Бертрис Смолл - Плутовки
– Скажи ему, – ответила Жасмин на невысказанный вопрос внучки.
– Что сказать? – удивилась та.
– Что ты тоже его любишь.
Простая правда этих слов потрясла Фэнси. Бабушка права! Она действительно любит Кита!
– Я не знаю как, – пробормотала она.
– О, ты найдешь способ, детка, – заверила Жасмин.
Утром четырнадцатого ноября у Фэнси Деверс начались схватки. Но она громко смеялась от сознания того, что прошло ровно девять месяцев с той памятной Валентиновой ночи. Так, смеясь, и рассказала бабушке ту забавную историю, и та тоже развеселилась.
– Что за испорченные девчонки! Коварная парочка! – хмыкнула она.
Полдня все шло относительно спокойно. Солнце уже зашло, когда Фэнси впервые закричала от боли. Тетя и бабушка оставались с ней, но дяде, Бесс и кузинам было запрещено показываться в спальне, чтобы вид роженицы их не испугал. Зато Оран, прибывшая на помощь, весело объявила:
– Маркиз топчется в зале вместе с герцогом, словно сам заронил семя в ваше лоно, мистрис Деверс!
К счастью, потуги длились недолго, и за час до полуночи ребенок появился на свет.
– Девочка! – провозгласила радостная Жасмин. – Чудесная малышка!
– Она здоровенькая? – спросила измученная роженица. – Позвольте мне увидеть ее, бабушка!
Девочка жалобно запищала.
– Сначала нужно, чтобы вышел послед, а пока мы оботрем дитя от крови и слизи и принарядим ее для мамочки.
Наконец Фэнси вымыли теплой надушенной водой, переодели в чистую, отделанную кружевом ночную сорочку и усадили на подушки. Жасмин положила ей на руки белый сверток. Фэнси впервые взглянула в лицо дочери. Темно-синие глазки, которые, возможно, когда-нибудь станут черными, как у отца, но в остальном сходства было мало. На головке вились темные кудри. Крошка немигающе смотрела на мать, словно говоря:
– Ну вот мы и встретились!
Оран спустилась в зал, чтобы сообщить собравшимся радостную весть. Вскоре в комнату вбежали Чарли, Синара с Дайаной, младшая сестра Дайаны Мэйр и принялись ахать и охать над младенцем. Но глаза Фэнси смотрели мимо них, словно искали еще кого-то. И он не замедлил прийти. Жасмин поспешно выгнала всех из комнаты, Кит сел на край кровати и взял у Фэнси девочку.
– Как мы ее назовем? – спросил он. – Шарлотта, Энн или Джемайма?
– А как звали вашу мать?
– Я ее не знал. Она умерла, рожая меня, – пояснил Кит.
– Но было же у нее имя!
– Кристина. Меня назвали в ее честь.
– Леди Кристина Стюарт, – задумчиво произнесла Фэнси. – Вам нравится?
– Да. Очень.
– Стюарт – фамилия того, кто дал ей жизнь, а Кристина – по отцу, который будет ее растить. Я люблю тебя! – выпалила Фэнси.
– Знаю, – спокойно ответил он.
– Знаешь?! Но откуда? Я сама не знала! Во всяком случае, не сразу!
– А вот я знал. Сам не знаю как, но знал!
– А ты... ты тоже любишь меня? – пробормотала она, нервно кусая губы.
– Да, Фэнси Деверс, люблю. С того момента, как увидел впервые, хотя и не должен был!
– Но почему? – вскричала она.
– Потому что когда-то моя красавица жена предала меня и забеременела от другого. Ты еще одна красавица, которая была любовницей короля и носила его ребенка. Что за безумие влюбиться в подобную женщину! – Серебряные глаза встретились с бирюзовыми. – Но я все же люблю тебя, дорогая.
– Теперь я понимаю, что никогда не любила первого мужа, – призналась Фэнси, – и короля тоже. Во всяком случае, не так, как люблю тебя, Кит Трэхерн. И все равно король навсегда останется мне другом. Я не хочу, чтобы ты ревновал или мучился. Если мы обвенчаемся...
– Когда мы обвенчаемся, – поправил он, снова кладя ребенка ей на руки.
– Я всегда буду верна тебе, – поклялась Фэнси.
– И я тебе. Не правда ли, первое декабря – чудесный день для свадьбы? Как по-твоему?
– Да, милорд, – согласилась она, и они поцеловались под внимательным взглядом леди Кристины Стюарт, лежавшей на сгибе материнской руки. Вдоволь насмотревшись, малышка зевнула и мирно уснула.
ЧАСТЬ 2
АНГЛИЯ, 1667-1668 ГОДЫ
СЛАДОСТНАЯ СИРЕНА
Глава 8
Год 1663-й для Дайаны Лесли стал годом великих событий и удивительных открытий. Войны в Англии закончились. Республика была свергнута. Король занял свое законное место на тронах Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса. И она впервые в жизни повстречалась с родными отца, обнаружила, что имеет много кузин и кузенов, и поняла, что ее речь кажется им весьма странной. Впервые в жизни узнала, что настоящие леди носят туфли каждый день, а не только в кирку, или церковь, как говорили англичане.
За все свои одиннадцать лет Дайана Лесли всего однажды покидала земли отца, чтобы отправиться в Килликерн на встречу с Броуди, родичами матери, шумными, сварливыми шотландцами. Правда, они были и добры и честны, особенно тетка, Уна Броуди. У нее всегда находилась овсяная лепешка или свежевыпеченная булочка для племянницы. Уна рассказывала ей чудесные истории о детстве матери Дайаны. И в конце неизменно повторяла:
– Видать, ты пошла не в свою маму, Фланну Броуди, которая была настоящим чертенком, прости меня Господи. А ты, малышка, лучшая девочка на свете. Такая тихая и добрая! Это в тебе не от Броуди. Должно быть, уродилась в Лесли и Гордонов.
Она уже четыре года не видела Уну Броуди, ибо летом 1663 года вместе с родителями и семью братьями и сестрами отправилась из замка Гленкирк на юг, в Англию.
Вот уже много лет, как Патрик Лесли, герцог Гленкирк, не покидал свои поместья. Его жена выезжала из восточных нагорий Шотландии всего раз, когда посещала Скон. Дети никогда не были дальше Килликерна.
Чем дальше на юг, тем дороги становились оживленнее. Всадники, телеги, повозки, кареты...
Все восемь отпрысков герцога, раскрыв рты, глазели на величественный Эдинбург, замок которого был куда больше их Гленкирка. Второй муж их прабабки, граф Босуэлл, когда-то был заключен в эту крепость, но сбежал и спустился вниз по отвесным скалам в безопасное место. Отец рассказал, что его называли некоронованным королем Шотландии. Его двоюродный брат, король Яков VI, смертельно боялся Босуэлла.
– Почему? – удивился молодой Джеймс Лесли, наследник герцога.
– Видите ли, – пояснил Патрик, – беднягу Якова отняли у его мамочки и отдали на воспитание священникам и их женам. Те и приучили его опасаться собственной тени: так опекунам было легче управлять молодым королем. Босуэлл обладал всем, чего не было у бедного Якова. Граф был высоким и красивым. Умным. И образованным, как немногие люди того времени. А еще он был благородным и галантным. Бедняга король казался жалким его подобием. Королевские советники убедили его, что Босуэлл – враг и ненавидит повелителя. Чистое вранье, но его все равно заключили в темницу. Он ускользнул и отправился в изгнание. Моя бабка приехала к нему. И с тех пор они жили долго и счастливо.
