Ирена Гарда - Кассандра. Пророческая бездна
– Отец, куда поехали эти люди?
– А, дочка… – рассеянно отозвался тот. – Мы хотим втащить коня в город и поставить у храма Афины. Пусть послужит нам вместо украденного палладия.
– Отец, жизнью твоих детей заклинаю…
– Прекрати сейчас же или я прикажу выгнать тебя из города, – ощерился вдруг Приам. – Я сказал, что этот конь будет стоять у храма – и точка. А ты пошла отсюда в геникей, лучше бы мужа себе искала, чем путаться у всех под ногами!
Это было так чудовищно обидно, но она сдержалась и, отвернувшись от отца, протянула руки к стоявшей рядом толпе:
– Послушайте! Вы что, не видите, что этот человек вас обманывает? Не смейте тащить коня в город! Вы погибнете, если он появится в Трое! Умоляю вас! Ради ваших жен и детей. Заклинаю – сожгите этого коня! Он принесет вам боль и смерть!
Откуда-то из толпы вылетел слепленный из мокрого песка шарик и ударил ее по руке.
Кассандра попятилась и бросилась бежать под свист и улюлюканье троянцев, но тут же была схвачена сильными руками Кореба, при виде которого толпа сразу же сделала вид, что не желает изгнаннице зла.
– Ты куда собралась, девочка моя?
– Ты слышал, как сейчас разговаривал со мной отец? И что сделали те, с кем я еще совсем недавно здоровалась, выходя из дворца в город, – истерически выкрикнула девушка. – Я больше не могу здесь оставаться. Кореб, милый, давай сейчас же уедем к тебе на родину! Уверена, что отец не будет посылать за мной погоню.
Фригиец удивленно посмотрел на свою невесту, в нервном возбуждении постукивающую о землю ногой. Что-то она сегодня совсем странная. Разве можно бежать из дома с мужчиной, не сыграв свадьбу и не попросив благословления у родителей?
– Успокойся, дорогая. Все хорошо. Завтра я поговорю с Приамом, и мы назначим день свадьбы. Ты права, затянувшемуся жениховству надо положить конец, а то надо мной скоро начнут смеяться.
– Да не будет никакого «завтра», – в отчаянии заорала на него Кассандра. – Ты что, не понял? Сегодня падет Троя, и вокруг будут только трупы и пламя!
На глазах у всей Трои Кореб прижал девушку к себе, поглаживая по спине.
– Тихо… Тихо, моя хорошая… Не надо так волноваться. Все будет хорошо, я тебе обещаю.
Кассандра поняла, что все безнадежно… Она даже не может бежать из города, чтобы спастись от надвигающейся беды. К чему эти месяцы боли, страха, оскорблений, если она ничего этим не добилась?
Мимо нее вихрем пронеслась вернувшаяся из города колесница. Резко остановив поводивших боками коней, троянцы начали раздавать всем желающим веревки, и те, облепив коня, точно мухи навоз, начали привязывать их ко всем его выступающим частям.
– Стойте, троянцы, остановитесь! – раздалось у нее за спиной. Радостно встрепенувшись, Кассандра обернулась, и в бегущем человеке узнала Лаокоона, жреца Аполлона, которого сопровождали двое его сыновей.
Задыхающийся от быстрого бега жрец подскочил к коню и начал срывать с него веревки.
– Остановитесь, безумные! Разве вы не видите, что это ловушка! Сожгите это чудовище, умоляю вас, сожгите! Пожалейте ваших жен и детей!
Но люди в каком-то ослеплении продолжали вязать узлы, грубо отталкивая жреца.
Внезапно один из мальчишек, крутящихся около коня, посмотрел на море, и, тыкая в его сторону пальцем завопил, расширив глаза от страха:
– Мама, папа, смотрите, что это такое?
Сначала только его родители, а потом и все остальные троянцы, бросив свои дела, в благоговейном ужасе устремили взгляд на море. Там, среди солнечных бликов, плыли к берегу два гигантских черных змея с кроваво красными гребнями вдоль хребтов. Не снижая скорости, они выползли на берег и заструились в сторону стоящих у коня троянцев, которые с истошными воплями кинулись врассыпную. Но змеи, не обращая ни на кого внимания, устремились к своей цели и обвили юных сыновей Лаокоона, терзая при этом их тела острыми зубами. От боли и страха мальчики закричали так страшно, что у Кассандры зашевелились волосы на голове. Жрец кинулся спасать своих сыновей, и тоже попал в змеиные объятия.
Кассандра больше не могла выносить детский крик и сделала движение, будто собиралась броситься им на помощь, но была снова схвачена железными руками Кореба.
– Не вздумай, дорогая! – прошептал он, сам дрожа от страха и возбуждения. – Это не простые змеи. Ты уже один раз поссорилась с богом, и чем это закончилось?
Бросив на Кореба презрительный взгляд, она вырвалась из его объятий, но было уже поздно. На месте двух красивых юношей и их отца лежали три бесформенных куска мяса, из которых торчали обломки костей.
А змеи, закончив свое страшное дело, быстро поползли в город и, достигнув храма Афины Паллады, спрятались под щитом ее статуи.
Еще долго троянцы боялись сдвинуться с места, но затем, собравшись у гигантской статуи, стали решать, что хотели сказать небожители. Большинство голосов склонялось к тому, что боги хотят, чтобы конь был затащен в город.
Стараясь не смотреть на останки жреца Аполлона и его детей, троянцы закончили работу и поволокли коня. Занятие это было довольно утомительное, и горожане часто устраивали остановки, так что Кассандра в какой-то момент понадеялась, что им надоест тащить чудище, и они оставят его посреди луга. А до утра мало ли что может с ним случиться? Но упорство троянцев было просто фантастическим. И пока несколько десятков человек тянули за веревки, основное население старательно ломало окружавшую город стену, чтобы протащить в пролом огромную статую, для которой оказались малы даже Скейские ворота.
Когда Кассандра в сопровождении Кореба подошла к городу, то увидела, что огромный кусок стены уже рассыпан обломками по земле, и троянцы как муравьи трудятся, расширяя пролом. Неприступная стена, выстроенная некогда Аполлоном и Посейдоном, заканчивала свое существование, разломанная руками тех, кого она должна была защищать. То, что не удалось сделать Ахиллу и другим ахейским героям, сотворили пекари, дровосеки и другие мирные обитатели великого Илиона.
На Кассандру вдруг накатила апатия, так что она еле добралась до дома и, распрощавшись с Коребом, забилась в свой уголок, забравшись с ногами в любимое Гектором кресло. Даже в Пергаме было слышно, как шумят горожане, затаскивая на холм, где стоял храм Афины, коня, и она впервые подумала о них с ненавистью. Зачем она пожертвовала ради них всем: любовью, счастьем, юностью, жизнью? Где благодарность за ее бессонные ночи? Такие рассуждения натолкнули ее на одну мысль и, позвав своих служанок, она открыла свой сундук и предложила каждой выбрать себе одежду и обувь по вкусу. Совсем юные девчонки сначала радостно завизжали, а потом, внимательно посмотрев на хозяйку, безвольно опустились на стулья.
– Что, уже? – спросила одна из них с такой печалью в голосе, что Кассандре захотелось ее обнять по-матерински.
