Виктория Дал - Милая затворница
– Какая она?
– Добрая и остроумная. Довольно самоуверенная и великодушная. Я всегда думал, что ее самоуверенность или великодушие отчасти и привели к тому, что она стала любовницей моего отца.
Алекс кивнула и улыбнулась; ей нравилось, что Коллин говорил о своей матери с такой любовью.
– Моя мать – ткачиха, причем весьма квалифицированная. И мать всегда утверждала, что мой отец – хороший человек, о котором у нее остались самые приятные воспоминания.
– Это прекрасно…
Коллин взглянул на Алекс с некоторым удивлением, затем кивнул:
– Да, я тоже так думаю. Отец приезжал повидаться со мной, когда мне было десять лет. А потом навещал каждый год и однажды привез с собой Джона. Он сказал, что мы братья и должны относиться друг к другу соответствующим образом.
Алекс заморгала, пытаясь сдержать слезы, которые внезапно увлажнили глаза.
Коллин протянул ей носовой платок, потом вновь заговорил:
– На самом деле все это не так романтично. Отец много пил и был ужасным наездником. И он часто ругал меня, если я говорил по-шотландски в его присутствии.
Алекс кивнула и тихонько всхлипнула.
– А когда он передал мне документ на владение Уэстмором и сказал, что купил для меня соответствующий титул… О, я готов был ударить его. Я хотел проклясть его и убежать куда глаза глядят, лишь бы никогда больше не видеть его.
– Но почему?
Коллин пожал своими широкими плечами и снова посмотрел в окно.
– Мне не хотелось становиться одним из тех, кого всегда ненавидел. Однако я знал Уэстмор. Я вырос неподалеку от него и видел его пустые конюшни и обильный подножный корм, а мне больше всего на свете хотелось разводить лошадей.
– Ты имел основание вступить во владение этим поместьем по праву первородства, Коллин.
– Нет, Алекс, все не так. Незаконнорожденные не имеют никаких прав. И ты прекрасно знаешь это.
– Но ведь ты его сын. И наверное, он любил тебя и уважал, если так поступил.
– Как бы то ни было, я унаследовал поместье и получил титул. Я поклялся не пользоваться этим титулом, но потом понял, что с его помощью можно заключать выгодные сделки.
– В этом нет ничего постыдного. Многие мужчины покупают титулы и вовсе не стыдятся этого.
Его взгляд сделался жестким.
– А я и не стыжусь.
– Да, конечно, но я… – Алекс смутилась. – Я не имела в виду…
– У меня не такая замечательная родословная, как у тебя, однако…
– Коллин, прекрати.
Он смягчился и проговорил:
– Прости, дорогая.
– Не надо постоянно упоминать о моем происхождении, Коллин. Я не виновата, что у нас разное прошлое.
Он молчал, и его молчание внушало тревогу. Александра чувствовала: этот разговор – отправная точка их совместной жизни, показатель того, каким будет в дальнейшем их брак. И Алекс вдруг пришло в голову, что Коллин, возможно, окажется совсем не таким мужем, какого ей хотелось бы.
Он закрыл глаза и проговорил:
– Ты права, конечно.
У нее вырвался вздох облегчения.
– Извини за мой гнев, – добавил Коллин.
– Не надо извиняться, – ответила Алекс с улыбкой.
Он тоже улыбнулся:
– Подозреваю, что мы с тобой будем обмениваться колкостями время от времени.
– Ты так считаешь?
– Да. – Глаза его потеплели, и он продолжал: – Но ты должна усвоить: всякий твой выпад будет наказан соответствующей взбучкой.
Алекс же вдруг вспомнила картинку, которую видела в порочной книге, спрятанной в ее багаже. Эту книгу случайно оставил какой-то друг брата в их библиотеке. Внезапно ею овладело любопытство: действительно ли возможно то, что там изображено? Некоторые иллюстрации поразили ее своей глупостью, но теперь она подумала, что, возможно, стоит рискнуть и попробовать сделать то же самое со своим мужем. Это было бы очень интересно…
– Дорогая, я вовсе не собираюсь наказывать тебя. Я просто пошутил.
– Да, конечно… – Алекс опустила голову, чтобы скрыть улыбку. В этот момент она представила нарисованного во весь рост мужчину с…
– Алекс… – Рука мужа слегка коснулась ее щеки. – Я иногда забываю, какая ты у меня невинная. Я никогда не позволю себе ударить тебя, котеночек.
– О, не такая уж я невинная.
– Ты невинна душой. И я очень это ценю.
Алекс усмехнулась и взяла мужа за руку. Она давно уже не была невинной. Не была невинной даже до того, как они побывали в коттедже. Как только они прибудут на место, она воплотит в жизнь то, что изображено на странице двадцать шесть в этой порочной книге, и тогда посмотрит, что скажет муж о ее невинности.
Глава 16
До Уэстмора оставалось несколько миль, и волнение Коллина с каждой минутой нарастало. Он считал Уэстмор замком, но этот замок не предназначался для принцессы. Вернее, это была крепость, служившая когда-то укрытием для воинов, а теперь Уэстмор в гораздо большей степени подходил для привидений, разгуливающих со стонами по ночам. Многие постройки пострадали от времени и представляли собой развалины.
Возведенные в начале четырнадцатого века каменные стены и шиферная крыша выдержали испытание временем и яростные атаки предков Александры, однако до того, как здесь поселился Коллин, это место было необитаемым по меньшей мере лет пятьдесят. И никто не позаботился о том, чтобы привести жилище в порядок.
В Уэстморе не было ни газового освещения, ни водопровода, ни уютных комнат. Не было даже стекол в нескольких окнах, которые закрывались ставнями от холода и влаги. И даже летом в комнатах гулял ветер.
В общем, это был старинный замок. Первый этаж всецело занимали кухня и гигантский зал. Здесь принимали пищу. Все вместе.
Коллин со вздохом закрыл глаза. Боже, как он не учел этого? Ведь леди Александра являлась госпожой Сомерхарта, а теперь ей придется обедать среди конюхов и прочих работников. О Боже!..
Ему следовало предупредить ее. А также объяснить, что он строит новый дом – красивый и вполне современный. Это будет дом с настоящими окнами и прекрасными комнатами… и в нем будет даже такая роскошь, как мраморная ванная.
Коллин решил рассказать ей об этом, но потом передумал. Александра со временем сама все узнает.
– Здесь приятно пахнет, – неожиданно сказала Алекс. – Как будто уже наступила осень.
Коллин пожал плечами и что-то проворчал себе под нос. Осень действительно уже наступила – стояла середина сентября, – и, вероятно, скоро выпадет снег. А что потом? Ничего, кроме холодных, темных месяцев и сквозняков, среди которых придется находиться его милой женушке. Что она подумает тогда об этом доме?
– Как далеко еще, Коллин?
Она взглянула на него с радостной улыбкой, и он снова вздохнул. Ему следовало объяснить ей все, следовало подробно описать будущую жизнь, прежде чем жениться. Прежде чем просить ее руки. Но теперь слишком поздно говорить об этом. Его объяснения прозвучат как извинения.
