Сильвия Соммерфилд - Песня сердца
– Что вы, мэм. Для меня большая честь. Знаете ли, я совсем не умею петь, и на ней уже давно никто не играет. Бьюсь об заклад, гитара сильно расстроена. – Скорее всего это была самая длинная речь, произнесенная парнем за всю его жизнь. – Я мигом принесу ее, – крикнул он уже на бегу.
Бред молча проводил его взглядом. Он позволял затягивать петлю на своей шее и видел, что Ларсены это понимают и с интересом ждут развития событий.
Клайд вернулся с гитарой. Шелби принялась настраивать старушку, а слушатели устраивались поудобнее.
Настроив гитару, Шелби погладила струны и, улыбнувшись, подняла глаза. Она поймала взгляд Брэда, и он не успел скрыть восхищение, которое помимо его воли жило в нем и требовало выхода. Спохватившись, он рассердился на себя.
– Вы слышали много моих песен, Бред, – обратилась к нему Шелби. – Какую из них вы хотите услышать снова?
– Все ваши песни хороши, – ответил он и удивился своему голосу – чужому, напряженному. Он не мог сказать этой колдунье, что каждая ее песня живет в нем мучительным и томящим воспоминанием.
Слегка тронув в задумчивости струны, Шелби выбрала самую трогательную из своих песен. Как только девушка запела, нахлынули воспоминания о том вечере, когда он впервые увидел ее в золотистом сиянии на сцене. Память вернула и чувство, охватившее его тогда, и как в тот раз Бред не мог перевести дыхание.
Затихли последние звуки и наступила тишина. Наконец заговорила Абигаль:
– Шелби, у тебя волшебный голос.
– Спой еще что-нибудь, – попросил Джек.
– Конечно, – засмеялась Шелби. Абигаль и Мери-Бет заметили напряженное молчание Брэда.
Шелби спела еще пару песен. Маленькое общество готово было слушать без конца, но волшебство прервал голос Абигаль:
– У нас сегодня чудесный вечер, но завтра всем рано вставать.
Стараясь сохранить очарование встречи, все тихо встали и разошлись. Дом погрузился в тишину.
Глава 14
Бред и Шелби остались вдвоем. – Вам пора спать. Отдохните впрок: последний переход будет не из легких.
– Я не очень устала. Давайте погуляем. Сегодня замечательный вечер.
– Пожалуй. – Бред подумал, что гулять уж лучше, чем сидеть вдвоем в доме, который вдруг показался ему очень тесным. – Вот, наденьте это. Когда темнеет, становится очень холодно. – Он достал две куртки, висевшие на крюке за дверью. – Немного великовато, зато тепло.
Полная луна висела низко над горизонтом, собираясь подняться в ночное небо. Под ногами еле виднелась тропинка. Бред с Шелби шли молча, любуясь красотой ночи. Шелби с наслаждением вдыхала свежий ночной воздух.
– Здесь очень красиво и привольно. Вам повезло.
– Чтобы вести хозяйство, нужно не столько везение, сколько много и тяжело работать.
– Да, я догадываюсь. К тому же нужно любить работать. Скажите мне, как случилось, что вы и Мери-Бет росли вместе?
Бред не доверял до конца Шелби. Каждый раз, когда ей удавалось завоевать его доверие, она коварно его обманывала. Чем вызван интерес этой леди к его семье сейчас, Бред не понимал и предпочел отделаться известной мудростью: «Семью не выбирают».
Шелби хотела еще о чем-то спросить, но Бред опередил ее:
– Хватит вопросов. Расскажите-ка лучше о себе.
– Я думала, что вы уже узнали обо мне все, что хотели знать.
– Я совсем не знаю вас. Мне кажется, будто в вас живут два человека. Познакомьте меня хоть с одним из них.
Шелби остановилась.
– Которую из нас вы хотите узнать? – спросила она, загадочно улыбаясь.
Он медлил с ответом. В лунном свете ее волосы казались серебряными нитями, а кожа будто светилась. В своем воображении он много раз ласкал это нежное лицо.
– Шелби Вейл, – сказал Бред нежнее, чем хотел. – Даже если она плод чьего-то воображения, я думаю, что она…
– Что?
– Более реальная из двух.
– Вы правы. Шелби Вейл существует независимо от того, верите вы в нее или нет. Она никому не давала обещания выйти замуж. Она не лжет.
– Значит, лгу я?
– Я назвала бы… это не ложью, а… умолчанием.
– Например?
– Например… Я только здесь поняла, как много для вас значит ваше ранчо. И вы на многое можете пойти, чтобы сохранить его.
– Вы на все свои вопросы уже получили ответы, – он улыбнулся, – или вам кажется, что это так.
– Возможно. Почему вы думаете, что я не могу понять вашей любви к дому?
– Вы обещали рассказать мне о Шелби. Она грустно улыбнулась, оглянувшись на него в лунном свете.
– Шелби? Она не представляет собой ничего особенного. Она любит дом, семью, веселье. – Девушка подошла совсем близко и дотронулась до его плеча. – Я думаю, она любит все, что любит каждая женщина: тепло… внимание… любовь…
Бред как-то странно ухмыльнулся и, к изумлению Шелби, схватив за отвороты ее куртки, подтянул ее к себе, почти оторвав от земли. Их глаза сошлись так близко: ее, испуганные от неожиданности, и его – сердитые.
– Давайте договоримся: не надо играть со мной в ваши хитрые игры. Вы враньем прикрываете вранье, Шелби. Вам не хватит сил надолго. Соблюдайте наше соглашение.
Бред хотел ее любви больше, чем сделать следующий вдох, но он был уверен, что она просто решила обойтись с ним, как с Сесилом.
– Почему вы считаете, что я не могу быть искренней? – в голосе Шелби звучала обида. Она не ожидала такой реакции.
– Да, – саркастически протянул Бред. – Вы искренне желаете увеличить расстояние между собой и теми, кто остался там, на востоке. Вы уже испробовали все хитрости, вычитанные в романах, и весьма успешно. Но вам не удастся заморочить мне голову.
– Вы невыносимый и упрямый человек! Непроходимый тупица!
– Это, знаете ли, реакция самосохранения. Только доверься вам – а уж и воздух перекрыли.
– Я не собираюсь бежать.
– Конечно, и голову – не свою – даете на отсечение.
– Бред… – прозвучал напряженно-спокойный голос девушки, но руки, сжавшиеся в кулачки, прятались в карманах куртки, чтобы не обрушиться на него. Она попыталась улыбнуться, но раньше прозвучал его смех.
– Шелби, пойдемте спать, а завтра, если хотите, мы можем поехать на прогулку. Но если вы опять что-нибудь придумаете – мой Бог! – я отшлепаю вас, свяжу как барашка, перекину через седло и отвезу домой. Я, надеюсь, достаточно понятно выражаюсь?
– Да, – всхлипнула она, не сумев сдержать слез, – очень понятно. Вы бесчувственный болван. Если бы я не ненавидела вас, я бы вас пожалела. Вы просто слепой дурак! – Шелби круто повернулась и почти побежала к дому.
Она не хотела показывать слез, но, вбежав в свою комнату, бедняжка бросилась на кровать и разрыдалась. Со слезами ушла злость, обида, пришло облегчение. Шелби села на кровати, вытерла лицо. Она не собиралась сдаваться. Еще оставалось время и вместе с ним надежда.
