Кэтрин Сатклифф - Жар мечты
– Черт тебя возьми, – проговорил он грубо. – Черт тебя возьми!
Он страстно впился в ее рот. Толчки его языка, его сила, его страсть заставили девушку забыть обо всем.
Ник застонал, ощущая как нарастает его желание. Руки Саммер впились в его пиджак, но он не понял – от страха или от страсти. Ему было все равно. В это мгновение он думал только о том, как наказать Саммер за то, что она нарушила его устоявшееся бытие. Он хотел сделать ей больно за то, что она оживила его, снова заставила его испытать надежду, мечты и боль. Черт бы ее подрал за то, что она вынудила его поверить, что у них двоих есть будущее. Но больше всего она провинилась в том, что сумела вселить в его тело желание, в том, что он потерял контроль над своим телом.
Ник целовал Саммер все настойчивее и настойчивее, пока руки ее не взметнулись беспомощно вверх, в беспомощной попытке оттолкнуть его. Стоны и прерывистое дыхание неведомых любовников взбудоражили его настолько, что он готов был задушить ее в своих объятиях. Разорвать на мелкие клочки ткань, прикрывающую ее тело.
– Николас! – услышал он ее тихий вскрик. «Ты делаешь ей больно» – пронеслось у него в голове. – Ты теряешь контроль над собой, ты пугаешь ее».
– Разве не этого ты хотела? – спросил Ник грубо. Он резко тряхнул Саммер, и ее голова откинулась назад. – Прежде чем соблазнять взрослого мужчину, тебе стоило подумать и соотнести свой возраст с возможными последствиями.
Кровь отхлынула от ее лица.
Одна его рука все еще тонула в ее волосах, а другая решительно обнажила ее совершенную грудь. Саммер попыталась прикрыться, но он не дал ей этого сделать.
– Ты – моя жена, миссис Сейбр.
– Пожалуйста, – взмолилась девушка. – Не надо так.
– Ты хочешь, чтобы тебе дарили цветы, чтобы тебе клялись в вечной любви? Да, моя любовь, я знаю, что ты хочешь. Мне не ясно только одно – на что ты рассчитывала, отдавая себя во власть совершенно незнакомого человека, которому, может, и нужно от тебя только то, чтобы ты готовила, убиралась и удовлетворяла его сексуально?
Саммер оторопела, она никак не ожидала услышать от Ника такое именно сегодня. Постепенно недоумение уступило место ярости, и она влепила ему увесистую пощечину.
Похоже это отрезвило Сейбра. Кровь глухо стучала в его висках, но он стал различать и другие звуки, доносившиеся с опушки. Пронзительные крики Детей заставили его медленно поднять голову. Раздался выстрел. Он окончательно вернул Саммер и Николаса к действительности, и они кинулись назад. На месте пикника творилось нечто невообразимое. Всадник в капюшоне, размахивая хлыстом, гонялся за кучкой обезумевших от страха детей. Еще около шести членов Клана носились по опушке, сшибая столы и сбрасывая расставленную на них еду. Они направляли коней прямо на женщин, которые, отчаянно визжа, пытались защитить собой детей. Через поле к своей повозке мчался Арнольд Шарки. Дэн Джонсон и Джеф Мэд созывали детей, разбежавшихся кто куда.
Ник схватил толстый сук дерева и оттолкнул Саммер к лесу.
– Что ты собираешься делать? – вскричала она.
– Прячься и не выходи, пока я тебя не позову, – скомандовал он, кинулся к клановцу, теснившему конем дюжину плачущих детей и встал между ними и всадником. Клановец испустил угрожающий крик и пришпорил лошадь. Только в самый последний момент, когда, казалось, смерть под копытами бешеного коня неизбежна, Ник, размахнувшись, бросил сук во всадника, который не удержался в седле и навзничь упал на землю. Первым делом Ник сорвал с него капюшон. Это был Роэль Ормсби, прозванный Визгуном за свою любовь к охоте на свиней. Лицо его пылало ненавистью, и Ник ударил его кулаком в челюсть.
В эту же секунду он получил такой страшный удар в спину, что дыхание его прервалось, а все вокруг погрузилось в темноту. Он распластался на земле, ощущая, как боль, подобно молнии, пронзает его позвоночник и ноги. Скрежеща зубами, он поднялся на колени и взглянул на человека, напавшего на него сзади – натянув поводья, тот снова направлял свою лошадь на Ника. Блеснуло лезвие кинжала.
Нику Сейбру пришлось бы не сладко, если бы Арнольд Шарки не поднял винтовку. Воздух содрогнулся от выстрела, и всадник в капюшоне рухнул с лошади кучей черного тряпья. Тем временем Визгун сумел оседлать лошадь и ринулся прочь, остальные клановцы последовали за ним, убедившись, что какаду готовы постоять за себя.
В эту секунду Ник услышал истошный крик Саммер.
Вирджил Мак-Ленни сорвал капюшон с головы и, бросив его на землю, направил свою лошадь в сторону Саммер. Она бросилась в лесную чащу, но кусты и деревья не остановили преследователя. Низко склонившись к седлу, он схватил Саммер за волосы и резко потянул вверх. Лошадь заржала и сдала назад, всадник упал. Вирджил и Саммер покатились в ракитник. Ошеломленный падением Вирджил, увидел над собой разъяренного Николасв и заорал: «На помощь!» Как бы то ни было, уклониться от удара он не смог. Ник вновь и вновь бил Вирджила по лицу, пока не сломал ему нос и тот не стал захлебываться кровью.
Саммер выбралась из ракитника и бросилась к мужу.
– Ты убьешь его, Николас, остановись, пожалуйста! Дэн и Джеф Мэд схватили Николасв за руки. Пока Вирджил вставал на ноги и ковылял к лошади, Ник отчаянно пытался вырваться.
– Он чуть не убил мою жену…
Встав между Джефом и Николасом, Саммер попыталась утихомирить его.
– Он не ударил меня, Николас. Со мной все в порядке. Я чувствую себя прекрасно. Пожалуйста… Со мной все в порядке.
Постепенно ярость Николасв утихла и он, наконец, сосредоточил свой взгляд на лице Саммер. Глаза ее были широко раскрыты, лицо побелело.
– Со мной все в порядке, – заверила она еще раз и бросилась к нему в объятия. – Я думала он убьет тебя этим ужасным ножом!..
Щеки Саммер были залиты слезами, и от нахлынувших чувств в груди Ника что-то сжалось. Его пронзило осознание одной простой истины: шесть долгих лет он сдерживал любые проявления злости и потерял над собой контроль именно в тот момент, когда увидел, что этот ублюдок поднял руку на Саммер.
Арнольд Шарки сел на приступок своего фургона. Он отворачивался от распростертого перед ним мертвеца.
– Я никогда в жизни никого не убивал, – сказал он голосом, полным боли. – Как мне жить дальше?
– Кто это? – поинтересовался Джеф.
– Никогда раньше его не видел, – ответил кто-то. – И мы, – эхом отозвались остальные.
Дора Джонсон стояла спиной к толпе и, обхватив себя руками, воскликнула:
– Негодяи, у нас и так мало радости в жизни. – Она бросила взгляд на усыпанные цветами луга. – Теперь они пытаются отнять у нас и немногие часы удовольствия. Мы больше не сможем чувствовать себя здесь в безопасности.
