— У деда была любовница? — удивленно спросил Девон, едва сдерживая смех.
— Это не шутка, кузен, — сказал Рекс. — Дедушка познакомился с ней примерно год назад. Они быстро подружились, и когда она неожиданно умерла три недели тому назад, он сразу слег. Мы надеялись, что он выздоровеет, однако ему стало еще хуже.
— Это просто смешно, когда мужчина в столь почтенном возрасте так увлекается женщиной, — сказала леди Вейнхоуп.
— Мужчины увлекаются женщинами в любом возрасте, — ответил мистер Брустер.
— Да, мама, особенно если женщины красивы, — согласился Рекс, кланяясь Ли. Все, кто находился в гостиной, сразу обратили на нее внимание.
Этот комплимент застал ее врасплох. Ли казалось, что сейчас не время и не место для этого. Похоже, лорд Вейнхоуп не разделял ее сомнений. Протянув ей руку, он сказал:
— Я кузен Дева Рекс Трилейн, а вы?..
— Это моя жена, — ответил Девон.
То, как восприняли слуги известие о женитьбе Девона, можно назвать просто тихим удивлением по сравнению с тем, какое воздействие это известие оказало на его ближайших родственников. Рекс так и замер на месте с улыбкой на лице, а леди Вейнхоуп чуть не хватил удар.
— Ты шутишь! — едва слышно пробормотала она.
— Нет, — ответил Девон, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Повернувшись к доктору Патриджу, он сказал:
— Я хочу увидеть деда. Прямо сейчас.
— Это совершенно невозможно! — воскликнула леди Вейнхоуп. — Сначала ты объяснишься.
— Тетя, я уже двадцать лет не даю никому отчета в своих поступках и сейчас не собираюсь этого делать. Прошу вас, пойдемте с нами, доктор Патридж. Брустер, подождите меня здесь, а ты, Рекс, позаботься о своей матери.
— Нет, я этого не позволю, — сказала леди Вейнхоуп, встав перед дверью. — Ты не войдешь туда, пока не скажешь, кто эта женщина и из какой она семьи.
В глазах Девона зажглись озорные огоньки, и Ли поняла, что сейчас произойдет нечто ужасное.
— Моя жена — бывшая мисс Ли Карлтон. Ты ведь знаешь Карлтонов, не правда ли, тетя? Насколько я помню, бабушка Ли когда-то сыграла с тобой одну забавную шутку. Ты тогда только начала выезжать в свет. Ты ведь постоянно вспоминаешь этот случай, не так ли?
— Карлтон? — злобно прошипела леди Вейнхоуп.
Девон воспользовался замешательством тетки и открыл дверь.
— Пойдем, Ли. И вы тоже, доктор Патридж, — сказал он. Когда Ли и доктор вошли в дверь, леди Вейнхоуп снова пришла в себя и закричала:
— Подожди! Она не может туда войти! Что у нее за сверток в руках?
Девон плотно закрыл дверь, чтобы не слышать ее криков. Они оказались в спальне. Шторы на окнах были задернуты.
Комнату освещали только стенные подсвечники и огонь, горевший в камине. Здесь пахло лекарствами и ладаном.
Горничная, сидевшая на стуле возле кровати, сразу вскочила и сделала реверанс.
— Он поел, Элси? — спросил доктор Патридж.
Она взяла тарелку, стоявшую на ночном столике, и показала доктору. Тарелка была полной.
— Я не смогла его уговорить съесть даже несколько ложек. Вот миссис Освальд точно бы его уговорила. Я не обладаю таким даром.
Доктор Патридж нахмурился.
— Он не ест с тех пор, как она умерла, — понизив голос, сказал он Девону. — Вот что я имел в виду, когда говорил, что он хочет умереть. Спасибо, Элси. Забери, пожалуйста, поднос и оставь нас.
Горничная вышла из комнаты. Когда она открыла дверь, Ли услышала злобное шипение леди Вейнхоуп.
Доктор Патридж подошел к противоположной стороне кровати.
— Керкби, к вам пришли посетители. Мужчина, лежавший на кровати, молчал.
Ли только один раз видела лорда Керкби. Он был крепким мужчиной с густой седой шевелюрой, такого же высокого роста, как Девон, и с таким же склочным характером, как у леди Вейнхоуп.
Мужчина, лежавший на кровати, совершенно не был похож на прежнего лорда Керкби. У него была такая бледная кожа, что казалась почти прозрачной. Он лежал с закрытыми глазами, скрестив на груди руки.
Девон стоял возле кровати и молчал. Ли коснулась его руки, желая подбодрить.
В это время проснулся Бен. Он поднял свою головку, но потом опустил ее и снова заснул.
— Керкби? — довольно громко произнес доктор Патридж. — К вам пришел ваш внук. Неужели вы не хотите увидеть его?
Лорд Керкби пошевелился. Сначала он поднял палец, а потом нахмурился и тяжело вздохнул. Глаза он так и не открыл. Девон подошел к кровати.
— Дедушка, ты посылал за мной. Я приехал.
Похоже, маркиз узнал голос Девона. Он весь напрягся и медленно открыл глаза.
Они были такие же зеленовато-карие, как у Девона. С возрастом они не потускнели, однако стали очень печальными. Вокруг этих глаз залегли глубокие морщины. Услышав голос Девона, лорд Керкби повернул голову в ту сторону, откуда раздавался этот голос, и его глаза оживились.
— Робин, мой дорогой сын…
В комнате вдруг стало так душно, как будто бы из нее выкачали весь воздух. Робином звали отца Девона.
Доктор Патридж нахмурился. Помолчав немного, Девон сказал:
— Это не Робин, дедушка. Это Девон, его сын.
— А-а, Девон, — пробормотал лорд Керкби, слабо улыбнувшись. — Ты изменился. Теперь ты просто вылитый отец.
— Мне сейчас столько же лет, сколько было ему, когда он умер.
— Да, Робин умер, — повторил лорд Керкби.
Девон положил свою руку на руку деда и слегка сжал ее.
— Прости меня, дедушка. Прости за то, что я не оправдал твоих надежд.
В голосе Девона звучала такая боль, что Ли не на шутку встревожилась. Она и не предполагала, что творится на душе у ее мужа, всегда беззаботного и уверенного в себе. Она подошла к нему. Ей хотелось прикоснуться к нему, чтобы как-то успокоить и утешить.
Лорд Керкби покачал головой.
— Ты… не… виноват, — устало прошептал он. — Мне… не следовало… хранить… тайны.
— Я был слишком гордым, — сказал Девон, опустив голову. И снова глаза его деда оживились. В них, как и прежде, светились глубокий ум и воля к жизни.
