Вирджиния Линн - Непокорная пленница
Ей было бы приятно узнать, что после того, как она улеглась в постель, а Хуана подоткнула одеяло и погасила свет, Каттер предстал перед матерью. Не то чтобы Дебора кричала или произносила высокопарные речи — не такая она была женщина. Да Каттер и не потерпел бы этого даже от матери. Нет, инструмент Деборы был тот же, которым с большим мастерством пользовался сам Каттер, — сарказм.
— Как приятно видеть, что ты вернулся в объятия семьи, сынок, — ласково сказала она, и улыбка выражала только материнскую заботу. — Конечно, я могла прочесть о твоих последних подвигах в газетах, но это совсем не то что получить письмо или увидеться лично.
Каттер и глазом не моргнул, только придвинул стул поближе к дивану, на котором расположилась мать с книгой на коленях. Он знал, что она жаждет крови, и будь он проклят, если она ее получит.
— Да, это так. Но вот я здесь, и как только мы закончим этот разговор, мы сможем наслаждаться обществом друг друга.
Это был вызов; он бросил перчатку, и Дебора не замедлила ее поднять.
— Как восхитительно было узнать, что мой старший сын оказался настолько умен, что организовал одновременно грабеж и похищение. Не многие мужчины до этого додумаются. Я бы сказала, мастерский удар.
— Благодарю. Я и сам горжусь собой. — Ирония звенела в голосе, он ждал, и Дебора его не разочаровала.
— Похитить такую знаменитость! Знаешь, если бы ты был трусливее и похитил менее известную женщину, ты не стал бы объектом таких масштабных поисков и за твою поимку не назначили бы столь огромную награду. — Ее губы тронула улыбка. — Сколько это продолжалось? Два месяца? И ты ухитрился избежать ареста. Как ты, должно быть, горд собой!
— Прямо пуговицы раскалились.
Каттер окинул взглядом комнату, заполненную солидной мебелью и пухлыми подушками. Здесь почти ничего не изменилось с тех пор, как он был ребенком. Те же половики, те же тяжелые столы, те же стулья с плотной обивкой, тот же дух домашнего уюта. Сияла начищенная медь, столы были отполированы до зеркального блеска, а пол из каменной плитки под половичками был таким же гладким и прохладным, как голос матери.
— Конечно, я уверена, у тебя есть столь же блестящий план, как отпустить пленницу и самому при этом остаться в живых? — донесся ласковый, приятный голос матери, и он повернул к ней темную голову.
Две пары зеленых глаз встретились, две воли скрестились, как бывало не раз. Дебора Коулмен была неслабовольной дамочкой, а гордой, решительной женщиной.
— В сущности, так и есть, — столь же приветливо ответил Каттер.
— Как это замечательно! Теперь я буду спать спокойно. — После короткой паузы она сказала:
— Поскольку ты оказал нам честь своим визитом, а также присутствием мисс Брэдфорд, я полагаю, ты хочешь, чтобы мы отослали ее к отцу.
— При первой удобной возможности.
— Странно, — сказала Дебора, старательно изогнув губы в улыбку, — но раньше я никогда не считала тебя трусом.
У Каттера заиграли желваки на скулах.
— Полагаю, ты считаешь, что с моей стороны было бы мудрее и храбрее прошагать по Тумстону, перекинув через плечо связанную Уитни с кляпом во рту? — напряженно спросил он.
— Именно так ты ее похитил?
— Нет! — взорвался он. Потом со слабым намеком на улыбку прибавил:
— Про кляп я забыл, к моему великому сожалению.
— В следующий раз планируй лучше. — Дебора посмотрела на него долгим взглядом и спросила:
— Каттер, что подвигло тебя на то, чтобы накликать на свою голову такую беду? Похитить молодую женщину из хорошей семьи, не думая о последствиях?
— Безумие. — Ответ был наготове. Он его приукрасил:
— И нелепая мысль об устрашении. Представить себе не могу, как мне пришло в голову, что ее может что-то устрашить. Что бы я ни делал, ничто не приводило к успеху.
— Не сочти за любопытство, но где она находилась последние два месяца?
— Скажем, на территории Аризоны.
— Вот как? — Дебора улыбнулась. — Пожалуй, мне гораздо интереснее то, чего ты не сказал.
Глаза Каттера вдруг затуманились, он уставился в какую-то точку на стене и помолчал полминуты, прежде чем сказал:
— Я думаю, кое-что ты уже знаешь, а об остальном догадываешься. Но что бы ты ни думала, я не причинил ей вреда.
— Как галантно. На следующем собрании Лиги женщин я предложу дать тебе медаль.
Каттер нахмурился:
— Я не намерен оправдывать свои поступки…
— Так-то лучше…
— ..но я делал то, что должен был делать.
— Слова настоящего мужчины.
— А ты решила, что меня надо повесить на суку? Очень по-матерински, — ядовито закончил он.
Дебора откинулась на спинку дивана и уставилась на Каттера с опасно напряженным выражением лица.
— Знаешь, что бы ты ни делал, это не поможет, — вдруг сказала она. — Они проиграли, и этого уже ничто не изменит.
Нить разговора сменилась, замкнулась на часто обсуждаемой теме.
— Я знаю, — сказал Каттер. — Но чувствую, что должен сделать все, что смогу. — После короткой паузы он спросил:
— Где Дэниел?
— В Прескотте. Когда он прочел про твою… деятельность, он решил сделать все возможное, чтобы отсрочить твою казнь.
Каттер ухмыльнулся и сказал:
— Должно быть, он очень беспокоился, раз поехал в такую даль.
— Там сейчас Морган Брэдфорд. Кажется, он также знаком с губернатором Фремонтом.
— Меня это не удивляет, — хмыкнул Каттер. — Итак, Дэниел надеется улестить Брэдфорда, чтобы тот поубавил свою щедрость? Или он желает сам получить награду?
Она жестко сказала:
— Твой отчим очень обеспокоен. Тебе бы тоже следовало задуматься, Каттер. Как я понимаю, Морган Брэдфорд рвет и мечет, он обшарил всю территорию, привлек на помощь каждого, кто мог бы найти его дочь.
— Может, я в конце концов сам отвезу ее к нему, — сказал Каттер, насмешливо вскинув брови. — Получу награду, — правда, это будет маловато за все беды, что она мне принесла.
— Знаешь, Дэниел сумел проследить за тобой до Теджаса. — Каттер ответил на это заявление молчанием, и Дебора продолжила:
— Теджас считал, что ты можешь привезти ее сюда.
— Вот как?
— Это было месяц назад.
Каттер посмотрел матери в глаза:
— Я отвез ее к Красной Рубашке.
Дебора кивнула.
— Ну как он?
— Как обычно. Радуется, что не в резервации. По крайней мере теперь он не голодает, после того как ты прислала в лагерь скот.
— А как мисс Брэдфорд приспособилась к жизни, в лагере?
— Во-первых, я там пробыл слишком недолго, чтобы выяснить, во-вторых, Красная Рубашка сказал, что она вполне приспособилась. — Он ухмыльнулся.
— Я хорошо помню методы Красной Рубашки. — Глаза Деборы смеялись. — Я жаловалась на него твоему отцу, но, конечно, проку от этого не было.
