Виктория Холт - Знак судьбы
Дядя Гарольд и тетя Беатрис обменялись удовлетворенными взглядами, словно считали, что Герти никогда не следовало уезжать и она поступила мудро, вернувшись.
Очень скоро мы с Герти поехали к ее родственникам, а доктор Эммерсон и Бернард Регленд отправились каждый своей дорогой. Они пообещали снова встретиться с нами.
Мы ехали на Кенсингтонскую площадь. Герти с тетей Беатрис оживленно болтали всю дорогу, а дядя Гарольд и я слушали их, улыбаясь.
Первые недели в Лондоне были полны впечатлений, и время летело быстро. Я не часто думала о Тоби и замечала, что меня очень интересует то, что происходит вокруг.
Тетя Беатрис и дядя Гарольд были чрезвычайно гостеприимны. И дом у них был очень уютный. Я уверена, они могли бы стать любящими, заботливыми родителями. Они были очень привязаны к Герти и совершенно очевидно рады, что она живет теперь с ними. Ко мне они тоже были очень добры.
Их дом стоял на площади, в центре которой находился большой ухоженный парк для местных жителей. Ключ от ворот парка висел у задней двери, и я время от времени пользовалась возможностью гулять там. Было очень приятно сидеть среди деревьев, сквозь которые проглядывали высокие здания, стоявшие, как часовые, на страже тишины.
Дом, в котором мы жили, был довольно просторным. На верхнем этаже располагались комнаты, которые предназначались для детей, так и не появившихся у четы Хайсонов. Эти апартаменты отдали в наше с Герти распоряжение. Герти они были знакомы еще с тех времен, когда они с Джеймсом здесь гостили. Там находилась их игровая комната. В большом шкафу по-прежнему хранились игры — шашки, шахматы и детские настольные игры.
Было довольно печально думать о несбывшихся мечтах этих приятных людей. Но Хайсоны нисколько не ожесточились и не озлобились. И теперь, когда мы с Герти жили здесь, они, казалось, были совершенно счастливы.
— Они чудесная пара, — говорила мне Герти. — Для них стало настоящим ударом наше решение уехать в Австралию. Но теперь я здесь — и мне это очень нравится. Эти двое могут служить нам хорошим примером, верно? — многозначительно добавила она, и я рассмеялась, так как понимала, что главным образом она имеет в виду меня. Я тогда подумала, что действительно очень полезно иногда взглянуть на себя глазами другого человека.
Хайсоны любили устраивать праздники, и теперь, когда у них жила Герти, появился отличный повод для этого. В доме были просторные комнаты, которые весьма подходили для всевозможных развлечений. В течение первой же недели после нашего приезда доктор Эммерсон и Бернард Регленд получили приглашение на обед.
Мы провели очень приятный вечер вместе, и снова прозвучал рассказ о нашем спасении в Суэце, хотя я была совершенно уверена, что Герти уже сообщала об этом в письме.
Герти слушала, словно зачарованная, о разнице между готической и нормандской архитектурой и о том, что в четырнадцатом веке строителей не удовлетворяла простота стиля и они изобретали что-то более затейливое. Я была потрясена ее неподдельным интересом.
«Герти влюблена», — подумала я тогда.
Лоренс — к этому времени я мысленно называла доктора Эммерсона по имени — не говорил о своей профессии. Думаю, кожные заболевания не самая подходящая тема для обсуждения за обеденным столом.
Мне было очень интересно наблюдать за развитием отношений Герти и Бернарда Регленда, как и ее тете и дяде. Однажды, когда Герти не было дома, тетя Беатрис сказала мне:
— Как вы думаете, Кармел, Герти, кажется, очень подружилась с этим милым Бернардом?
Я согласилась.
— Ну и?..
— Они ведь еще очень мало знакомы.
— Жизнь на корабле отличается от обычной жизни, — проницательно заметила тетя Беатрис, хотя я уверена, что она никогда не была в плавании. — Это так романтично… Я вот думаю… — Она пожала плечами. Я догадалась, что она уже рисует в воображении свадьбу, которую лично организует… и молодоженов, которые поселятся в уютном домике где-нибудь неподалеку от нее. А потом — детскую… и она, тетя Беатрис, будет смотреть за детьми, выполняя обязанности матери.
Меня это немного озадачило, но мне тоже казалось, что Герти влюбилась. Я представила, какими насмешками она встретила бы раньше разговоры о преимуществах каменных построек, которые теперь находила увлекательными.
Лоренс тоже стал частым гостем у Хайсонов, и я гадала, раздумывает ли тетя Беатрис над нашими с ним отношениями так же, как над отношениями Герти и Бернарда. Конечно нет. Лоренс гораздо старше меня. Ему, должно быть, уже за тридцать, тогда как Бернарду где-то двадцать пять или чуть больше.
Иногда я приглашала Лоренса в парк, мы сидели на скамейке и говорили. В одну из таких встреч разговор коснулся кораблекрушения.
— Я часто об этом думаю, Кармел, — сказал Лоренс. — Это глубоко потрясло вас, не правда ли? Вы ведь были так привязаны к своему отцу.
Я согласилась.
— Может, вы предпочитаете не говорить об этом? — произнес он.
— Нет… я ничего не имею против.
— Вам нужно начать жизнь заново, Кармел.
— Об этом и Герти говорит. Она ко мне очень добра.
— Вы все еще скорбите, храня свое горе. Он бы этого не одобрил. Тоби по натуре был очень легким, жизнерадостным человеком. И ему наверняка хотелось бы, чтобы и вы были такой же.
— Когда горюешь, то портишь жизнь не только себе, но и другим, — так говорит Герти. Мне нужно постараться развеять свою скорбь.
— Вам стало гораздо лучше с тех пор, как вы приехали сюда.
— Да, я знаю.
— Все уже в прошлом, Кармел. Вы никак не можете это изменить. Вам нужно забыть.
— Знаю. Но как?
— Начав новую жизнь.
— Я пытаюсь.
— Если бы я мог вам помочь…
Я улыбнулась.
— Вы же знаете, у вас хорошо получается помогать. В тот раз у вас вышло просто великолепно.
— Неужели вы этого никогда не забудете? — спросил Лоренс, слегка нахмурившись.
— Но вы были нашим героем. Бедный Джеймс, он навсегда запомнил, какую роль сыграл во всем этом.
— О, бедный непутевый Джеймс, который бросил вас?
— Я рассказывала вам о его мечтах заработать состояние на опаловых приисках?
Мы заговорили об Австралии и о жизни там. Я снова с удивлением обнаружила, что на время забыла о своем несчастье.
Через месяц после приезда в Лондон Герти обручилась с Бернардом Реглендом.
— Это слишком быстро, — заметила я.
— Быстро! Что ты хочешь этим сказать? Все это время на корабле, и потом, встречи здесь, в Англии… Может, для тебя это и быстро. А для меня это очень романтично.
— Ты счастлива?
— Безумно счастлива.
