Гэлен Фоули - Принц-пират
В детстве Аллегра пережила потерю матери, но Лазар потерял всю семью, дом, королевство, наследство — весь его мир рухнул. Ее поражала его сила. После того, что пережил Лазар, Аллегра никак не могла винить его в том, что когда-то он пытался свести счеты с жизнью. Сейчас же она от всего сердца благодарила Бога за то, что ему это не удалось.
Когда они приблизились к Гибралтару, Лазар приказал погасить все лампы, поскольку им предстояло пройти вблизи британских пушек, установленных на южной оконечности Испании. Аллегра различила огоньки гарнизона на видневшемся вдали полуострове.
Вся команда замерла в напряженном молчании. Даже весла были обернуты в тряпки, чтобы приглушить плеск.
Когда Аллегра шепотом спросила, зачем нужны такие предосторожности, Лазар пояснил, что если их задержат здесь англичане, то генуэзские корабли скоро нагонят их и придется сражаться. Если же они потерпят поражение, то всех их повесят.
Задрожав, Аллегра обратилась с мольбой к Господу пощадить их. Если ее Принц думает, что она позволит повесить его, то он просто глупец, яростно подумала она.
Каждый гребок весел приближал их к выходу из Средиземного моря.
Аллегра повернулась к востоку: там, вдали, оставался остров Вознесения, и она на время попрощалась с ним, пообещав вернуться.
Лазар, не отрываясь от штурвала, притянул девушку к себе. Стоя рядом и даря друг другу тепло, они в напряженной тишине смотрели, как «Кит» ведет остальные шесть кораблей через узкий пролив.
Редкие облака помогли им, скрыв луну, и за два часа пролив был пройден — маленький флот Лазара вышел в Атлантику незамеченным. Вся команда с облегчением вздохнула, матросам раздали фляги с ромом. Тут и там на залитой лунным светом палубе раздавались взрывы смеха.
Когда семь кораблей снова разошлись в просторных и более холодных водах Атлантического океана, Лазар приник к Аллегре в долгом, жарком поцелуе. Она обвила его шею руками, забыв о своем решении быть с ним более сдержанной. Ее заразило ликование Лазара.
Кто-то снова зажег рядом лампу, и, когда Лазар отстранился и посмотрел на нее, Аллегра увидела, что на его губах играет дерзкая ухмылка пирата.
— Моя маленькая пленница, ступай в нашу постель и немного отдохни. Тебе понадобятся силы, когда я спущусь.
— А разве ты не всю ночь простоишь на вахте?
Лазар осмотрел палубу критическим взглядом опытного капитана.
— Я постою у руля еще несколько часов, а потом приду к тебе.
О Боже!
— Не жди меня. Я тебя разбужу, не сомневайся.
— А я и не засну, — пробормотала Аллегра. — Я, наверное, полистаю еще записи отца…
— Зачем же тебе сегодня ночью забивать голову такими вещами? — Он нежно обхватил ладонями ее лицо. — Мы оба ждали этого, Аллегра. И время пришло.
— Но я думаю, что не…
— Нет, не думай, Аллегра. Доверься чувствам. Знаешь, я ведь вижу сигналы, которое подает твое тело. Твои глаза темнеют, когда ты смотришь на меня. Соски напрягаются под платьем, устремляясь навстречу моим губам. Уступи чувствам, Аллегра. Теперь уж ничто не стоит между нами.
— Но…
— Аллегра, ты готова стать моей. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и не могла солгать, сказав «нет».
— Ты ведь и сейчас желаешь меня, да, любовь моя? — спросил Лазар, соблазняя ее своим глубоким, завораживающим голосом. — Ты думала, что испытала наслаждение, когда я любил тебя руками и губами. Но когда мы сольемся, когда я проникну глубоко в твое лоно, ты поймешь, что все это было лишь прелюдией.
Ее ресницы задрожали, и она оперлась о поручни, чтобы не упасть.
— Иди вниз, — прошептал он. — Выпей бокал вина. Я не задержусь.
На сердце у Лазара было легко, когда он передал штурвал Харкорту. Бросив еще один взгляд на палубу, Лазар направился вниз. Он ликовал, но его лицо оставалось спокойным.
От блаженного ощущения, близости душ — его и Аллегры — у Лазара слегка кружилась голова. Удивление не покидало Лазара. Морские битвы, налеты, дуэли — все это было не так страшно, как то, что он сделал. Сейчас Лазар испытывал невероятное облегчение от того, что Аллегра узнала большую часть правды о нем.
Он шел по темному коридору, зная, что каждый шаг по уютно поскрипывавшим доскам приближает его к каюте, где он лишит невинности Аллегру. Открыв дверь, Лазар растерянно остановился.
— Ах дорогая! — устало воскликнул он.
Аллегра сидела на ковре, прислонившись к креслу, и крепко спала, а вокруг нее лежали горы бумаг. У Лазара сжалось сердце.
«У нее шея заболит», — подумал он.
Лазар закрыл и запер дверь, подхватил девушку на руки и осторожно уложил на койку. Ее юбки зашуршали, когда она повернулась на бок. Лазар, сев рядом, посмотрел на Аллегру.
— Отнесите им пироги, — властно сказала она во сне. Лазар улыбнулся.
— Да, — тихо ответил он.
— Жозефина, положи их… мое зеленое платье… — Аллегра умолкла.
— Дорогая, — прошептал он, — что же мне делать с тобой?
Широко зевнув, Лазар признал поражение. Девушка спала глубоким сном, да и сам он чертовски устал. Близился рассвет, и Лазар не мог допустить, чтобы все произошло именно так.
Он разделся, расшнуровал платье Аллегры, лег рядом с ней и притянул ее к себе. Она тут же прижалась лицом к его груди и положила руку ему на живот.
Засыпая, Лазар представил себе ряды апельсиновых деревьев в залитом солнцем саду. Его взгляду открывались спелые блестящие помидоры и темные гроздья винограда, свисающие со шпалер. Потом он увидел Аллегру, босую и смеющуюся. Она, подняв юбки, давила ногами виноград в огромной деревянной бочке для их домашнего вина. Вспомнив о старом сером в яблоках коне, часто появлявшемся в его фантазиях, Лазар увидел, что сам ведет этого коня, на широкой спине которого сидят трое прелестных ребятишек.
Охваченный радостью, он открыл глаза. Да. Вот он, ответ, ясный как день. Ветвь его семьи была срублена, но он вырастит новую. Род Фиори не должен умереть вместе с ним, как полагал все это время Лазар, преисполненный горечи.
«Дети Фиори, — с восторгом думал он, — будут жить на свободе, в безопасности, вдали от тяжкого бремени короны, от бесконечных жертв, которых требовал трон. Все, что мне нужно сделать, это доставить на место команду, позволить ей выбрать нового лидера Братства, после чего мы с Аллегрой отправимся дальше».
Они могут поселиться на Мартинике или на побережье Флориды, в Неаполе или на Сицилии, вблизи острова Вознесения.
Лазар смотрел в темноту, наслаждаясь картинами будущего. Внезапно он осознал, что наступил один из счастливейших моментов его жизни. Это позабавило Лазара, всегда считавшего себя циником. Вместе с тем он признался себе, что Аллегра права: надежда всегда есть.
