Кэрол Мортимер - Жестокость любви
Скоро наступит утро, и тогда он расскажет ей, почему так внезапно покинул дом…
Пандора видела чудесные сны, уютно устроившись в обнимавших ее руках, сны настолько чудесные, настолько приятные, что она отказывалась просыпаться под настойчивыми лучами утреннего солнышка.
В ее снах Руперт крепко обнимал ее. Она лежала на его сильном плече. Под своей рукой ощущала его широкую грудь.
Но это ведь просто сон. Руперта не было с ней рядом. Не вернулся вчера вечером. Он вообще не вернулся домой.
В их первую брачную ночь.
Она почувствовала, как на глаза вновь наворачиваются горячие слезы, подивившись: неужели она не все их выплакала? Это было…
— Я знаю, что ты проснулась, Пандора.
Она замерла, застыла, не в силах поверить своим ушам, но поняла, что ее рука действительно касается его груди.
— Открой глазки и посмотри на меня, любимая.
Она не могла. Не смела. Не желала видеть, знать правду о его исчезновении, а она, несомненно, узнает ее, стоит заглянуть в его неотразимые серые глаза.
— Пандора? — снова нежно позвал он.
— Убирайся прочь! — Она крепко зажмурилась, не собираясь отвечать на его нежность.
— У меня нет желания уходить от тебя, любимая.
— Вчера ты с легкостью сделал это! — напомнила она бесцветным голосом.
У Руперта сжалось горло, столько муки прозвучало в ее словах.
— Я и вчера не хотел покидать тебя.
— Я тебе не верю, — яростно покачала она головой.
— Почему?
Она открыла глаза, явив взору весенние фиалки, на кончиках ресниц дрожали слезинки.
— Может, потому, что ты провел нашу первую брачную ночь в объятиях другой женщины?
— Господи, нет, любовь моя!
— Да, любовь моя! — передразнила она его, на бледных щеках загорелись два алых пятна. — Даже Барнаби не был столь бездушен, чтобы… — Она замолчала, сжавшись от боли.
— Чтобы что? — спросил Руперт, еще крепче прижимая ее к себе.
Она уперлась ладошкой в его грудь, стараясь высвободиться из объятий.
— Отпусти меня, пожалуйста!
— Я сказал, нет! — Он поджал губы.
Пандора испепелила его взглядом, при этом заметив и взъерошенные волосы, и темные круги под глазами — свидетели бессонной ночи, и то, что он полностью одет, если не считать сюртука, и легкую щетину на его щеках и над верхней губой — побриться он тоже не успел.
Он завалился к ней в постель сразу после утех с другой женщиной! Попросту прыгнул из одной кровати в другую!
У нее задрожали губы.
— Ты подлец! Человек, начисто лишенный всяческих моральных принципов. Мужчина, который в первую брачную ночь укладывает в постель женщину, но не его жену, а другую! — Ей удалось вырваться из его цепкой хватки, она перекатилась на край кровати, вскочила и отошла к окошку, лишь бы подальше от Руперта, насколько это вообще возможно в пределах одной спальни, даже не ее собственной, которую она никогда больше с ним не разделит.
Она расхохоталась. Ее первый муж вообще не любил женщин, а второй любит их слишком сильно! Ну, не смешно ли?
Руперт сел на край кровати, наблюдая за ней из-под опущенных век. Ее брезгливое выражение лица явно свидетельствовало о том, что она не только не любит его, но и не доверяет больше.
— Я ни минуты сей ночи не провел в объятиях другой женщины, Пандора, — устало проговорил он, и эта усталость была вызвана отнюдь не разгульным весельем.
— Это ложь…
— Я никогда не буду лгать тебе.
— Да ты уже лжешь! — фыркнула она.
— Я вернулся к тебе, в нашу кровать, в два часа ночи.
— Не пытайся играть словами, Руперт! — В ее глазах загорелся огонек предостережения. — В какое время ты бы ни вернулся, ты вернулся от другой женщины!
— Нет, любимая. — Он поморщился. — Если только ты не считаешь Хенли «другой женщиной», — усмехнулся он. — И уверяю тебя, я не собирался прыгать к ней в объятия.
Пандора замерла.
— Хенли? Моя Хенли?
— Ну, уж точно не моя, — огрызнулся Руперт.
Пандора смешалась:
— Я не понимаю.
Руперт со вздохом пробежался рукой по волосам, прекрасно понимая, что у него и впрямь неприглядный вид — растрепанные волосы, круги под глазами, щетина и помятая одежда. Неудивительно, что она приняла его за неверного супруга.
— Именно Хенли пришла сюда вчера вечером и настаивала на том, чтобы поговорить со мной, — объяснил он.
— Моя Хенли? — словно заведенная, проговорила Пандора.
— Хватит повторяться, любимая, — насмешливо протянул он. — И я определенно не провел нашу первую брачную ночь, равно как и никакую другую, в постели этой женщины.
Пандора судорожно сглотнула и дрожащей рукой откинула волосы за плечи.
— Почему Хенли пришла сюда и вызвала не меня, а тебя?
— Ах… — вздохнул Руперт. — Приятно видеть, что разум вновь возобладал над эмоциями.
Она поежилась от подобного сарказма.
— Потрудись объяснить, что случилось? Почему Хенли решила поговорить с тобой, а не со мной?
Руперт нахмурился:
— Вчера вечером кто-то снова вломился в Хайбери-Хаус.
— О боже! — Пандора побледнела и ухватилась за спинку стула у туалетного столика. — Есть пострадавшие, — догадалась она.
Руперт кивнул, в очередной раз подивившись ее проницательности.
— К несчастью, Бентли получил серьезный удар по голове…
— Я должна срочно ехать в Хайбери-Хаус!
— Его там больше нет, любимая, — сообщил ей Руперт.
— Больше нет? — Ее глаза расширились и потемнели, она покачнулась. — О господи, он?.. — Она побелела как полотно, полагая, что Бентли отправился к праотцам.
Руперт в два шага пересек разделявшее их расстояние и подхватил жену, которая чуть не упала в обморок.
— Прости меня, любимая, я устал и неправильно выразился. — Он прижался лбом к ее волосам, она судорожно вцепилась в его жилетку. — Бентли не умер, — успокоил он ее. — Нынче утром у него наверняка жутко болит голова, но он жив.
Пандора без сил упала на него.
— Спасибо тебе, Господи! Я бы не пережила, если бы с ним что-то случилось. — Она подняла голову и посмотрела на Руперта. — Но если он не в Хайбери-Хаус, то где же?
— В моем поместье в Кембриджшире, — сказал Руперт. — Как и все остальные твои слуги. Я проследил, чтобы они благополучно отбыли туда, поэтому и задержался до двух часов ночи. Смит согласился поставить у Хайбери-Хаус двоих своих охранников, но я все же решил, что будет лучше увезти Бентли и прочих от греха подальше, пока ситуация не прояснится. Если бы я вчера позволил тебе поговорить с Хенли, ты бы только еще больше расстроилась. Она, по своему обычаю, впала бы в настоящую истерику. Но на этот раз я прощаю ее, ведь у нее хватило ума сообщить новости мне, а не тебе, — с удовлетворением добавил он.
