Джейн Ходж - Сбежавшая невеста
Дженнифер рассмеялась:
– Что ни минута, то узнаешь что-нибудь новенькое о кузине и дяде. Она – мастерица лицемерия, он больше заботится о своей политической карьере, чем о собственной дочери! Но я не сомневаюсь в твоей правоте. Только как ты собираешься использовать это преимущество в несколько дней?
– Как? Конечно, жениться на Лиззи. Тогда мы спасены.
– Эдмунд, ты меня удивляешь. Ты, кажется, сказал, что не говорил с нею о любви.
– Я и не говорил. Не мог же я воспользоваться несчастьем невинной девочки! Но я должен иметь право защищать ее. Ты что, Дженни, забыла? Ведь после женитьбы я имею возможность пользоваться своим наследством и показать дядюшке кукиш. Нужно только получить разрешение, и мы можем пожениться прямо завтра. Я не сомневаюсь, что Лиззи…
– Специальное разрешение? Но разве это не очень дорого?
– Конечно. Потому-то я так и обрадовался, увидев тебя. Если ты одолжишь мне пятьдесят фунтов, дашь в долг, а я отдам, как только вступлю во владение своим имением, я буду тебе бесконечно благодарен.
– Пятьдесят фунтов! – она оторопело посмотрела на него, – но, Эдмунд, у меня нет и пяти!
– Что! Дженни, не обманывай. Да твоя шляпка стоит больше!
Дженнифер покраснела. Невозможно да и неприлично объяснять Эдмунду ее действительное положение.
– Да, – произнесла она, – мой внешний вид производит впечатление богатства, Эдмунд, но это – обман. У меня, как и у тебя, ничего нет.
– Мне, конечно, придется поверить. – Было ясно, что он нисколько не поверил. – Тогда все пропало. Завтра дядя несомненно появится в городе, и если мы к тому времени не будем женаты, моя бедная малышка не сможет ему противостоять.
– Да уж, – сказала Дженнифер, – не сомневаюсь. Но погоди-ка. У меня есть идея. У меня с собой мой жемчуг. Если бы только продать его! Но как?
– Продать жемчуг твоей матери? Дженни, так нельзя! Но его можно заложить.
– Нет, Эдмунд, спасибо. Я не такая уж простофиля. Если я его продам, то дело сделано, и все. Если заложу, то этому не будет конца. Я прекрасно помню, что говорил отец Ричарду, когда тот обратился к ростовщикам для оплаты своих долгов, которые наделал в колледже. Никогда не видела, чтобы отец так сердился. Нет, я решила твердо. Отнесу жемчуг к Грею, ювелиру. Я с ним немного знакома, и он мне поможет. Я приду к вам с Лиззи завтра и принесу деньги.
Он слишком обрадовался возможности получить деньги и потому его не очень волновало, какой ценой они достанутся.
– Я был уверен, Дженни, что ты – настоящий друг. А Лиззи-то как обрадуется, когда услышит хорошие новости!
Он тепло пожал ей руку и уже повернулся уходить, когда она остановила его.
– Погоди минутку, Эдмунд, – она быстро соображала. – Думаю, будет лучше, если ты пойдешь к ювелиру вместе со мной. Мне нелегко будет улизнуть без объяснений, а если мы встретимся с тобой здесь завтра в то же время, я найду предлог отослать конюха домой со Звездным и пойду с тобой на Саквиль-стрит. Тогда, получив деньги, ты сразу сможешь отправиться за специальным разрешением. Думаю, это будет не лишним: как бы ни важна была для дяди политика, вряд ли он задержится в деревне дольше, чем до завтра.
– Боюсь, ты права. Тогда до завтра. А вон, если не ошибаюсь, твой конюх. За тобой неплохо присматривают, Дженни.
– А как же ты думаешь? – Она улыбнулась и молча уехала.
XIV
Вернувшись на Гросвенор-сквер, Дженнифер нашла, что герцогине стало значительно лучше. Письмо Мэйнверинга послужило лекарством. Старая дама занималась тем, что одновременно поддразнивала горничную, примеряла парики и размышляла, куда поехать вечером: в оперу, в драму или на раут к леди Бессбароу. Дженнифер была сторонницей оперы. Толпа во время раута, сказала она, может только повредить еще не окрепшей герцогине. Это было, конечно, так, но про себя Дженнифер рассудила, что Мандевиль не был поклонником оперы и что даже если ей очень не повезет и он будет в опере, там легче не разговаривать с ним, чем у леди Бессбароу.
Она обнаружила, что ошиблась. Бинокль Мандевиля вскоре остановился на их ложе, и в первый же перерыв Мандевиль присоединился к ним. Герцогиня была в восторге. Она отметила его внимание к Дженнифер и считала, что если он сделает ей предложение, это исправит нынешнее двусмысленное положение Дженнифер. После того как женитьба Мэйнверинга была решена, герцогиня считала, что ему необходимо достойно избавиться от своей хоть и очень привлекательной, но сомнительной протеже. Так что при появлении Мандевиля герцогиня заявила, что ей нехорошо, и попросила нюхательную соль. Дженнифер уже сыграла ей на руку, выказав такой энтузиазм к опере. Герцогиня сделала вид, что ей становится хуже. Она, мол, поступила глупо, поехав, ей надо было поберечься, простуда возвращается с каждой минутой, голова болит. Короче, ей надо ехать помой и ложиться в постель. Только вот она не хотела бы портить вечер мисс Фэрбенк. Мандевиль тут же предложил свои услуги. Он с удовольствием проводит герцогиню домой, а с еще большим удовольствием останется и составит компанию мисс Фэрбенк. Что до патронессы, так не в соседней ли ложе леди Бересфорд?
Тщетно Дженнифер умоляла разрешить ей ехать домой с герцогиней. Мол, совершенно недопустимо, чтобы та ехала одна, она еще больше простудится… Герцогиня посмеялась: хоть ей и приятна компания Дженнифер, она вряд ли является действенным средством от простуды. К тому же к ней присоединится старый знакомый, генерал имярек, которого она знает всю жизнь и который в лучшие времена знавал ее мужа. Он проводит ее домой, они поболтают о старых добрых днях и особенно о том случае, когда она с его помощью проникла в Палату общин. Все устраивалось прекрасно, только не для Дженнифер.
Оставшись наедине с Мандевилем, Дженнифер тотчас же встала, чтобы перейти в соседнюю ложу к леди Бересфорд. Но для Мандевиля предоставившаяся возможность была слишком удобна, чтобы ее упустить. Он придержал Дженнифер за руку.
– Очаровательная мисс Фэрбенк, одно слово. Боюсь, вы считаете меня своим врагом. Вы должны дать мне шанс оправдаться, попросить прощения. Я искренне хочу стать вашим другом.
Она отняла свою руку.
– Вы лучше всего выкажете свою дружбу, мистер Мандевиль, если сразу же проводите меня в ложу леди Бересфорд. Мне совершенно не пристало находиться здесь наедине с вами.
– Несравненная мисс Фэрбенк! – Он снова схватил ее за руку. – Какое мужество! Какая сила духа! И подумать только, что вы – вы! – смеете говорить о приличиях!
– Не понимаю вас, сэр.
– Дорогуша, не хочу причинять вам неприятности, Ш» должен признаться, что мне известно все.
– Неужели? Вам угодно говорить загадками, сэр. Что, собственно, вы имеете в виду под словом «все»?
