Джуд Деверо - Золотые дни
— Да уж, удивились, — согласился Ангус и, сев за стол, принялся рисовать.
С тех пор как он сделал чертежи дома, он рисовал не переставая. Из любопытства она попросила его нарисовать что-нибудь еще, кроме домов, и даже позировала ему для портрета, но больше у него ничего не получалось.
— Кажется, мне лучше рисовать дома и башни, — сказал он, и она с ним согласилась.
Если она подумает о расставании и о том, что никогда больше не увидит Ангуса, она начнет плакать и не сможет остановиться.
Сейчас, проснувшись и, как обычно, посмотрев на Ангуса, Эдилин чувствовала себя куда спокойнее, чем вчера и позавчера. Неделю ему пришлось привыкать, но он все же научился спать в гамаке, не падая с него. А сейчас он смотрел на нее, и глаза у него были красные, словно он не спал всю ночь.
— С тобой все в порядке, детка? — тихо спросил он.
— Со мной все в полном порядке, — вполне искренне сказала она.
Удивительно, но она в самом деле была в порядке. Она даже испытывала приятное волнение. Они вот-вот сойдут на берег совершенно незнакомой страны за сотни миль от родных берегов.
Зато Ангус здорово нервничал.
— Что, если тебе все же некуда будет поехать? — спросил он вчера. — Что, если Харкорт не позаботился обо всем заранее?
— Пожалуйста, перестань психовать.
— Я никогда в жизни не «психовал», — обиделся Ангус, и ей пришлось спрятать улыбку.
Через несколько часов, когда корабль бросил якорь в бостонской гавани, Эдилин обнаружила, что никогда в жизни не видела такой кипучей деятельности. Она много времени провела в Лондоне, но Бостон не был похож на Лондон. Он был шумнее, грязнее и больше. Она видела людей, повозки, скот, заполнившие улицы. Но, несмотря на шум и грязь, здесь чувствовалось радостное возбуждение, которого она никогда не чувствовала в древнем Лондоне.
— Тут чудесно, — сказала она Ангусу, который стоял рядом.
— Тут плохо пахнет.
Он взял ее под руку и прижал к себе.
— Не хуже, чем в Лондоне, — возразила она.
— Вот об этом я и говорю. Тут воняет.
Она засмеялась и отстранилась от него.
— Надо проследить за тем, как сгружают наши сундуки. Я хочу пересчитать их и убедиться, что ни один из них не убежит с одной из этих женщин.
— Они слишком тяжелые, — проворчал он, но пошел следом за ней.
Через несколько минут они уже были в своей каюте. Эдилин последний раз окинула ее взглядом.
— Я думаю, мы ничего не забыли.
Она направилась к двери, но Ангус потянул ее за руку и привлек к себе.
— Детка, — сказал он, глядя на нее сверху вниз, — если тебе что-нибудь когда-нибудь понадобится, все, что угодно, я приду к тебе. Ты ведь это знаешь, верно?
Она положила свои маленькие ладони к нему на грудь и посмотрела в глаза.
— Да, я это знаю, и если тебе что-нибудь понадобится, я тоже тебе помогу.
— Мне? Что может мне понадобиться? — спросил он с веселым недоумением в голосе.
— Если ты женишься на Табите, тебе много всего понадобится. Позаботься о том, чтобы она не обворовала тебя дочиста.
— Не думаю, что это случится, — сказал он, обнимая ее за талию, но не слишком крепко.
— Отпусти меня, — велела она и оттолкнула его ладонями. — Капитан захочет с нами попрощаться, и мне надо посмотреть, не встречает ли меня кто-нибудь. Как думаешь, это будет мужчина?
— Мужчина?
— Да, — кивнула она, разглаживая складки на юбке. — Ты меня слышал. Мужчина. Если мне предстоит жить в этой стране, то, думаю, мне придется выйти замуж. Я не люблю одиночества.
— Мужчина, — повторил Ангус.
— Сколько можно повторять одно и то же? Тебе что, не приходило в голову, что я захочу выйти замуж? А что еще я буду тут делать? Сидеть в девичьей и вышивать бисером, обливаться слезами и украдкой вздыхать о тебе? Страдать, пока ты будешь кувыркаться с Табитой или еще с кем-то, вроде нее?
— Хотел бы я посмотреть на того проходимца, за которого ты собралась замуж, — процедил он сквозь зубы.
— Ты напрасно за меня беспокоишься, — сказала она. — За эти недели ты научил меня оценивать мужчин по достоинству. Я теперь ни за что не влюблюсь в красавчика, которому нужны только мои деньги. Я буду искать того мужчину, которому я нравлюсь и который не видит во мне всего лишь назойливого ребенка.
— С тобой было хорошо, — произнес он, глядя на нее так, словно хочет запомнить ее лицо.
— А с тобой... — Она в нерешительности замолчала. — Когда ты не заглядывался на дыни Табиты, с тобой тоже было хорошо.
— Дыни Табиты? — спросил он, повторяя ее слова, словно не веря в то, что не ослышался.
— Пойдем? — пробормотала она, глядя на дверь.
— Да, — сказал Ангус, придержав для нее дверь.
Оказавшись к нему спиной, Эдилин перевела дыхание.
Она поздравила себя с тем, что ей удалось достойно вынести эту сцену. Было трудно притворяться, словно разлука для нее — пустяк. Какое бы приятное возбуждение она ни испытывала в связи с началом новой жизни, но разлука с Ангусом представлялась ей чудовищной ошибкой. Если бы она дала себе волю, то бросилась бы ему на шею и стала бы умолять остаться. Но она заранее знала, что он скажет. Он снова начнет говорить, что они слишком разные и что из-за этого они не могут быть вместе. И пока он будет все это говорить, в глазах его застынут страдание и боль. Но он не поступится своими дурацкими принципами, как бы ему ни было больно. Он сделает то, что считает благородным и правильным, — покинет ее. И надежды уговорить его нет. А потому тешить его непомерное тщеславие, признаваясь в своих чувствах, она не станет.
— Миссис Харкорт, — сказал капитан Ингес, когда Эдилин вышла на палубу. — Спасибо за то, что украсили это плавание. Было приятно познакомиться с вами. Надеюсь, мы еще встретимся.
— И вам спасибо, капитан Ингес, — улыбнулась она. — Возможно, мы встретимся в Бостоне или в Виргинии. Может быть...
Она замолчала, потому что капитан отвернулся и посмотрел на пристань.
— Вот она! — воскликнул он. — Я уже начал сомневаться в том, что правильно понял письмо вашего мужа.
— Письмо? — спросила она.
— Ну да, он отправил мне письмо, когда заказывал место на корабле. Неужели он вам не говорил?
— Наверное, говорил, — сказала Эдилин, — но, кажется, я забыла.
— Женщины в вашем положении часто бывают забывчивыми, — сказал Ингес и посмотрел на нее по-отечески ласково и снисходительно.
Эдилин едва не забыла о том, что когда-то сказала мистеру Джонсу о беременности. С тех пор прошла целая вечность. Ангус в это время был внизу, наблюдая, как из трюма выносят сундуки с золотом и прочим скарбом, необходимым для обустройства на новом месте.
