Ханна Хауэлл - Бесстрашный горец
Мэб остановилась и, нахмурившись, взглянула на Фиону:
– У Макфингелов всегда рождаются мальчики.
– Я хочу нарушить эту традицию. По крайней мере один раз.
– Понятно. Было бы очень хорошо, если бы у тебя родилась девочка, но у Макфингелов бывают только мальчики. Скарглас ими кишмя кишит. Да и у тебя пятеро братьев. Правда, у Фингела родилось трое дочерей.
– А у моих родителей родилась я. Наша Джилли подарила Коннору девочку и чувствует, что вторым ребенком у нее тоже будет дочь. – Фиона улыбнулась, заметив на лице Мэб замешательство. – Джилли обладает даром предвидения. Мысли и чувства людей для нее открытая книга. Временами на нее нисходит озарение. Вот и сейчас она уверена, что следующим ребенком у нее будет девочка. Мне так хочется, чтобы она была сейчас вместе со мной в замке, чтобы познакомилась с Эваном. Она бы объяснила мне, почему он предпочитает держаться от меня подальше.
– Эван не из тех, у кого душа нараспашку. Он спокойный, сдержанный мужчина. И хороший лэрд. – Мэб повернула на восток. – Пойдем в ту сторону. Там есть небольшой ручеек. По его берегам растут растения, которые могут нам пригодиться.
– Там полным-полно чертополоха, – заметила Фиона, идя следом за Мэб.
– Это как раз то, что нам нужно. Мне кажется, Эвану в своей жизни пришлось пережить слишком много потерь.
Фиона не сразу поняла, что Мэб сменила тему разговора и вновь вернулась к ее и Эвана проблемам.
– Что ты подразумеваешь под словом «потери»?
– Он потерял мать и еще троих жен Фингела, когда был совсем маленьким. В последний раз Фингел женился, когда Эван был уже совсем взрослым и в матери не нуждался. Так что, можно сказать, матери он не знал. Он любил своих сестер, но они выросли и уехали отсюда. Потом у него появилась Хелена. Мне кажется, он потянулся к ней, приоткрыл ей свое сердце, а она его жестоко предала.
– Но я не Хелена и не обязана страдать за преступления, которые она совершила.
– Не обязана, но, боюсь, тебе придется это делать. По крайней мере какое-то время.
– Ты считаешь, Эван боится, что я его предам?
– Нет, я так не думаю, но, может быть, это-то его и беспокоит. И потом, мне кажется, он никак не может поверить в то, что ты его жена и что тебе нравится с ним спать. Девушки из Скаргласа обращали на него не слишком большое внимание, особенно после того как лицо его стало обезображено шрамами.
– Вот этого я никак не могу понять. Он сильный, стройный, и шрам нисколько его ив портит. – Фиона поймала себя на мысли, что оскорбилась за Эвана, и едва сумела сдержать улыбку. Ее радовало, что у него было не много женщин, и в то же время ей было неприятно, что женщины не обращали на него внимания.
– Вероятно, он просто не умеет ухаживать.
– А ты хочешь, чтобы за тобой ухаживали?
– Я бы против этого не возражала. Эван, конечно, не такой сладкоречивый, как Грегор, но иногда его слова доставляют мне истинное удовольствие. Просто мне хочется стать частью его жизни, знать, о чем он думает, что чувствует, какие планы строит. Он делится со мной своим телом и страстью, но больше ничем. Я хочу, чтобы он любил меня так, как я люблю его, но он держит меня на расстоянии, и я никак не могу завладеть его сердцем.
– Не торопись, детка. Эвану потребовалось двадцать девять лет на то, чтобы воздвигнуть стену вокруг своего сердца, чтобы превратиться в такого мужчину, каким ты его знаешь. Не может же он за один месяц измениться. Просто всегда помни о том, что ты первая девушка, которой он увлекся, от которой не смог отказаться. Первая, к которой он испытал настоящую страсть, которую уложил с собой в постель. Даже Хелена не могла этим похвастаться. Ей пришлось соблазнить его, и для этого потребовалось приложить немало усилий.
От этих слов на душе у Фионы стало легко и радостно. Она хотела поблагодарить Мэб, но в этот момент они вышли на маленькую полянку, сплошь покрытую фиалками, и этот ковер был настолько красив, что все мысли об Эванс вылетели у Фионы из головы.
– Можно приготовить из этих фиалок душистое мыло, – прошептала Фиона.
– И духи, – прибавила Мэб.
– Вот только корзинка у нас слишком маленькая, да и помощь для того, чтобы собрать цветы, потребуется, – размышляла Фиона и внезапно заметила, что Мэб ее не слушает. Она застыла на месте как вкопанная и напряженно прислушивалась. – Мэб?
– Кто-то едет, – сказала Мэб и медленно обернулась, И хотя Фиона попыталась уговорить себя, что бояться глупо, она не смогла полностью избавиться от страха. Сама она ничего не слышала, но, если Мэб права, это вполне может быть кто-то из Макфингелов. Она обернулась в ту сторону, куда смотрела Мэб, и в этот момент из тени деревьев показалось семеро всадников. При взгляде на того, что ехал чуть впереди, Фиона почувствовала, как кровь застыла у нее в жилах.
– Здравствуй, любовь моя, – протянул мужчина, и его чувственные губы тронула холодная улыбка.
– Мензис, – промолвила Фиона, тщетно борясь со страхом. – Когда я скажу, Мэб, беги, не жалея ног, направо от этой свиньи, – тихонько прошептала она, не сводя взгляда с сумасшедшего красавца сэра Раналда Мензиса, – беги!
Фиона сорвалась с места и помчалась налево. Оглянувшись, она с радостью заметила, что Мэб тотчас же бросилась направо. Чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди, она неслась во весь опор. Хотелось взглянуть, как продвигаются дела у Мэб, но Фиона подавила это желание, надеясь, что та тоже убегает со всех ног. За спиной слышались крики Мензиса и топот копыт. Понимая, что за ней гонятся, Фиона мчалась к кромке леса. Если она успеет скрыться за деревьями, всадникам не так-то легко будет ее догнать. Увы! Один из людей Мензиса догнал ее и, преградив дорогу, схватил за руку.
Яростно чертыхаясь, Фиона попыталась вырваться, не обращая внимания на внутренний голос, убеждавший ее, что ничего у нее не получится. Внезапно ей удалось вырваться, и она устремилась к лесу. За спиной раздались проклятия и ругань, свидетельствовавшие о том, что у нее есть шанс спастись.
– Фиона! Остановись! Сейчас же! – послышался голос Мензиса.
Голос прозвучал самодовольно, издевательски, но Фиона подчинилась. Топота копыт больше не было слышно, преследовавшие ее мужчины остановились, значит, ее дело плохо. Она понимала, что должна бежать, мчаться навстречу вожделенной свободе, но Фиона почему-то остановилась и повернулась лицом к Мензису. У нее упало сердце… Перед седлом Мензиса, исступленно болтая руками и ногами, висела Мэб.
– Отпусти ее, Мензис, – попросила Фиона. – Ведь от нее тебе никакой пользы не будет.
– Вот как? – ухмыльнулся Мензис и, схватив Мэб за волосы, отчего та сразу же перестала дергаться, и вытащив кинжал, приставил его к шее женщины. – А я думаю, эта корова еще на что-нибудь сгодится.
